Если не можешь победить честно, тогда просто победи
Вместо того, чтобы сделать, или придумать что-нибудь полезное, вместо того, чтобы заняться работой, или подумать о своем ориджинале, моя тупая башка придумывает фанфик. По "Самурай Х", естессна, я как акын - че смотрю, о том и пою. 
Этот текст, что под катом, появился на свет абсолютно без моего волевого участия, и где-то даже вопреки ему.
читать дальшеРабочее название – «Прощай, оружие».
***
- Итак?
Тишина повисла душным пыльным облаком, несмотря на то, что вокруг собралась небольшая пока толпа зевак; стало слышно стрекотание цикад и дыхание людей, глубокое и тяжелое в прокаленном солнцем воздухе.
Химура Кеншин поднял голову, глянул из-под отросших рыжих прядей на стоявшего перед ним человека средних лет, одетого в форму полицейского. Широко поставленные карие глаза выдержали его взгляд без малейшего трепета, а способны на такое были немногие; он лишь шевельнул губами под тонкой полоской усов, перебросив зубочистку из одного уголка рта в другой.
- Ваш покорный слуга хотел бы узнать ваше имя.
- Старший инспектор Арако Гандзю. Со вчерашнего дня я отвечаю за порядок в этом районе Токио.
- Возможно, вы не в курсе, Арако-сан, но…, Кеншин запнулся, силясь подобрать нужные слова, и тут его опередил Яхико, что выскочил вперед, желто-зеленой молнией мелькнув перед его взором.
- Да вы что! – звонкий голос прорезал тишину, - Как у вас только язык повернулся! Кеншин своим сакабато защитил всю страну от Шишио Макото, он чуть не погиб, а вы теперь хотите отобрать у него меч! Да вы…!
- Не утруждай себя, Яхико Миодзин, - мальчик замер, приоткрыв рот – до этого никто из незнакомцев не называл его по имени, без эпитетов «мальчишка» и «сопляк», - Я все знаю. Но закон есть закон. Быть героем это значит не только защищать свою страну, но и подавать пример окружающим. Если Химура-сан будет открыто носить катану, то найдутся люди, которые станут следовать его примеру, ведь его популярность очень велика. Они станут затевать драки, используя не только палки и кулаки, но и смертоносную сталь. В этом случае, последствия для простых граждан могут быть весьма плачевными. Никто не может стоять над законом – ни чиновник высокого ранга, ни герой, ни простой смертный, - инспектор Арако перевел взгляд на Кеншина, – Из уважения к вам, Химура-сан, я не конфискую ваш сакабато. Мои люди проводят вас до дома, где вы оставите свой меч, после чего вашу свободу никто не станет ограничивать. Я прекрасно понимаю, что если вы решите оказать сопротивление, мне не справиться с вами, даже если я позову на подмогу всех своих людей. Но в этом случае, вы поставите себя вне закона.
Раскаленный воздух тихо звенел. Кеншин ощущал, как затаили дыхание зеваки, как струится пот по лицам сопровождавших старшего инспектора Арако Гандзю полицейских, стекая из-под форменных суконных фуражек, тогда как сам Арако абсолютно бесстрастен, и кажется, даже не ощущает жары. Мир отпечатался в его сознании, оставив четкий, до мельчайших деталей рисунок. Тот мир, который через секунду исчезнет, чтобы больше никогда не возродиться.
- Ваш покорный слуга готов подчиниться, Арако-сан.
***
- Яхико-о-о-о!!! – голос Каору разносился по всему додзе, проникая даже в самые отдаленные уголки, и вот уже она сама появилась на крыльце, пылая праведным гневом, - Я тебя уже пол-часа зову, ты что, оглох!
Драивший полы мальчишка едва повернул голову, скорчив рожу.
- Я тебе не собака, чтобы бежать по первому твоему зову, уродина!
- ЧТО-О-О!!!
Не успев увернуться от брошенной ему в голову платяной щетки, Яхико охнул, схватившись за ушибленное место.
- Я сегодня готовлю ужин, так что если не перестанешь хамить, останешься голодным!
- Лучше голодать, чем есть твою стряпню!
- Что ты сказал…!!!
Тень улыбки тронула губы Кеншина, что развешивал белье, стоя спиной к спорщикам. Вечная ругань Каору и Яхико была одной из составляющих его жизни, привычным и не тревожащим его душу явлением.
- … и почему я должен идти за продуктами, - слышался капризный голос Яхико, это обязанность Кеншина, в конце концов, а я полы мою…, - он резко осекся, а следом замолчала Каору, беспомощно и с тревогой скользнув взглядом по невысокой фигуре, увенчанной гривой рыжих волос и окутанной, будто облаком, полощущимися на ветру влажными простынями.
С того происшествия на рынке, когда Кеншину пришлось расстаться с сакабато, он ни разу не покинул дом, словно у него не доставало сил и воли выйти в окружающее пространство безоружным. От человека, привыкшего к катане, как к части собственного тела, следовало ожидать чего-то подобного, но Каору сильно опасалась, что тот случай его надломил, где-то очень глубоко. Внешне он оставался все тем же мягким, немного забавным, заботливым и милым, все так же возился с Аяме и Цузуме, выполнял работу по дому, лишь временами смутная тень скользила по его лицу, делая черты острее, да еще это упрямое затворничество было вовсе не в его духе.
Кеншин обернулся к спорщикам, улыбаясь открыто и ясно.
- Каору-доно, ваш покорный слуга закончил стирку и готов отправиться за покупками, вот так вот.
- Ты… ты уверен? – в тоне Каору сквозило одновременно облегчение и недоверие.
Тот лишь кивнул с улыбкой и, подхватив пустое корыто из-под белья, направился в дом. Яхико и Каору переглянулись, после чего мальчишка поднялся на ноги и шагнул вслед за Кеншином.
- Кеншин, погоди! - Бродяга обернулся, - если хочешь, возьми с собой шинай.
- Все в порядке, Яхико-кун. Ваш покорный слуга способен справится с уличными грабителями и без катаны, тем более, что взять с него особо нечего, а враги ему больше не угрожают, вот так вот.
Посверлив собеседника некоторое время недоверчивым взором, Яхико, наконец, удовлетворенно кивнул.
- Ладно. Но если все же захочешь, я одолжу тебе свой.
Уже в воротах Кеншин столкнулся с Мегуми.
- А, Кен-сан, вы куда-то собрались?
Хоть тон и облик Кицунэ-онна прямо-таки светился жизнерадостностью, где-то в глубине ее глаз затаилась тревога и озабоченность, не оставшиеся незамеченными.
- Да, у нас закончился рис и специи, вот так вот.
- А я несу вам кой-чего вкусненького к ужину, надеюсь, вы успеете вернуться до того, как заявится Саноске и все сожрет.
- Ваш покорный слуга поторопится.
Он уже собрался продолжить путь, когда Мегуми задержала его, легонько коснувшись плеча. Теперь она уже не скрывала своих чувств, и лицо ее поблекло, будто задули свечу.
- Кен-сан, я…, - оборвав фразу, она через секунду продолжила, - Все будет хорошо. Я помогу вам составить бумагу для магистрата, чтобы вам выдали персональное разрешение носить катану. То, что произошло… Это еще не конец света, нэ?
- Вы правы, Мегуми-доно, - улыбка не покинула лица Кеншина, и даже самый проницательный взор не сумел бы сквозь нее проникнуть, - Ваш покорный слуга благодарен вам, но ваша помощь ему не потребуется, вот так вот.
Повернувшись, он зашагал вдоль улицы, а Мегуми осталась стоять, глядя ему вслед.
***
Химура Кеншин совершенно точно знал, что жизнь – это цепочка событий, следующих одно за другим, и вытекающих одно из другого. Ничто не бывает просто так, он не верил в случайности. Все, что произошло до, приведет к тому, что случится в ближайшее время. А ближайшее время может наступить в любую секунду, и, даже если он догадается о чем-то, то все равно не сможет изменить свою судьбу. Он может лишь противостоять ей, насколько хватит сил.
Солнце уже почти скрылось, и его тень мягко скользила следом, пока он, не торопясь, шел между домов с загорающимися окнами, закинув за спину торбу с покупками. Торопиться не имело смысла, хотя он обещал Каору и Мегуми успеть к ужину – он так сильно опоздал, что они наверняка успели поужинать без него. И все, случившееся сегодня, являлось цепочкой, конец которой ему предстояло увидеть очень скоро: бакалейная лавка, где они с Каору всегда покупали продукты, оказалась закрыта, пришлось идти в дальнюю, хозяин которой, как назло, отлучился, уехав за товаром, и Кеншину пришлось прождать целый час; а на обратном пути он не мог пройти мимо потерявшегося малыша, что ревел в голос, размазывая слезы по щекам грязными кулачками. Именно по этой причине, Химура Кеншин ни взглядом, ни жестом не выказал удивления, либо беспокойства, когда две высокие фигуры одетых почти одинаково мужчин вышли из-за угла и перегородили ему дорогу. Он лишь автоматически отметил простоту и функциональность их одежды, четкие, плавные движения, выдававшие профессионалов, и катаны, что оттягивали их пояса. Просто наемники. Не важно, кто им платит. Хотя, нет, важно. Ибо у тех, кто им платит, хватило власти и влияния позаботиться о том, чтобы он остался беззащитным, именно здесь и сейчас. Кеншин не сделал ни единого движения, даже когда один из убийц шагнул вперед и потянул из ножен меч. Наемник неожиданно широко улыбнулся ему, сверкнув зубами.
- Хочу, чтобы вы знали, Химура Баттосай-сама, что в этом нет ничего личного.
Кеншин не ответил. Да, конечно. Когда он убивал на темных улицах Киото во времена Бакумацу, в этом тоже не было ничего личного. Он оставался неподвижным даже в тот момент, когда противник кинулся в атаку, лишь слегка сместился влево, чтобы дать себе простор для разворота; торба с продуктами, обрушившаяся на предплечье нападавшего, отлетела к стене, лопнув по шву, и зернышки риса струйкой хлынули на землю из развороченного пакета. Звякнула выбитая катана, а Кеншин уже переместился вплотную к противнику, целя локтем ему в кадык. Его отчаянная атака едва не увенчалась успехом, но, в отличие от противника, он никогда не был особенно силен в рукопашном бою. Удар в солнечное сплетение выбил из него дух, и он едва не пропустил атаку второго из нападавших. Меч просвистел у самого уха, срезав прядь волос, и вот уже Кеншин стоит, прислонившись к стене и силясь восстановить дыхание, без единого шанса на отступление, и без малейшей возможности дать отпор. Смерть вновь глядела ему прямо в глаза, и, как в последнем бою с Шишио Макото, когда силы покидали тело вместе с кровью, а смерть казалась не только неизбежной, но и желанной, он попытался представить себе лица Саноске, Яхико, Мегуми, Каору… Каору. Его воля к жизни встрепенулась на миг, но тут же погасла. Словно в тот момент, когда он стоял, глядя в глаза старшему инспектору Арако Гандзю, он умирал вместе с тем миром, к которому привык, и в котором он был нужен и важен. Кеншин вдруг четко понял, что он уже не только не Хитокири Баттосай, но даже не Химура Кеншин. Он осколок умершего мира, способный служить лишь музейным экспонатом. И тогда он выпрямился и опустил руки вдоль тела, разжав кулаки, глядел перед собой, не мигая, и будто не видя приближающуюся с невероятной скоростью гибель.
- Так-так, что я вижу? Баттосай, который сдался? – убийцы застыли как вкопанные, обернувшись на голос, - Хм, ты еще более безнадежен, чем я думал, когда заявился к тебе пол-года назад, чтобы проверить твой уровень мастерства, - Сайто Хаджиме неторопливо докурил, щуря желтые волчьи глаза, бросил окурок на землю, раздавив его носком сапога. А потом его рука легла на рукоять катаны.
***
Этот текст, что под катом, появился на свет абсолютно без моего волевого участия, и где-то даже вопреки ему.читать дальшеРабочее название – «Прощай, оружие».
***
- Итак?
Тишина повисла душным пыльным облаком, несмотря на то, что вокруг собралась небольшая пока толпа зевак; стало слышно стрекотание цикад и дыхание людей, глубокое и тяжелое в прокаленном солнцем воздухе.
Химура Кеншин поднял голову, глянул из-под отросших рыжих прядей на стоявшего перед ним человека средних лет, одетого в форму полицейского. Широко поставленные карие глаза выдержали его взгляд без малейшего трепета, а способны на такое были немногие; он лишь шевельнул губами под тонкой полоской усов, перебросив зубочистку из одного уголка рта в другой.
- Ваш покорный слуга хотел бы узнать ваше имя.
- Старший инспектор Арако Гандзю. Со вчерашнего дня я отвечаю за порядок в этом районе Токио.
- Возможно, вы не в курсе, Арако-сан, но…, Кеншин запнулся, силясь подобрать нужные слова, и тут его опередил Яхико, что выскочил вперед, желто-зеленой молнией мелькнув перед его взором.
- Да вы что! – звонкий голос прорезал тишину, - Как у вас только язык повернулся! Кеншин своим сакабато защитил всю страну от Шишио Макото, он чуть не погиб, а вы теперь хотите отобрать у него меч! Да вы…!
- Не утруждай себя, Яхико Миодзин, - мальчик замер, приоткрыв рот – до этого никто из незнакомцев не называл его по имени, без эпитетов «мальчишка» и «сопляк», - Я все знаю. Но закон есть закон. Быть героем это значит не только защищать свою страну, но и подавать пример окружающим. Если Химура-сан будет открыто носить катану, то найдутся люди, которые станут следовать его примеру, ведь его популярность очень велика. Они станут затевать драки, используя не только палки и кулаки, но и смертоносную сталь. В этом случае, последствия для простых граждан могут быть весьма плачевными. Никто не может стоять над законом – ни чиновник высокого ранга, ни герой, ни простой смертный, - инспектор Арако перевел взгляд на Кеншина, – Из уважения к вам, Химура-сан, я не конфискую ваш сакабато. Мои люди проводят вас до дома, где вы оставите свой меч, после чего вашу свободу никто не станет ограничивать. Я прекрасно понимаю, что если вы решите оказать сопротивление, мне не справиться с вами, даже если я позову на подмогу всех своих людей. Но в этом случае, вы поставите себя вне закона.
Раскаленный воздух тихо звенел. Кеншин ощущал, как затаили дыхание зеваки, как струится пот по лицам сопровождавших старшего инспектора Арако Гандзю полицейских, стекая из-под форменных суконных фуражек, тогда как сам Арако абсолютно бесстрастен, и кажется, даже не ощущает жары. Мир отпечатался в его сознании, оставив четкий, до мельчайших деталей рисунок. Тот мир, который через секунду исчезнет, чтобы больше никогда не возродиться.
- Ваш покорный слуга готов подчиниться, Арако-сан.
***
- Яхико-о-о-о!!! – голос Каору разносился по всему додзе, проникая даже в самые отдаленные уголки, и вот уже она сама появилась на крыльце, пылая праведным гневом, - Я тебя уже пол-часа зову, ты что, оглох!
Драивший полы мальчишка едва повернул голову, скорчив рожу.
- Я тебе не собака, чтобы бежать по первому твоему зову, уродина!
- ЧТО-О-О!!!
Не успев увернуться от брошенной ему в голову платяной щетки, Яхико охнул, схватившись за ушибленное место.
- Я сегодня готовлю ужин, так что если не перестанешь хамить, останешься голодным!
- Лучше голодать, чем есть твою стряпню!
- Что ты сказал…!!!
Тень улыбки тронула губы Кеншина, что развешивал белье, стоя спиной к спорщикам. Вечная ругань Каору и Яхико была одной из составляющих его жизни, привычным и не тревожащим его душу явлением.
- … и почему я должен идти за продуктами, - слышался капризный голос Яхико, это обязанность Кеншина, в конце концов, а я полы мою…, - он резко осекся, а следом замолчала Каору, беспомощно и с тревогой скользнув взглядом по невысокой фигуре, увенчанной гривой рыжих волос и окутанной, будто облаком, полощущимися на ветру влажными простынями.
С того происшествия на рынке, когда Кеншину пришлось расстаться с сакабато, он ни разу не покинул дом, словно у него не доставало сил и воли выйти в окружающее пространство безоружным. От человека, привыкшего к катане, как к части собственного тела, следовало ожидать чего-то подобного, но Каору сильно опасалась, что тот случай его надломил, где-то очень глубоко. Внешне он оставался все тем же мягким, немного забавным, заботливым и милым, все так же возился с Аяме и Цузуме, выполнял работу по дому, лишь временами смутная тень скользила по его лицу, делая черты острее, да еще это упрямое затворничество было вовсе не в его духе.
Кеншин обернулся к спорщикам, улыбаясь открыто и ясно.
- Каору-доно, ваш покорный слуга закончил стирку и готов отправиться за покупками, вот так вот.
- Ты… ты уверен? – в тоне Каору сквозило одновременно облегчение и недоверие.
Тот лишь кивнул с улыбкой и, подхватив пустое корыто из-под белья, направился в дом. Яхико и Каору переглянулись, после чего мальчишка поднялся на ноги и шагнул вслед за Кеншином.
- Кеншин, погоди! - Бродяга обернулся, - если хочешь, возьми с собой шинай.
- Все в порядке, Яхико-кун. Ваш покорный слуга способен справится с уличными грабителями и без катаны, тем более, что взять с него особо нечего, а враги ему больше не угрожают, вот так вот.
Посверлив собеседника некоторое время недоверчивым взором, Яхико, наконец, удовлетворенно кивнул.
- Ладно. Но если все же захочешь, я одолжу тебе свой.
Уже в воротах Кеншин столкнулся с Мегуми.
- А, Кен-сан, вы куда-то собрались?
Хоть тон и облик Кицунэ-онна прямо-таки светился жизнерадостностью, где-то в глубине ее глаз затаилась тревога и озабоченность, не оставшиеся незамеченными.
- Да, у нас закончился рис и специи, вот так вот.
- А я несу вам кой-чего вкусненького к ужину, надеюсь, вы успеете вернуться до того, как заявится Саноске и все сожрет.
- Ваш покорный слуга поторопится.
Он уже собрался продолжить путь, когда Мегуми задержала его, легонько коснувшись плеча. Теперь она уже не скрывала своих чувств, и лицо ее поблекло, будто задули свечу.
- Кен-сан, я…, - оборвав фразу, она через секунду продолжила, - Все будет хорошо. Я помогу вам составить бумагу для магистрата, чтобы вам выдали персональное разрешение носить катану. То, что произошло… Это еще не конец света, нэ?
- Вы правы, Мегуми-доно, - улыбка не покинула лица Кеншина, и даже самый проницательный взор не сумел бы сквозь нее проникнуть, - Ваш покорный слуга благодарен вам, но ваша помощь ему не потребуется, вот так вот.
Повернувшись, он зашагал вдоль улицы, а Мегуми осталась стоять, глядя ему вслед.
***
Химура Кеншин совершенно точно знал, что жизнь – это цепочка событий, следующих одно за другим, и вытекающих одно из другого. Ничто не бывает просто так, он не верил в случайности. Все, что произошло до, приведет к тому, что случится в ближайшее время. А ближайшее время может наступить в любую секунду, и, даже если он догадается о чем-то, то все равно не сможет изменить свою судьбу. Он может лишь противостоять ей, насколько хватит сил.
Солнце уже почти скрылось, и его тень мягко скользила следом, пока он, не торопясь, шел между домов с загорающимися окнами, закинув за спину торбу с покупками. Торопиться не имело смысла, хотя он обещал Каору и Мегуми успеть к ужину – он так сильно опоздал, что они наверняка успели поужинать без него. И все, случившееся сегодня, являлось цепочкой, конец которой ему предстояло увидеть очень скоро: бакалейная лавка, где они с Каору всегда покупали продукты, оказалась закрыта, пришлось идти в дальнюю, хозяин которой, как назло, отлучился, уехав за товаром, и Кеншину пришлось прождать целый час; а на обратном пути он не мог пройти мимо потерявшегося малыша, что ревел в голос, размазывая слезы по щекам грязными кулачками. Именно по этой причине, Химура Кеншин ни взглядом, ни жестом не выказал удивления, либо беспокойства, когда две высокие фигуры одетых почти одинаково мужчин вышли из-за угла и перегородили ему дорогу. Он лишь автоматически отметил простоту и функциональность их одежды, четкие, плавные движения, выдававшие профессионалов, и катаны, что оттягивали их пояса. Просто наемники. Не важно, кто им платит. Хотя, нет, важно. Ибо у тех, кто им платит, хватило власти и влияния позаботиться о том, чтобы он остался беззащитным, именно здесь и сейчас. Кеншин не сделал ни единого движения, даже когда один из убийц шагнул вперед и потянул из ножен меч. Наемник неожиданно широко улыбнулся ему, сверкнув зубами.
- Хочу, чтобы вы знали, Химура Баттосай-сама, что в этом нет ничего личного.
Кеншин не ответил. Да, конечно. Когда он убивал на темных улицах Киото во времена Бакумацу, в этом тоже не было ничего личного. Он оставался неподвижным даже в тот момент, когда противник кинулся в атаку, лишь слегка сместился влево, чтобы дать себе простор для разворота; торба с продуктами, обрушившаяся на предплечье нападавшего, отлетела к стене, лопнув по шву, и зернышки риса струйкой хлынули на землю из развороченного пакета. Звякнула выбитая катана, а Кеншин уже переместился вплотную к противнику, целя локтем ему в кадык. Его отчаянная атака едва не увенчалась успехом, но, в отличие от противника, он никогда не был особенно силен в рукопашном бою. Удар в солнечное сплетение выбил из него дух, и он едва не пропустил атаку второго из нападавших. Меч просвистел у самого уха, срезав прядь волос, и вот уже Кеншин стоит, прислонившись к стене и силясь восстановить дыхание, без единого шанса на отступление, и без малейшей возможности дать отпор. Смерть вновь глядела ему прямо в глаза, и, как в последнем бою с Шишио Макото, когда силы покидали тело вместе с кровью, а смерть казалась не только неизбежной, но и желанной, он попытался представить себе лица Саноске, Яхико, Мегуми, Каору… Каору. Его воля к жизни встрепенулась на миг, но тут же погасла. Словно в тот момент, когда он стоял, глядя в глаза старшему инспектору Арако Гандзю, он умирал вместе с тем миром, к которому привык, и в котором он был нужен и важен. Кеншин вдруг четко понял, что он уже не только не Хитокири Баттосай, но даже не Химура Кеншин. Он осколок умершего мира, способный служить лишь музейным экспонатом. И тогда он выпрямился и опустил руки вдоль тела, разжав кулаки, глядел перед собой, не мигая, и будто не видя приближающуюся с невероятной скоростью гибель.
- Так-так, что я вижу? Баттосай, который сдался? – убийцы застыли как вкопанные, обернувшись на голос, - Хм, ты еще более безнадежен, чем я думал, когда заявился к тебе пол-года назад, чтобы проверить твой уровень мастерства, - Сайто Хаджиме неторопливо докурил, щуря желтые волчьи глаза, бросил окурок на землю, раздавив его носком сапога. А потом его рука легла на рукоять катаны.
***
Мне гетные пары некоторые очень нравятся. Самые любимые - Сарэк/Аманда, Сагара/Чидори. Ну не катит мне пара Кеншин/Каору, ну никак. Девачко приятное, но банальное до ужаса. Противники яоя по "Самурай Х" - не бейте тапками, сдачи дам. 
