Если не можешь победить честно, тогда просто победи
Музыка народная, слова народные, исполняет автор. *задумался* Нет, кажется я хотел сказать - песня та же, пою я же. В смысле - фэндом тот же, персонажи те же, а остальное неважно, ибо тут его читать никто не будет, Ити разве что.
читать дальшеСнаружи бушевала гроза. Толстым, выщербленным временем и непогодой стенам старенького поместья, затерянного в болотистых пустошах северной Шотландии, все было нипочем – они повидали и не такое. Но вот оконные стекла ощутимо вибрировали от оглушительных раскатов грома, а кромешную тьму снаружи время от времени прорезали яркие вспышки молний, выхватывающие из мрака кусочки безрадостного пейзажа, невольно навевающего мысли об Апокалипсисе. Эти, созданные самой природой, декорации как нельзя более подходили для обрамления мизансцены внутри здания, в обеденном зале с грубоватой, но добротной мебелью и огромным камином в половину стены. Прикованный наручниками к поручням кресла седовласый грузноватый мужчина, казалось, плакал. Впрочем, на его разбитом, опухшем лице мало что можно было разглядеть. Три пальца его левой руки были вывернуты под неестественным углом, а рубаха, распахнутая на груди, позволяла видеть багровые следы от ожогов на коже. Прямо перед ним, слегка покачиваясь с носка на пятку, стоял высокий, прилично одетый важного вида господин лет пятидесяти с гладко зачесанными назад светлыми волосами и классически правильными чертами лица, в коих, тем не менее, сквозило нечто скользкое и неприятное. По бокам разместилась троица субъектов, имевших между собой несомненное сходство, которое выражалось в немаленьком росте, мощном телосложении и той особенной манере одеваться и держать себя, выдававшей принадлежность в разновидности людей, привычных решать все вопросы исключительно силовыми методами. Один из них, как раз, держал в руке электрошокер и нажимал на кнопку, заставляя аппарат издавать угрожающее потрескивание.
- Даулинг - Даулинг…, - медленно и слегка нараспев произнес важный господин, - ты меня разочаровываешь. В твоем возрасте героизм чреват множеством неприятных проблем. Вот, например, разряд электричества может вызвать у человека твоих лет сердечный приступ. Мне бы этого не хотелось, ты ведь долгие годы верно служил нашей семье. Но пойми – в нашем жестоком мире частенько приходится делать то, чего не хочется делать.
Тот, кого он назвал Даулингом, приподнял голову, глянул щелками, оставшимися вместо глаз, на голубоватые зигзаги, что угрожающе пульсировали меж двух электродов. Лицо его сморщилось, плечи, вздрогнув, обмякли.
- Хорошо… , - голос старика прозвучал тихо и прерывисто, - Я назову код. Только пожалуйста… Не надо больше…!
Удовлетворенная ухмылка скользнула по губам его собеседника.
- Давно бы так.
Приблизившись к стене слева от камина, где за сорванной картиной виднелась добротная металлическая дверца сейфа, он принялся, одну за другой, набирать на кодовой панели называемые Даулингом цифры. Едва он нажал последнюю кнопку, как дверца с негромким щелчком распахнулась, продемонстрировав внушительную толщину и темный проем вместилища. Старик шумно всхлипнул.
- Мастер Лиланд…! – Теперь в его голосе звучала неприкрытая мольба. – Прошу вас! Умоляю, не делайте этого! Ведь это наследие вашей семьи! Ваши предки поколениями хранили эту вещь…!
- Вот именно! – Повернувшись на каблуках, Лиланд Дэвенпорт воздел указательный палец кверху. – МОИ предки поколениями хранили эту вещь, и еще многие другие вещи. А теперь мой дядя Роберт хочет передать все это какому-то японскому студенту, или клерку, как бишь его… запамятовал. У меня есть очень уважительная причина испытывать недовольство по этому поводу, не правда ли, мой друг?
Вынув из сейфа инкрустированный серебром ящик темного дерева, Дэвенпорт с легкостью вскрыл замок отмычкой, затем бережно извлек наружу толстенный рукописный старинного вида фолиант и небольшую темную коробку из плотного картона. Нежно провел ладонью по потрескавшемуся переплету фолианта, улыбнулся уголками губ.
- Да, определенно, это они. Записки Кристеля Винкотта, нашего великого предка. Артефакт тоже должен быть здесь, наверняка. Ну-с, посмотрим…
Открыв темную коробку, он недоуменно нахмурился. Извлек из нее продолговатый предмет длиной не больше ладони, оказавшийся обычным кусочком мела голубоватого цвета, которым пишут на школьных досках, внимательно рассмотрел.
- Даулинг! – В голосе Дэвенпорта явственно прозвучали угрожающие нотки. – Потрудись объяснить, что это, черт подери, такое?!
Вымученно вздохнув, старик помотал головой.
- Вы не поверите, но… Это и есть артефакт.
- Ну да, конечно! Артефакт, который открывает дверь в иной мир, на нашу родину, это кусок мела! Ты хочешь меня надуть, чертов старикашка…! Впрочем…, - Мгновенная вспышка гнева, до неузнаваемости исказившая правильные черты, сменилась задумчивостью. – Чего, собственно, я ожидал увидеть? Чашу, похожую на Священный Грааль? Меч вроде Эскалибура? Я понятия не имел, как выглядит артефакт. - Дэвенпорт переложил кусочек мела из правой руки в левую, потер подушечки пальцев друг о друга. - Надо же, он не оставляет следов. Это явно не обычный мел. Если подумать… Что делают с помощью мела? Рисуют. А если я попробую что-нибудь им нарисовать?
Даулинг, скорчившийся в своем кресле, вскинул голову.
- Прошу вас, остановитесь! Если неправильно использовать артефакт, может случиться большая беда!
Дэвенпорт лишь пожал плечами с беззаботным видом.
- Ну, поскольку я не знаю, как использовать его правильно, мне остается лишь экспериментировать. Итак…
Гроза снаружи не утихала, а, кажется, лишь усиливалась. Серебристые зигзаги, один за другим, разрезали темные небеса. В какой-то момент, ярчайшая вспышка осветила окрестности поместья, на секунду превратив ночь в день, но свет, на сей раз, исходил не с неба, а с земли. А следом за ней жуткий звук, не похожий ни на человеческий крик, ни на голоса животных, огласил пустошь, перекрыв раскаты грома.
***
- Я не понял, что ты только что сказал?! Повтори еще раз!
Приподнявшись со своего кресла, Шибуя Юури ухватился пальцами за край стола, будто сомневаясь в своей способности твердо держаться на ногах. Секунду, не мигая, глядел на Конрада, потом медленно обвел глазами всех присутствующих. Ничего не изменилось – ни позы, ни выражения лиц, лишь болезненная гримаса промелькнула на лице Вольфрама, сцепившего пальцы рук в замок.
Он сразу понял, что что-то не так, как только вынырнул из купального бассейна в замке Клятвы-на-крови после короткого и уже давно привычного перемещения между двумя мирами, прямиком из ванной комнаты в доме своих родителей. Не было ни Конрада, ни Вольфрама, один непривычно бледный, осунувшийся и как будто постаревший Гюнтер встречал его с полотенцем в руках. Фон Крайст был непривычно молчалив и явно подавлен; он просто отмахнулся от тревожных вопросов молодого короля, пообещав, что на срочном совещании, которое состоится, как только он будет готов, ему обо всем расскажут.
И вот теперь… Тревожные мысли проносились в голове Юури по дороге к королевскому кабинету, который раньше занимал Гвендаль, и который три года назад тот уступил законному владельцу, объявив, что теперь Юури достаточно смыслит в государственных делах, чтобы вступить во владение данным помещением. Он ожидал всякого – за двенадцать с половиной лет его правления периодически вспыхивали локальные конфликты между участниками созданного им альянса из девяти государств людей и Шин-Макоку; плелись интриги в кулуарах дворцов, периодически кто-то из Совета Десяти не мог достичь взаимного согласия, пропадали корабли с ценными грузами, случались землетрясения, наводнения и прочие бедствия. Двадцать седьмой мао, не без основания, считал себя если не опытным правителем, то, определенно, много повидавшим. Но к прозвучавшему только что известию он никак не был готов. То есть, абсолютно.
Конрад, озвучивший новость, убрал руки со стола и положил их на колени, будто примерный школьник. Повторил абсолютно бесцветным, ровным голосом:
- Я сказал, что Его Светлость герцог фон Вальде погиб четыре дня назад.
Юури открыл, было, рот, но вдруг понял, что не в состоянии произнести ни слова. Он смотрел, смотрел, вглядывался изо всех сил, пытаясь поймать хоть капельку надежды на лицах, которые успел изучить до мельчайшей черточки, но видел лишь скорбь и усталость. Отчего-то бросилось в глаза темное пятнышко на левом рукаве всегда безупречно белоснежного камзола Гюнтера; цвет лица Конрада, как будто покрытого сероватым налетом и темные круги под его глазами; заострившиеся черты Вольфрама, еще больше усиливающие его сходство с Волтараной фон Бильфельдом; неподвижный взгляд единственного глаза Хьюбера, устремленный на угол стола. Чего-то не хватало. Вернее, кого-то. Выпрямившись, Юури отрывисто спросил:
- Где Йозак?
- Он был в Калории, по делам своего предприятия. – Тон Конрада изменился, частично утратив ледяную невозмутимость. – Но сейчас он на пути домой.
- Ладно. – Юури побарабанил пальцами по столу, ощущая, как слегка разжимается внутри него стальная пружина. - Дождемся его возвращения. А, покаместь, воздержимся от громких заявлений, ладно? Лучше расскажите мне что произошло.
И вновь заговорил Конрад.
- Неделю назад мы получили известие с восточного побережья, от жителей рыбацкой деревушки. Странные твари, похожие на светящихся земляных червей, объявились на наших землях, никто таких раньше не видывал. Прятались в прибрежных скалах, нападали на рыбаков.
- Мы решили, что здесь замешана магия. – Подал голос Гюнтер. – Поэтому Гвендаль возглавил отряд.
- Я отправился с ним… - Конрад на секунду запнулся и продолжил, будто через силу. – Как оказалось, совершенно напрасно.
- Ты о чем? – Брови короля медленно сошлись на переносице.
- Это я виноват в его смерти.
Слова, произнесенные сухим тоном, упали будто комья земли на крышку гроба. Конрад прикрыл глаза, словно наяву увидев узенькую тропинку меж каменистых нагромождений, услышал свист ветра, угрожающий рокот прибоя далеко внизу и голос одного из солдат…
… - …э-ге-гей! Я что-то нашел! Милорд, зовите всех сюда! Кажется… я…
Ветер дунул навстречу, рванув полы плаща, и Конрад поспешил на голос, который спустя секунду превратился в крик, исполненный ужаса и боли. В несколько прыжков взлетев на вершину утеса, на ходу обнажая клинок, он, в первую секунду, застыл изваянием, в ужасе наблюдая, как огромное отвратительного вида бесформенное существо, казалось, сплошь состоящее из узлов и бугорков, буквально всасывает в себя жертву, постепенно растворяя в собственном теле, вместе с оружием и доспехами. Кажется, он совершенно потерял голову, просто кинувшись вперед с мечом наперевес, и лишь благодаря многолетним рефлексам ушел вбок, избежав соприкосновения с тварью; грянулся спиной о скалу, сбив дыхание, рубанул наугад. Конраду показалось, что лезвие спружинило о плотную резину – он каким-то чудом удержал меч, едва не вывихнув кисть руки. Это мало походило на бой – тварь атаковала, а он мог лишь уворачиваться и убегать, будучи не в состоянии дать отпор. А потом убегать стало некуда – сзади и слева чернел обрыв с неумолкающим прибоем и острыми скалами внизу, справа гранитным массивом высилась абсолютно гладкая скала. Тварь вновь кинулась на него, она была очень быстрой. Конрад упал на землю, прикрыв голову руками и понимая, что это его не спасет.
Успев в последнюю секунду, Гвендаль, неведомо как, оказался между ним и существом, выставив перед собой магический барьер. Стоя на коленях, Конрад ошеломленно наблюдал, как летят во все стороны ошметки белесой светящейся плоти, как тварь яростно извивается и бьется, а уши буравил жуткий, ни на что не похожий звук. Напряженно-сосредоточенное лицо брата, без признаков страха или смятения, было последним, что он видел, прежде чем магический барьер рассыпался осколками, неведомая сила подбросила его в воздух и хорошенько приложила о скалу…
- Ну… - Напряженный как струна Юури стиснувший кулаки во время рассказа так, что ногти впились в ладони, принял более расслабленную позу, - Это же очевидно – Гвендаль упал вниз, в воду! Он тренированный солдат, он не мог погибнуть!
- Там, внизу сплошные камни. – Подал голос молчавший доселе Хьюбер. – И волны такой силы, что ни один смертный не способен им противостоять. Мы обыскали все, все окрестности, опросили жителей. Просчитали направление и силу подводных течений, движение воды во время приливов и отливов. Привлекли опытных ныряльщиков, чтобы исследовать дно.
- И? Что вы нашли?
Вместо ответа Хьюбер молча положил на стол хорошо знакомый всем присутствующим фамильный клинок фон Вальде в темных ножнах и шарф бледно-изумрудного цвета.
Юури глядел на эти два предмета, ощущая внутри обморочную пустоту. Ему мучительно не хотелось задавать еще один вопрос, хотелось укрыть, сберечь ту искорку надежды, что тлела в его душе. Но, все же, он вновь подал голос.
- Что говорят Шин-О и Ульрике?
Голос Гюнтера прозвучал словно откуда-то издалека.
- Они не ощущают его марёку. Нигде.
- Ладно…, - порывисто поднявшись, король неловким движением опрокинул кресло, рухнувшее с гулким стуком, но, казалось, никто не обратил на это внимания, - хватит! Я… я пойду. Мне надо подумать.
Юури и сам не понял, как оказался снаружи кабинета; знакомый коридор слегка расплывался перед глазами, изнутри распирало, но слез не было. По пути странные звуки из-за приоткрытой двери привлекли его внимание, и уже взявшись за ручку и потянув дверь на себя, он внезапно понял, что это комната Гвендаля.
Его приемная дочь Грета, нынешняя королева Зуратии, сидела на корточках у приоткрытого шкафа с одеждой и всхлипывала, прижав к лицу рукав темно-зеленого маршальского мундира. Юури застыл на пороге; масса вопросов и целый калейдоскоп эмоций пронеслись в голове за секунду – здорово, что она здесь, ведь они не виделись несколько месяцев, и он ужасно соскучился; как давно она приехала…? Жаль, что он был на Земле и все пропустил, и отчего вдруг сейчас… Понимание накрыло удушающим облаком. Да уж… Положа руку на сердце, Гвендаль был ей куда больше отцом, чем они с Вольфрамом. Они тянули максимум на старших братьев. Они уезжали навстречу очередным приключениям, а он оставался здесь с ней, и находил время для маленькой девочки, несмотря на невероятную загруженность. А потом девочка выросла, стала королевой, и именно он позаботился о том, чтобы Шин-Макоку приняло активное участие в возрождении её страны.
Юури хотелось подойти, обнять, утешить, но ноги как будто приросли к полу. А потом он вдруг рванул узкий ворот черной куртки, сшитой по образцу его старой школьной формы, так, словно ему было нечем дышать.
***
- Прости, но пока что я не могу одобрить твой проект. – Изящный жестом поправив очки на носу, Шибуя Шори, исполнительный директор одного из токийских филиалов «VIM» банка, отодвинул от себя кожаную темно-синюю папку с документами. – Тут слишком мало информации об экологической обстановке в районе застройки. Если выяснится, что строительство поселка наносит вред окружающей среде, его могут заморозить еще на начальном этапе, и тогда мы потеряем наши инвестиции. Мне очень жаль, Микихара.
Молодая женщина в темно-сером деловом костюме, сидевшая напротив директорского стола, медленно поднялась на ноги, тряхнула короткой густой гривой волос, прикусила губу, не в силах скрыть огорчение.
- Но я дам тебе еще время. - Шибуя умел подсластить пилюлю. – Как и возможность собрать все необходимые данные. Постарайся с этим не затягивать, хорошо? Мы должны принять решение, касательно проекта, до конца текущего месяца.
Явно воспряв духом, Микихара забрала со стола свою папку и наградила молодого босса обворожительной улыбкой.
- Я вас не подведу, Шибуя-сан! Обещаю!
- Вот и отлично. Можешь идти.
Пока она шла к двери, Шори поймал себя на откровенном разглядывании её задницы, обтянутой, полагающейся по офисному этикету, юбкой ниже колен так туго, что, казалось, она вот-вот лопнет по швам. Микихара Анко, менеджер отдела инвестиций. Амбициозная, смелая, яркая. Не будь он её начальником, уже, наверное, собрался бы с духом и пригласил бы на свидание. А так постоянно приходится источать суровость и беспристрастие. В самом деле, у быстрого карьерного роста есть не только преимущества, но и недостатки. Конечно же, он в курсе перешептываний за своей спиной, далеко не все в восторге от того, что исполнительным директором сделали кого-то, кто едва перешагнул за третий десяток. Но пока их филиал считается лучшим в регионе, у завистников нет повода его подставить. Если он собирается занять место Боба, нужно привыкать к интригам и подковерным играм.
Мельком глянув на часы, Шори чертыхнулся про себя и, спешно вскочив на ноги, принялся запихивать свой ноутбук и документы в портфель. Он обещал отцу, что свозит его по магазинам и поможет выбрать подарок для матери к их тридцать пятой годовщине. Сунув в карман пиджака мобильный и ключи от машины, скорым шагом устремился к лифту, на ходу отвечая на стандартно-вежливые реплики подчиненных, желающих ему приятного вечера.
Подземная парковка в это время суток отличалась обилием свободных мест – многие работники из тех офисов, что располагались этажами ниже, заканчивали работу раньше, чем сотрудники его филиала. Приближаясь к своему «Ниссану сентра» цвета синий металлик, Шори еще на расстоянии нажал кнопку отключения сигнализации, и, не услышав знакомого переливчатого звука, недоуменно нахмурился. Подошел вплотную, обошел вокруг авто, подергал запертую дверцу, вновь потыкался в кнопку и, не дождавшись результата, замысловато выругался, поминая недобрыми словами мастера, устанавливавшего ему сигнализацию месяц назад.
В следующую секунду его что-то словно бы толкнуло изнутри и, пригнувшись, он отшатнулся в сторону, а потом рыбкой нырнул вниз, перемахнув через капот авто. В полете краем глаза зацепил след от пули на стене, в том месте, где только что была его голова. Негромкие хлопки выстрелов и два звонких «чпок» явились несомненным предзнаменованием тому, что молодому директору вскоре придется менять свою машину на новую. С бешено колотящимся сердцем скорчившись между стеной и корпусом автомобиля, Шори лихорадочно размышлял - что же ему делать. Он даже не понял, откуда именно стреляли, слишком быстро все случилось, и теперь боялся высунуть голову. У него нет при себе никакого оружия, ему нечем себя защитить. Разве что… Нет, нельзя. Марёку следует использовать лишь в самом крайнем случае, для спасения чьих-то жизней, так втолковывал ему Боб. Хорошо, а как насчет его собственной жизни…? Рев двигателя и душераздирающий визг тормозов прервал его размышления, а последовавшие затем звуки до боли напомнили озвучку голливудских боевиков – автоматные очереди вперемешку с одиночными выстрелами из револьвера знатоки этого кинематографического жанра не перепутали бы ни с чем. Упав на пол, Шори заполз под днище своего авто, получив прекрасный обзор снизу. Здоровенный американский джип с тонированными стеклами в данный момент загораживал его от обстрела; двое мужчин в темных костюмах поливали кого-то невидимого очередями из короткоствольных М4. «Да ладно вам! – сказал бы Шибуя Шори, увидев нечто подобное на киноэкране, - Ну это ж просто штамп на штампе, сколько можно одно и то же!». И закатил бы при этом глаза, попутно изобразив на своем лице смертельную скуку. Теперь, однако, скучать ему не приходилось. Боковое стекло на черном джипе опустилось и, углядев в салоне знакомое лицо, голову в дредах и канареечно-желтый пиджак, Шори вынырнул наружу, и с низкого старта устремился по направлению к спасительному объекту.
Оказавшись на пассажирском сидении, инстинктивно пригнулся, закрыв голову руками, слушал, как пули щелкают о бронированную обшивку джипа, и лишь когда подземная парковка осталась позади, а по обеим сторонам дороги замелькали небоскребы и неоновые вывески, рискнул распрямиться и шумно перевести дух. Двое мужчин в черном на заднем сидении, как ни в чем не бывало, деловито перезаряжали оружие, а человек за рулем чуть повернул голову в его сторону и широко улыбнулся.
- Йоу!
- Родригес-сан! Боже… Откуда вы здесь? Что вообще происходит? Я думал, мне крышка…
- Тихо-тихо! – Свернув на одну из боковых улиц, незаменимый помощник Роберта Артура Винкотта, широко известного в узких кругах как «Боб» и «Мао Земли», слегка сбросил скорость и с облегчением вздохнул. – Уф, кажется, оторвались. Я понимаю, у тебя много вопросов, но придется набраться терпения, Боб расскажет тебе все в подробностях. Скажу лишь, что Лиланд Дэвенпорт сделал свой ход, и теперь у нас большие проблемы.
- Дэвенпорт? Это тот тип, племянник Боба? Что он натворил?
Смуглое лицо Хосе Родригеса со смешливыми морщинками в уголках глаз сделалось мрачнее тучи.
- Он похитил артефакт Винкоттов и, судя по всему, пытался открыть проход в Шин-Макоку. Это привело к трагическим последствиям.
Шори похолодел.
- Юури! Что с ним?! Он не пострадал?! Ему грозит опасность?!
- Успокойся, твой брат в порядке. Однако, боюсь, наши друзья-мазоку понесли невосполнимую потерю.
***
Ему снился сон. Огромный зал с начищенным до блеска паркетом и канделябрами, оживленно беседующие небольшие группы нарядных мужчин и женщин с бокалами в руках. Оркестр в углу наигрывал что-то бравурно-легкое, лакеи разносили напитки и закуски, чей-то заливистый смех доносился из-за тяжелой малиновой шторы над запасным выходом...
Он шел по залу, рассеяно кивая в ответ на приветствия, но все его внимание было приковано к одному - единственному человеку, ставшему центром самой оживленной компании. Йозак Гурриер, конечно же, рассказывал что-то смешное, и все смеялись. Дамы деликатно прикрывали рты веерами, кавалеры, не таясь, утирали выступившие на глазах слезы. Заметив его, Йозак замолчал, помахал рукой, то ли приветствуя, то ли приглашая присоединиться. Оранжевый с темно-зелеными вставками на рукавах камзол Гурриера вызывал завистливые вздохи у щеголей, тщетно пытающихся угнаться за законодателем мод всея Шин-Макоку, да и не только, а его непокорные рыжие вихры, в кои веки, были зачесаны чуть назад и уложены особенным образом.
Приблизившись, он замер на секунду, не сводя глаз с лица Йозака, потом поднял руку и ударил того по левой щеке… Наверное, дальше были шокированные взгляды и перешептывания, но сон оборвался именно на этом моменте.
И Гвендаль открыл глаза. Повернул голову, окинул взглядом спартанскую обстановку больничной палаты, где он остался в одиночестве, ибо его соседа выписали вчера вечером. Прислушался к звукам, доносящимся из коридора. Кажется, скоро начнется утренний консилиум, и ему опять будут задавать вопросы. А он опять будет отвечать, что ничего не помнит.
Память… Она такая странная штука. Наверное, её можно потерять, слишком сильно ударившись головой. Но он все помнит. Кто он, откуда. Жаль, нельзя рассказать правду, может тогда ему помогли бы связаться со старшим братом Юури, или с Бобом. Он здесь уже почти неделю, и до сих пор ни одной здравой идеи по поводу того, что же делать дальше. Хорошо хоть, он попал в ту часть Земли, где понимают английский, ведь языков на Земле великое множество. Это место называется «Канада», так ему сказала медсестра. Она еще пустилась в пространные объяснения насчет географического расположения их городка и того озера, где его нашли местные жители, разных там территориальных делений и прочих премудростей, но в тот момент голова Гвендаля раскалывалась от боли, и он ничего не запомнил.
С тех пор, как пять лет назад Гюнтер непрозрачно намекнул, что сделать приятное Его Величеству можно периодически общаясь с ним на языке того мира, где он родился и вырос, изучение земных языков превратилось в модное веяние среди придворных Шин-Макоку. Сам фон Крайст стал настоящим полиглотом, освоив целых пять наречий, но успехи остальных были далеко не столь внушительны. Периодически ворча по поводу идиотских бесполезных идей, отнимающих его драгоценное время, Гвендаль, тем не менее, со скрипом осилил-таки японский, а английский дался ему куда легче. Теперь же, он готов признать, что идея Гюнтера была не такой уж бесполезной.
Он, сперва, принял сидячее положение, потом осторожно спустил босые ноги на пол и медленно встал, прислушиваясь к ощущениям. Голова кружилась и болела уже куда меньше, чем вчера, это неплохо. И тошнота почти прошла. Доктор сказал – черепная кость цела, ему повезло, что отделался лишь сотрясением. Да уж… Знал бы этот круглолицый жизнерадостный доктор, насколько ему на самом деле повезло. Сломанные ребра еще давали о себе знать, а правое предплечье в гипсовом лубке не только болело, но и зверски чесалось. Гвендаль, уже в который раз, задался вопросом – а подходят ли здешние методы лечения для мазоку? Выбирать ему не приходится, вряд бы тут нашелся хотя бы один владеющий марёку целитель. Но таблетки, что приносила медсестра, он, на всякий случай, втихую выбрасывал. Еще, в него периодически вливали какие-то жидкости с помощью странных приспособлений с острыми иглами, но хуже ему от этого не стало, насколько он мог судить. Благодаря целебной марёку раны заживали, а кости срастались быстрее, теперь же все идет своим чередом, то бишь, очень медленно. Весьма некстати.
Дома его наверняка сочли погибшим. Все, кроме Йозака. Гурриер не поверит, пока не увидит его труп, и кому, как ни Гвендалю, знать о степени его упёртости. Юури должен был уже вернуться, и, стоит надеяться, что они разобрались с этими чертовыми тварями. Самое лучшее, что он сейчас может сделать – постараться поскорее оказаться дома. Знать бы только, каким образом. Когда Юури впервые попал в Шин-Макоку, ему тоже пришлось несладко – он с головой окунулся в чужой, незнакомый мир, где его далеко не все встретили дружелюбно. Очутившись нынче в шкуре юного мао, Гвендаль невольно начал испытывать угрызения совести – наверное, стоило тогда быть с мальчишкой поласковей.
Кинув взгляд на наполовину зеркальную дверь ванной комнаты, он невольно вздрогнул – ему показалось, что из зеркала на него глянул незнакомец. Непривычно коротко обрезанные волосы цвета темного пепла едва прикрывали шею, а серая пижама изрядно «обезличивала» Его Светлость, далекого от щегольства, но привыкшего одеваться в соответствии со своим статусом. Белый квадратик повязки на лбу справа, рука на перевязи и перебинтованный торс довершали картину, вызвавшую бы культурный шок у любого из придворных. Он и не помнил, когда в последний раз стригся коротко, наверное, еще в детстве. Впрочем, волосы отрастут быстро, была бы голова цела.
Размышления Его Светлости прервал стук в дверь, и появившаяся на пороге медсестра возвестила о начале очередного безрадостного больничного дня. Сцепив зубы, Гвендаль с мученическим видом терпел процедуры, вопросы и веселую болтовню этой темноволосой девицы с милыми ямочками на щеках, которую звали Мари, и которую его суровый внешний вид ни капли не отпугивал. Стоило быть с ней полюбезнее, в конце концов, он здесь совершенно один, и не помешает наладить хоть какие-то связи с внешним миром. Возможно, завтра он ей улыбнется и спросит как дела. Возможно. Пока его хватает лишь на то, чтобы сдержаться и не рявкнуть на неё, приказав заткнуться, наконец, и оставить его в покое. Бесконечный поток слов прервался на время завтрака, такого же унылого и безвкусного, как и все остальное здесь. Завернув кусок курицы в салфетку, Гвендаль сунул его в карман пижамы и брезгливо отодвинул поднос с пластиковой посудой. Вновь появившаяся в палате Мари с креслом-каталкой слегка подняла ему настроение. Слава Шин-О, сейчас его вывезут во двор и оставят в блаженном одиночестве.
Двор больницы был просторный, сплошь обсаженный деревьями и цветочными клумбами; выздоравливающие пациенты прогуливались по дорожкам, выложенным аккуратными квадратиками белого камня, наслаждаясь свежим воздухом и пением птиц. Перебравшись в самый укромный уголок, Гвендаль вынул из кармана припрятанный гостинец и оглянулся по сторонам. Тот, кому предназначалось подношение, не заставил себя долго ждать – выскользнув из зарослей кустарника, здоровенный рыжий котяра выгнул спину и потерся мордой о пижамную штанину своего нового друга. Скармливая ему кусочки курицы, Его Светлость невольно углубился в воспоминания.
Дымок всегда появлялся последним. И всегда через окно, так что Гвендаль привык оставлять ему еду прямо на подоконнике. Поев, герцогский любимец перебрался прямиком на хозяйскую кровать; уже устроившиеся в ногах Маркиза и Пудинг неодобрительно сощурили на него две пары глаз – голубые и желтые. Не удостаивая их своим царственным вниманием, Дымок устроился у Гвендаля на груди, растянувшись во всю свою немаленькую длину, и принялся урчать с громкостью бензинового двигателя, устройство коего тщетно пытался растолковать Его Светлости отец Юури, еще в их первый визит на Землю. Разбуженный Йозак, ворча, поднял голову, глянул на пришельца, округлив глаза. «Ого, здорово он вымахал! Шин-О свидетель – скоро эта зверюга вытеснит меня из твоей постели!...»
От воспоминаний сделалось совсем тошно. Прерывисто вздохнув, Гвендаль наклонился, запустил пальцы в длинную рыжую шерсть. А когда вновь поднял голову, увидел спешащую к нему Мари.
- Вот вы где, я вас обыскалась! Хочу вас обрадовать – ваш брат объявился! Только что приехал из Бостона. Я так рада за вас…!
Пропуская мимо ушей бурные изъявления радости, Гвендаль внутренне подобрался, приходя в полную боевую готовность. От его тревожно-апатичного настроения и следа не осталось. Кем бы ни был человек, назвавшийся его братом, с этого момента вопрос о его возвращении домой сдвинулся с мертвой точки.
АПД1
АПД2
АПД3
читать дальшеСнаружи бушевала гроза. Толстым, выщербленным временем и непогодой стенам старенького поместья, затерянного в болотистых пустошах северной Шотландии, все было нипочем – они повидали и не такое. Но вот оконные стекла ощутимо вибрировали от оглушительных раскатов грома, а кромешную тьму снаружи время от времени прорезали яркие вспышки молний, выхватывающие из мрака кусочки безрадостного пейзажа, невольно навевающего мысли об Апокалипсисе. Эти, созданные самой природой, декорации как нельзя более подходили для обрамления мизансцены внутри здания, в обеденном зале с грубоватой, но добротной мебелью и огромным камином в половину стены. Прикованный наручниками к поручням кресла седовласый грузноватый мужчина, казалось, плакал. Впрочем, на его разбитом, опухшем лице мало что можно было разглядеть. Три пальца его левой руки были вывернуты под неестественным углом, а рубаха, распахнутая на груди, позволяла видеть багровые следы от ожогов на коже. Прямо перед ним, слегка покачиваясь с носка на пятку, стоял высокий, прилично одетый важного вида господин лет пятидесяти с гладко зачесанными назад светлыми волосами и классически правильными чертами лица, в коих, тем не менее, сквозило нечто скользкое и неприятное. По бокам разместилась троица субъектов, имевших между собой несомненное сходство, которое выражалось в немаленьком росте, мощном телосложении и той особенной манере одеваться и держать себя, выдававшей принадлежность в разновидности людей, привычных решать все вопросы исключительно силовыми методами. Один из них, как раз, держал в руке электрошокер и нажимал на кнопку, заставляя аппарат издавать угрожающее потрескивание.
- Даулинг - Даулинг…, - медленно и слегка нараспев произнес важный господин, - ты меня разочаровываешь. В твоем возрасте героизм чреват множеством неприятных проблем. Вот, например, разряд электричества может вызвать у человека твоих лет сердечный приступ. Мне бы этого не хотелось, ты ведь долгие годы верно служил нашей семье. Но пойми – в нашем жестоком мире частенько приходится делать то, чего не хочется делать.
Тот, кого он назвал Даулингом, приподнял голову, глянул щелками, оставшимися вместо глаз, на голубоватые зигзаги, что угрожающе пульсировали меж двух электродов. Лицо его сморщилось, плечи, вздрогнув, обмякли.
- Хорошо… , - голос старика прозвучал тихо и прерывисто, - Я назову код. Только пожалуйста… Не надо больше…!
Удовлетворенная ухмылка скользнула по губам его собеседника.
- Давно бы так.
Приблизившись к стене слева от камина, где за сорванной картиной виднелась добротная металлическая дверца сейфа, он принялся, одну за другой, набирать на кодовой панели называемые Даулингом цифры. Едва он нажал последнюю кнопку, как дверца с негромким щелчком распахнулась, продемонстрировав внушительную толщину и темный проем вместилища. Старик шумно всхлипнул.
- Мастер Лиланд…! – Теперь в его голосе звучала неприкрытая мольба. – Прошу вас! Умоляю, не делайте этого! Ведь это наследие вашей семьи! Ваши предки поколениями хранили эту вещь…!
- Вот именно! – Повернувшись на каблуках, Лиланд Дэвенпорт воздел указательный палец кверху. – МОИ предки поколениями хранили эту вещь, и еще многие другие вещи. А теперь мой дядя Роберт хочет передать все это какому-то японскому студенту, или клерку, как бишь его… запамятовал. У меня есть очень уважительная причина испытывать недовольство по этому поводу, не правда ли, мой друг?
Вынув из сейфа инкрустированный серебром ящик темного дерева, Дэвенпорт с легкостью вскрыл замок отмычкой, затем бережно извлек наружу толстенный рукописный старинного вида фолиант и небольшую темную коробку из плотного картона. Нежно провел ладонью по потрескавшемуся переплету фолианта, улыбнулся уголками губ.
- Да, определенно, это они. Записки Кристеля Винкотта, нашего великого предка. Артефакт тоже должен быть здесь, наверняка. Ну-с, посмотрим…
Открыв темную коробку, он недоуменно нахмурился. Извлек из нее продолговатый предмет длиной не больше ладони, оказавшийся обычным кусочком мела голубоватого цвета, которым пишут на школьных досках, внимательно рассмотрел.
- Даулинг! – В голосе Дэвенпорта явственно прозвучали угрожающие нотки. – Потрудись объяснить, что это, черт подери, такое?!
Вымученно вздохнув, старик помотал головой.
- Вы не поверите, но… Это и есть артефакт.
- Ну да, конечно! Артефакт, который открывает дверь в иной мир, на нашу родину, это кусок мела! Ты хочешь меня надуть, чертов старикашка…! Впрочем…, - Мгновенная вспышка гнева, до неузнаваемости исказившая правильные черты, сменилась задумчивостью. – Чего, собственно, я ожидал увидеть? Чашу, похожую на Священный Грааль? Меч вроде Эскалибура? Я понятия не имел, как выглядит артефакт. - Дэвенпорт переложил кусочек мела из правой руки в левую, потер подушечки пальцев друг о друга. - Надо же, он не оставляет следов. Это явно не обычный мел. Если подумать… Что делают с помощью мела? Рисуют. А если я попробую что-нибудь им нарисовать?
Даулинг, скорчившийся в своем кресле, вскинул голову.
- Прошу вас, остановитесь! Если неправильно использовать артефакт, может случиться большая беда!
Дэвенпорт лишь пожал плечами с беззаботным видом.
- Ну, поскольку я не знаю, как использовать его правильно, мне остается лишь экспериментировать. Итак…
Гроза снаружи не утихала, а, кажется, лишь усиливалась. Серебристые зигзаги, один за другим, разрезали темные небеса. В какой-то момент, ярчайшая вспышка осветила окрестности поместья, на секунду превратив ночь в день, но свет, на сей раз, исходил не с неба, а с земли. А следом за ней жуткий звук, не похожий ни на человеческий крик, ни на голоса животных, огласил пустошь, перекрыв раскаты грома.
***
- Я не понял, что ты только что сказал?! Повтори еще раз!
Приподнявшись со своего кресла, Шибуя Юури ухватился пальцами за край стола, будто сомневаясь в своей способности твердо держаться на ногах. Секунду, не мигая, глядел на Конрада, потом медленно обвел глазами всех присутствующих. Ничего не изменилось – ни позы, ни выражения лиц, лишь болезненная гримаса промелькнула на лице Вольфрама, сцепившего пальцы рук в замок.
Он сразу понял, что что-то не так, как только вынырнул из купального бассейна в замке Клятвы-на-крови после короткого и уже давно привычного перемещения между двумя мирами, прямиком из ванной комнаты в доме своих родителей. Не было ни Конрада, ни Вольфрама, один непривычно бледный, осунувшийся и как будто постаревший Гюнтер встречал его с полотенцем в руках. Фон Крайст был непривычно молчалив и явно подавлен; он просто отмахнулся от тревожных вопросов молодого короля, пообещав, что на срочном совещании, которое состоится, как только он будет готов, ему обо всем расскажут.
И вот теперь… Тревожные мысли проносились в голове Юури по дороге к королевскому кабинету, который раньше занимал Гвендаль, и который три года назад тот уступил законному владельцу, объявив, что теперь Юури достаточно смыслит в государственных делах, чтобы вступить во владение данным помещением. Он ожидал всякого – за двенадцать с половиной лет его правления периодически вспыхивали локальные конфликты между участниками созданного им альянса из девяти государств людей и Шин-Макоку; плелись интриги в кулуарах дворцов, периодически кто-то из Совета Десяти не мог достичь взаимного согласия, пропадали корабли с ценными грузами, случались землетрясения, наводнения и прочие бедствия. Двадцать седьмой мао, не без основания, считал себя если не опытным правителем, то, определенно, много повидавшим. Но к прозвучавшему только что известию он никак не был готов. То есть, абсолютно.
Конрад, озвучивший новость, убрал руки со стола и положил их на колени, будто примерный школьник. Повторил абсолютно бесцветным, ровным голосом:
- Я сказал, что Его Светлость герцог фон Вальде погиб четыре дня назад.
Юури открыл, было, рот, но вдруг понял, что не в состоянии произнести ни слова. Он смотрел, смотрел, вглядывался изо всех сил, пытаясь поймать хоть капельку надежды на лицах, которые успел изучить до мельчайшей черточки, но видел лишь скорбь и усталость. Отчего-то бросилось в глаза темное пятнышко на левом рукаве всегда безупречно белоснежного камзола Гюнтера; цвет лица Конрада, как будто покрытого сероватым налетом и темные круги под его глазами; заострившиеся черты Вольфрама, еще больше усиливающие его сходство с Волтараной фон Бильфельдом; неподвижный взгляд единственного глаза Хьюбера, устремленный на угол стола. Чего-то не хватало. Вернее, кого-то. Выпрямившись, Юури отрывисто спросил:
- Где Йозак?
- Он был в Калории, по делам своего предприятия. – Тон Конрада изменился, частично утратив ледяную невозмутимость. – Но сейчас он на пути домой.
- Ладно. – Юури побарабанил пальцами по столу, ощущая, как слегка разжимается внутри него стальная пружина. - Дождемся его возвращения. А, покаместь, воздержимся от громких заявлений, ладно? Лучше расскажите мне что произошло.
И вновь заговорил Конрад.
- Неделю назад мы получили известие с восточного побережья, от жителей рыбацкой деревушки. Странные твари, похожие на светящихся земляных червей, объявились на наших землях, никто таких раньше не видывал. Прятались в прибрежных скалах, нападали на рыбаков.
- Мы решили, что здесь замешана магия. – Подал голос Гюнтер. – Поэтому Гвендаль возглавил отряд.
- Я отправился с ним… - Конрад на секунду запнулся и продолжил, будто через силу. – Как оказалось, совершенно напрасно.
- Ты о чем? – Брови короля медленно сошлись на переносице.
- Это я виноват в его смерти.
Слова, произнесенные сухим тоном, упали будто комья земли на крышку гроба. Конрад прикрыл глаза, словно наяву увидев узенькую тропинку меж каменистых нагромождений, услышал свист ветра, угрожающий рокот прибоя далеко внизу и голос одного из солдат…
… - …э-ге-гей! Я что-то нашел! Милорд, зовите всех сюда! Кажется… я…
Ветер дунул навстречу, рванув полы плаща, и Конрад поспешил на голос, который спустя секунду превратился в крик, исполненный ужаса и боли. В несколько прыжков взлетев на вершину утеса, на ходу обнажая клинок, он, в первую секунду, застыл изваянием, в ужасе наблюдая, как огромное отвратительного вида бесформенное существо, казалось, сплошь состоящее из узлов и бугорков, буквально всасывает в себя жертву, постепенно растворяя в собственном теле, вместе с оружием и доспехами. Кажется, он совершенно потерял голову, просто кинувшись вперед с мечом наперевес, и лишь благодаря многолетним рефлексам ушел вбок, избежав соприкосновения с тварью; грянулся спиной о скалу, сбив дыхание, рубанул наугад. Конраду показалось, что лезвие спружинило о плотную резину – он каким-то чудом удержал меч, едва не вывихнув кисть руки. Это мало походило на бой – тварь атаковала, а он мог лишь уворачиваться и убегать, будучи не в состоянии дать отпор. А потом убегать стало некуда – сзади и слева чернел обрыв с неумолкающим прибоем и острыми скалами внизу, справа гранитным массивом высилась абсолютно гладкая скала. Тварь вновь кинулась на него, она была очень быстрой. Конрад упал на землю, прикрыв голову руками и понимая, что это его не спасет.
Успев в последнюю секунду, Гвендаль, неведомо как, оказался между ним и существом, выставив перед собой магический барьер. Стоя на коленях, Конрад ошеломленно наблюдал, как летят во все стороны ошметки белесой светящейся плоти, как тварь яростно извивается и бьется, а уши буравил жуткий, ни на что не похожий звук. Напряженно-сосредоточенное лицо брата, без признаков страха или смятения, было последним, что он видел, прежде чем магический барьер рассыпался осколками, неведомая сила подбросила его в воздух и хорошенько приложила о скалу…
- Ну… - Напряженный как струна Юури стиснувший кулаки во время рассказа так, что ногти впились в ладони, принял более расслабленную позу, - Это же очевидно – Гвендаль упал вниз, в воду! Он тренированный солдат, он не мог погибнуть!
- Там, внизу сплошные камни. – Подал голос молчавший доселе Хьюбер. – И волны такой силы, что ни один смертный не способен им противостоять. Мы обыскали все, все окрестности, опросили жителей. Просчитали направление и силу подводных течений, движение воды во время приливов и отливов. Привлекли опытных ныряльщиков, чтобы исследовать дно.
- И? Что вы нашли?
Вместо ответа Хьюбер молча положил на стол хорошо знакомый всем присутствующим фамильный клинок фон Вальде в темных ножнах и шарф бледно-изумрудного цвета.
Юури глядел на эти два предмета, ощущая внутри обморочную пустоту. Ему мучительно не хотелось задавать еще один вопрос, хотелось укрыть, сберечь ту искорку надежды, что тлела в его душе. Но, все же, он вновь подал голос.
- Что говорят Шин-О и Ульрике?
Голос Гюнтера прозвучал словно откуда-то издалека.
- Они не ощущают его марёку. Нигде.
- Ладно…, - порывисто поднявшись, король неловким движением опрокинул кресло, рухнувшее с гулким стуком, но, казалось, никто не обратил на это внимания, - хватит! Я… я пойду. Мне надо подумать.
Юури и сам не понял, как оказался снаружи кабинета; знакомый коридор слегка расплывался перед глазами, изнутри распирало, но слез не было. По пути странные звуки из-за приоткрытой двери привлекли его внимание, и уже взявшись за ручку и потянув дверь на себя, он внезапно понял, что это комната Гвендаля.
Его приемная дочь Грета, нынешняя королева Зуратии, сидела на корточках у приоткрытого шкафа с одеждой и всхлипывала, прижав к лицу рукав темно-зеленого маршальского мундира. Юури застыл на пороге; масса вопросов и целый калейдоскоп эмоций пронеслись в голове за секунду – здорово, что она здесь, ведь они не виделись несколько месяцев, и он ужасно соскучился; как давно она приехала…? Жаль, что он был на Земле и все пропустил, и отчего вдруг сейчас… Понимание накрыло удушающим облаком. Да уж… Положа руку на сердце, Гвендаль был ей куда больше отцом, чем они с Вольфрамом. Они тянули максимум на старших братьев. Они уезжали навстречу очередным приключениям, а он оставался здесь с ней, и находил время для маленькой девочки, несмотря на невероятную загруженность. А потом девочка выросла, стала королевой, и именно он позаботился о том, чтобы Шин-Макоку приняло активное участие в возрождении её страны.
Юури хотелось подойти, обнять, утешить, но ноги как будто приросли к полу. А потом он вдруг рванул узкий ворот черной куртки, сшитой по образцу его старой школьной формы, так, словно ему было нечем дышать.
***
- Прости, но пока что я не могу одобрить твой проект. – Изящный жестом поправив очки на носу, Шибуя Шори, исполнительный директор одного из токийских филиалов «VIM» банка, отодвинул от себя кожаную темно-синюю папку с документами. – Тут слишком мало информации об экологической обстановке в районе застройки. Если выяснится, что строительство поселка наносит вред окружающей среде, его могут заморозить еще на начальном этапе, и тогда мы потеряем наши инвестиции. Мне очень жаль, Микихара.
Молодая женщина в темно-сером деловом костюме, сидевшая напротив директорского стола, медленно поднялась на ноги, тряхнула короткой густой гривой волос, прикусила губу, не в силах скрыть огорчение.
- Но я дам тебе еще время. - Шибуя умел подсластить пилюлю. – Как и возможность собрать все необходимые данные. Постарайся с этим не затягивать, хорошо? Мы должны принять решение, касательно проекта, до конца текущего месяца.
Явно воспряв духом, Микихара забрала со стола свою папку и наградила молодого босса обворожительной улыбкой.
- Я вас не подведу, Шибуя-сан! Обещаю!
- Вот и отлично. Можешь идти.
Пока она шла к двери, Шори поймал себя на откровенном разглядывании её задницы, обтянутой, полагающейся по офисному этикету, юбкой ниже колен так туго, что, казалось, она вот-вот лопнет по швам. Микихара Анко, менеджер отдела инвестиций. Амбициозная, смелая, яркая. Не будь он её начальником, уже, наверное, собрался бы с духом и пригласил бы на свидание. А так постоянно приходится источать суровость и беспристрастие. В самом деле, у быстрого карьерного роста есть не только преимущества, но и недостатки. Конечно же, он в курсе перешептываний за своей спиной, далеко не все в восторге от того, что исполнительным директором сделали кого-то, кто едва перешагнул за третий десяток. Но пока их филиал считается лучшим в регионе, у завистников нет повода его подставить. Если он собирается занять место Боба, нужно привыкать к интригам и подковерным играм.
Мельком глянув на часы, Шори чертыхнулся про себя и, спешно вскочив на ноги, принялся запихивать свой ноутбук и документы в портфель. Он обещал отцу, что свозит его по магазинам и поможет выбрать подарок для матери к их тридцать пятой годовщине. Сунув в карман пиджака мобильный и ключи от машины, скорым шагом устремился к лифту, на ходу отвечая на стандартно-вежливые реплики подчиненных, желающих ему приятного вечера.
Подземная парковка в это время суток отличалась обилием свободных мест – многие работники из тех офисов, что располагались этажами ниже, заканчивали работу раньше, чем сотрудники его филиала. Приближаясь к своему «Ниссану сентра» цвета синий металлик, Шори еще на расстоянии нажал кнопку отключения сигнализации, и, не услышав знакомого переливчатого звука, недоуменно нахмурился. Подошел вплотную, обошел вокруг авто, подергал запертую дверцу, вновь потыкался в кнопку и, не дождавшись результата, замысловато выругался, поминая недобрыми словами мастера, устанавливавшего ему сигнализацию месяц назад.
В следующую секунду его что-то словно бы толкнуло изнутри и, пригнувшись, он отшатнулся в сторону, а потом рыбкой нырнул вниз, перемахнув через капот авто. В полете краем глаза зацепил след от пули на стене, в том месте, где только что была его голова. Негромкие хлопки выстрелов и два звонких «чпок» явились несомненным предзнаменованием тому, что молодому директору вскоре придется менять свою машину на новую. С бешено колотящимся сердцем скорчившись между стеной и корпусом автомобиля, Шори лихорадочно размышлял - что же ему делать. Он даже не понял, откуда именно стреляли, слишком быстро все случилось, и теперь боялся высунуть голову. У него нет при себе никакого оружия, ему нечем себя защитить. Разве что… Нет, нельзя. Марёку следует использовать лишь в самом крайнем случае, для спасения чьих-то жизней, так втолковывал ему Боб. Хорошо, а как насчет его собственной жизни…? Рев двигателя и душераздирающий визг тормозов прервал его размышления, а последовавшие затем звуки до боли напомнили озвучку голливудских боевиков – автоматные очереди вперемешку с одиночными выстрелами из револьвера знатоки этого кинематографического жанра не перепутали бы ни с чем. Упав на пол, Шори заполз под днище своего авто, получив прекрасный обзор снизу. Здоровенный американский джип с тонированными стеклами в данный момент загораживал его от обстрела; двое мужчин в темных костюмах поливали кого-то невидимого очередями из короткоствольных М4. «Да ладно вам! – сказал бы Шибуя Шори, увидев нечто подобное на киноэкране, - Ну это ж просто штамп на штампе, сколько можно одно и то же!». И закатил бы при этом глаза, попутно изобразив на своем лице смертельную скуку. Теперь, однако, скучать ему не приходилось. Боковое стекло на черном джипе опустилось и, углядев в салоне знакомое лицо, голову в дредах и канареечно-желтый пиджак, Шори вынырнул наружу, и с низкого старта устремился по направлению к спасительному объекту.
Оказавшись на пассажирском сидении, инстинктивно пригнулся, закрыв голову руками, слушал, как пули щелкают о бронированную обшивку джипа, и лишь когда подземная парковка осталась позади, а по обеим сторонам дороги замелькали небоскребы и неоновые вывески, рискнул распрямиться и шумно перевести дух. Двое мужчин в черном на заднем сидении, как ни в чем не бывало, деловито перезаряжали оружие, а человек за рулем чуть повернул голову в его сторону и широко улыбнулся.
- Йоу!
- Родригес-сан! Боже… Откуда вы здесь? Что вообще происходит? Я думал, мне крышка…
- Тихо-тихо! – Свернув на одну из боковых улиц, незаменимый помощник Роберта Артура Винкотта, широко известного в узких кругах как «Боб» и «Мао Земли», слегка сбросил скорость и с облегчением вздохнул. – Уф, кажется, оторвались. Я понимаю, у тебя много вопросов, но придется набраться терпения, Боб расскажет тебе все в подробностях. Скажу лишь, что Лиланд Дэвенпорт сделал свой ход, и теперь у нас большие проблемы.
- Дэвенпорт? Это тот тип, племянник Боба? Что он натворил?
Смуглое лицо Хосе Родригеса со смешливыми морщинками в уголках глаз сделалось мрачнее тучи.
- Он похитил артефакт Винкоттов и, судя по всему, пытался открыть проход в Шин-Макоку. Это привело к трагическим последствиям.
Шори похолодел.
- Юури! Что с ним?! Он не пострадал?! Ему грозит опасность?!
- Успокойся, твой брат в порядке. Однако, боюсь, наши друзья-мазоку понесли невосполнимую потерю.
***
Ему снился сон. Огромный зал с начищенным до блеска паркетом и канделябрами, оживленно беседующие небольшие группы нарядных мужчин и женщин с бокалами в руках. Оркестр в углу наигрывал что-то бравурно-легкое, лакеи разносили напитки и закуски, чей-то заливистый смех доносился из-за тяжелой малиновой шторы над запасным выходом...
Он шел по залу, рассеяно кивая в ответ на приветствия, но все его внимание было приковано к одному - единственному человеку, ставшему центром самой оживленной компании. Йозак Гурриер, конечно же, рассказывал что-то смешное, и все смеялись. Дамы деликатно прикрывали рты веерами, кавалеры, не таясь, утирали выступившие на глазах слезы. Заметив его, Йозак замолчал, помахал рукой, то ли приветствуя, то ли приглашая присоединиться. Оранжевый с темно-зелеными вставками на рукавах камзол Гурриера вызывал завистливые вздохи у щеголей, тщетно пытающихся угнаться за законодателем мод всея Шин-Макоку, да и не только, а его непокорные рыжие вихры, в кои веки, были зачесаны чуть назад и уложены особенным образом.
Приблизившись, он замер на секунду, не сводя глаз с лица Йозака, потом поднял руку и ударил того по левой щеке… Наверное, дальше были шокированные взгляды и перешептывания, но сон оборвался именно на этом моменте.
И Гвендаль открыл глаза. Повернул голову, окинул взглядом спартанскую обстановку больничной палаты, где он остался в одиночестве, ибо его соседа выписали вчера вечером. Прислушался к звукам, доносящимся из коридора. Кажется, скоро начнется утренний консилиум, и ему опять будут задавать вопросы. А он опять будет отвечать, что ничего не помнит.
Память… Она такая странная штука. Наверное, её можно потерять, слишком сильно ударившись головой. Но он все помнит. Кто он, откуда. Жаль, нельзя рассказать правду, может тогда ему помогли бы связаться со старшим братом Юури, или с Бобом. Он здесь уже почти неделю, и до сих пор ни одной здравой идеи по поводу того, что же делать дальше. Хорошо хоть, он попал в ту часть Земли, где понимают английский, ведь языков на Земле великое множество. Это место называется «Канада», так ему сказала медсестра. Она еще пустилась в пространные объяснения насчет географического расположения их городка и того озера, где его нашли местные жители, разных там территориальных делений и прочих премудростей, но в тот момент голова Гвендаля раскалывалась от боли, и он ничего не запомнил.
С тех пор, как пять лет назад Гюнтер непрозрачно намекнул, что сделать приятное Его Величеству можно периодически общаясь с ним на языке того мира, где он родился и вырос, изучение земных языков превратилось в модное веяние среди придворных Шин-Макоку. Сам фон Крайст стал настоящим полиглотом, освоив целых пять наречий, но успехи остальных были далеко не столь внушительны. Периодически ворча по поводу идиотских бесполезных идей, отнимающих его драгоценное время, Гвендаль, тем не менее, со скрипом осилил-таки японский, а английский дался ему куда легче. Теперь же, он готов признать, что идея Гюнтера была не такой уж бесполезной.
Он, сперва, принял сидячее положение, потом осторожно спустил босые ноги на пол и медленно встал, прислушиваясь к ощущениям. Голова кружилась и болела уже куда меньше, чем вчера, это неплохо. И тошнота почти прошла. Доктор сказал – черепная кость цела, ему повезло, что отделался лишь сотрясением. Да уж… Знал бы этот круглолицый жизнерадостный доктор, насколько ему на самом деле повезло. Сломанные ребра еще давали о себе знать, а правое предплечье в гипсовом лубке не только болело, но и зверски чесалось. Гвендаль, уже в который раз, задался вопросом – а подходят ли здешние методы лечения для мазоку? Выбирать ему не приходится, вряд бы тут нашелся хотя бы один владеющий марёку целитель. Но таблетки, что приносила медсестра, он, на всякий случай, втихую выбрасывал. Еще, в него периодически вливали какие-то жидкости с помощью странных приспособлений с острыми иглами, но хуже ему от этого не стало, насколько он мог судить. Благодаря целебной марёку раны заживали, а кости срастались быстрее, теперь же все идет своим чередом, то бишь, очень медленно. Весьма некстати.
Дома его наверняка сочли погибшим. Все, кроме Йозака. Гурриер не поверит, пока не увидит его труп, и кому, как ни Гвендалю, знать о степени его упёртости. Юури должен был уже вернуться, и, стоит надеяться, что они разобрались с этими чертовыми тварями. Самое лучшее, что он сейчас может сделать – постараться поскорее оказаться дома. Знать бы только, каким образом. Когда Юури впервые попал в Шин-Макоку, ему тоже пришлось несладко – он с головой окунулся в чужой, незнакомый мир, где его далеко не все встретили дружелюбно. Очутившись нынче в шкуре юного мао, Гвендаль невольно начал испытывать угрызения совести – наверное, стоило тогда быть с мальчишкой поласковей.
Кинув взгляд на наполовину зеркальную дверь ванной комнаты, он невольно вздрогнул – ему показалось, что из зеркала на него глянул незнакомец. Непривычно коротко обрезанные волосы цвета темного пепла едва прикрывали шею, а серая пижама изрядно «обезличивала» Его Светлость, далекого от щегольства, но привыкшего одеваться в соответствии со своим статусом. Белый квадратик повязки на лбу справа, рука на перевязи и перебинтованный торс довершали картину, вызвавшую бы культурный шок у любого из придворных. Он и не помнил, когда в последний раз стригся коротко, наверное, еще в детстве. Впрочем, волосы отрастут быстро, была бы голова цела.
Размышления Его Светлости прервал стук в дверь, и появившаяся на пороге медсестра возвестила о начале очередного безрадостного больничного дня. Сцепив зубы, Гвендаль с мученическим видом терпел процедуры, вопросы и веселую болтовню этой темноволосой девицы с милыми ямочками на щеках, которую звали Мари, и которую его суровый внешний вид ни капли не отпугивал. Стоило быть с ней полюбезнее, в конце концов, он здесь совершенно один, и не помешает наладить хоть какие-то связи с внешним миром. Возможно, завтра он ей улыбнется и спросит как дела. Возможно. Пока его хватает лишь на то, чтобы сдержаться и не рявкнуть на неё, приказав заткнуться, наконец, и оставить его в покое. Бесконечный поток слов прервался на время завтрака, такого же унылого и безвкусного, как и все остальное здесь. Завернув кусок курицы в салфетку, Гвендаль сунул его в карман пижамы и брезгливо отодвинул поднос с пластиковой посудой. Вновь появившаяся в палате Мари с креслом-каталкой слегка подняла ему настроение. Слава Шин-О, сейчас его вывезут во двор и оставят в блаженном одиночестве.
Двор больницы был просторный, сплошь обсаженный деревьями и цветочными клумбами; выздоравливающие пациенты прогуливались по дорожкам, выложенным аккуратными квадратиками белого камня, наслаждаясь свежим воздухом и пением птиц. Перебравшись в самый укромный уголок, Гвендаль вынул из кармана припрятанный гостинец и оглянулся по сторонам. Тот, кому предназначалось подношение, не заставил себя долго ждать – выскользнув из зарослей кустарника, здоровенный рыжий котяра выгнул спину и потерся мордой о пижамную штанину своего нового друга. Скармливая ему кусочки курицы, Его Светлость невольно углубился в воспоминания.
Дымок всегда появлялся последним. И всегда через окно, так что Гвендаль привык оставлять ему еду прямо на подоконнике. Поев, герцогский любимец перебрался прямиком на хозяйскую кровать; уже устроившиеся в ногах Маркиза и Пудинг неодобрительно сощурили на него две пары глаз – голубые и желтые. Не удостаивая их своим царственным вниманием, Дымок устроился у Гвендаля на груди, растянувшись во всю свою немаленькую длину, и принялся урчать с громкостью бензинового двигателя, устройство коего тщетно пытался растолковать Его Светлости отец Юури, еще в их первый визит на Землю. Разбуженный Йозак, ворча, поднял голову, глянул на пришельца, округлив глаза. «Ого, здорово он вымахал! Шин-О свидетель – скоро эта зверюга вытеснит меня из твоей постели!...»
От воспоминаний сделалось совсем тошно. Прерывисто вздохнув, Гвендаль наклонился, запустил пальцы в длинную рыжую шерсть. А когда вновь поднял голову, увидел спешащую к нему Мари.
- Вот вы где, я вас обыскалась! Хочу вас обрадовать – ваш брат объявился! Только что приехал из Бостона. Я так рада за вас…!
Пропуская мимо ушей бурные изъявления радости, Гвендаль внутренне подобрался, приходя в полную боевую готовность. От его тревожно-апатичного настроения и следа не осталось. Кем бы ни был человек, назвавшийся его братом, с этого момента вопрос о его возвращении домой сдвинулся с мертвой точки.
АПД1
АПД2
АПД3
@темы: Чукча как писатель
Озвучили все мои проблемы со спиной, которые я и так знаю, настоятельно порекомендовали пилатес и йогу и настоятельно не порекомендовали аэробику, особенно степ-аэробику. Впрочем, я ею и так не занимался никогда. Про бокс и единоборства я не спросил. И так знаю, что айкидо мне подходит, но кто б мне его дал, а какой-нить тайский бокс нифига. Мальчег-консультант был накачан и суров как грозный Сарвонарола.
Забавный экспириенс. 
Нет, я конечно Америку для себя не открыл. Я и раньше знал, что богата эта страна нефтью, газом, алмазами, землями и прочими природными ништяками. Но бедна мозгами, увы. Оттого и жить так печально порой. Хотя, найти для себя радости бытия можно и здесь.
Припёр домой две сумки с подарками - чудными, душевными, полезными. Да, еще мне впервые подарили ФАНФИК.
Иллюстрированный. Распечатанный. Как пришлют в электронном виде, похвастаюсь. Вообще, очень клево получать не только вещи материальные, прямо да, удивительно. А мне казалось, я человек приземленный. 
