читать дальше
По зову сердца
Не вставайте с кресел,
Впереди нас крейсер,
Значит, поздравляю с Днём Победы.
Я не верю в чудо,
Завтра нас не будет
Здравствуй, море мы твои торпеды...(с)
***
Ссутулившись, Стив переступает порог камеры, цепко и настороженно оглядывается по сторонам, по привычке оценивая обстановку с точки зрения потенциальной угрозы. Крошечное помещение на треть занято двухъярусными нарами, в углу уныло маячит основательно тронутый ржавчиной унитаз, похожий на грубый обрезок трубы, рядом раковина для умывания и тусклое, овальной формы металлическое зеркало, намертво привинченное к стене. Его соседа, чей молодецкий храп нарушает царящую вокруг тишину, почти невозможно разглядеть в полумраке, видна лишь нечесаная темная макушка, да волосатая ручища со смазанной татуировкой вокруг запястья свешивается с верхних нар.
Вытянувшись на узкой койке, Роджерс долго лежит неподвижно и глядит в одну точку, лишь потом устало прикрывает глаза. Как бы там ни было, нынче ночью он будет спать крепким сном человека, чья совесть абсолютно чиста. Даже если ночевать ему приходится в тюремной камере.
Наутро его будит надзиратель и сообщает, что за него внесли залог и он свободен. Стив не удивлен оперативностью ЩИТа, он уже привык к тому, что люди Фьюри способны действовать молниеносно. Он лишь слегка смущен тем, что пришлось просить помощи в такой щекотливой ситуации. Даже если ему не в чем себя винить.
Получив личные вещи и расписавшись в журнале у надзирателя, Роджерс проходит через многочисленные блок-посты и, наконец, оказывается за воротами тюрьмы. Улыбается едва заметно, глядит на солнце, приложив ладонь козырьком ко лбу. Солнце основательно припекает макушку и плечи под видавшей виды кожанкой, вокруг простирается бесконечная аризонская степь, и он готов идти по ней пешком до ближайшего города лишь бы поскорее убраться отсюда подальше. Однако, кинув взгляд в сторону, и углядев небольшой серый внедорожник с маячившей рядом знакомой фигурой, Стив понимает, что идти пешком ему не придется.
Проходит около получаса, а Клинт Бартон все так же молча ведет машину. Единственное, что Роджерс от него услышал, было скупое приветствие при встрече. Пейзаж за окнами авто не радует глаз разнообразием, так что Стив от скуки начинает украдкой рассматривать своего спутника. Не то, чтобы Кэп был таким уж хорошим физиономистом, но присматриваться к лицам людей вошло у него в привычку еще с тех времен, когда он значительную часть своего времени посвящал рисованию. А Бартон явно не похож на молчуна и зануду - широкий рот, смешливые морщинки в уголках глаз, упрямый подбородок. Одно из тех лиц, которые сразу хочется набросать на альбомном листе четкими штрихами. Стив думает о том, что успел во время последнего инцидента более-менее узнать всех членов команды Мстителей, всех, кроме этого парня. Слишком быстро все случилось. Сперва тот был на стороне врага, потом они оказались прямо в гуще сражения и дрались бок о бок. В бою Бартон напоминал пулю, устремленную точно в цель. Или стрелу. Четкие, выверенные движения, ни одного лишнего, способность моментально реагировать в любой ситуации и принимать самое верное решение. Безусловно – качества хорошего солдата. Но лицо его, что тогда, что теперь, было абсолютно непроницаемым, словно замороженным.
- Хорош пялиться, цветы на мне не растут и узоры не нарисованы, - произносит вдруг Клинт, не отрываясь от дороги и даже не покосившись в сторону пассажира.
То, как он обращается к Кэпу, напоминает манеру Тони Старка – ни малейшего пиетета, зато явно присутствует толика насмешливой снисходительности. Как ни странно, но Стиву это нравится. Словно он не допотопный супергерой со старомодными манерами, а обычный парень, живущий по соседству. На самом деле, нет ничего хорошего и приятного в том, что тебя воспринимают не как человека, а как символ. Если уж по-честному. Хотя то, как к нему обращался Тони, смущало и немного бесило.
- Извини, - Стив неловко поводит широченными плечами, - Я вдруг подумал о том, что я тебя совершенно не знаю. А мы ведь сражались вместе.
- Ну и что? Многих ли солдат, что сражались рядом с тобой, ты знал лично?
- Кое-кого знал, - произносит Роджерс внезапно севшим голосом и отворачивается к окну.
Некоторое время они молчат, а потом Клинт возобновляет разговор, как ни в чем не бывало.
- Тебя не удивило, что в тюрьме оказался ты, а не те парни?
Стив хмурится и машинально потирает запястья, словно продолжая ощущать на них тяжесть наручников.
- Я пытался объяснить полицейским, что это они напали на девушку, а я всего лишь вступился за неё. Но меня не слушали. Не понимаю почему.
Бартон хмыкает, его губы сжимаются в тонкую линию.
- Все просто. У одного из них папаша – большая шишка. Он собирался привлечь к разбирательству своих дорогущих адвокатов и надолго упечь тебя за решетку за то, что ты сломал его сыночку запястье. Мы уладили это дело.
- Вот как.
Лицо Кэпа еще больше мрачнеет, и Клинт, не удержавшись, с сарказмом выдает:
- «Это не та Америка, за которую я сражался!» Ну, давай. Скажи это.
Стив резко оборачивается к нему, глядит потемневшими глазами.
- Ты издеваешься, да? Думаешь, кто я? Ребенок? Или выживший из ума старик? Я прекрасно осознаю, что мир несовершенен. Но это не значит, что он недостоин того, чтобы за него драться.
- Я знаю кто ты, - в голосе Бартона по-прежнему сарказм, - Ты – Капитан Америка. Оплот морали, справедливости и патриотизма.
- Не вижу ничего дурного в морали, справедливости и патриотизме, - отрезает Стив, - Или эти понятия устарели так же, как и звездно-полосатые цвета?
- Все, сдаюсь! – Клинт шутливо вскидывает кверху ладони, на секунду оторвав их от руля, - Тебе палец в рот не клади.
И обезоруживающе улыбается. Стив впервые видит улыбающегося Бартона. Кажется, это совершенно другой человек. Очень симпатичный человек, человек, похожий на лучшего друга. На Баки. Барнсы жили по соседству с семьёй Стива с тех пор, сколько тот себя помнил. Баки с раннего детства был крепеньким и вполне самостоятельным пареньком с солнечной улыбкой, он постоянно опекал и защищал болезненного тихоню Роджерса, которому частенько доставалось от окрестной шпаны. Очень легко представить себе на месте Баки Клинта, представить в виде курносого пацана с ободранными коленками, пинающего футбольный мяч, или статного парня в офицерской форме. Представить, чтобы перестать на него злиться. На Бартона бессмысленно злиться. Как и на Старка. Это он уже успел усвоить.
Стив вновь откидывается на спинку сидения, открывает окно, подставляя лицо горячему и сухому степному ветру. Произносит, помолчав:
- Интересно, как там остальные. Вы с Наташей сразу вернулись в ЩИТ, верно?
- Куда ж еще. От Фьюри так просто не отделаешься, тут же загрузил работой. Таша вскоре свалила на очередное задание, даже не попрощавшись, так все очешуительно секретно. Беннер завис в лаборатории Старк Индастриз, судя по всему надолго. Даже боюсь предполагать, чем они с Тони там занимаются. Чертовы маньяки-извращенцы. От иноземных гостей известий пока не было. По мне, так пускай и не будет. Слишком много с ними проблем. Хотя, Тор, конечно, хороший мужик, надёжный. Правда, мягковат для бога.
- Жалеешь, что тебе не позволили убить Локи?
При упоминании трикстера, Клинт поджимает губы, а его глаза опасно суживаются.
- Ублюдок заслуживал смерти. Ну да ладно, хрен бы с ним. Переживу как-нибудь.
Бартон вновь мрачнеет, и остаток пути проходит в молчании.
***
- Это невозможно. – Клинт глядит в единственный глаз Фьюри, глядит и заранее злится. Потому что вот прямо сейчас все его железные аргументы рассыплются и превратятся в труху. Плавали, знаем. – То есть, я хочу сказать, что это абсолютно невозможно. Понимаете?
Фьюри молчит и как будто гипнотизирует собеседника. В его родословную не иначе как затесалась Медуза-горгона, способная взглядом превращать людей в камень. Это нереально бесит.
- Поймите же, на остров нельзя проникнуть незаметно, мы уже пробовали, - Клинт пытается говорить спокойным тоном, будто с умственно отсталым ребенком, но получается плохо, и в голосе все равно ощущается раздражение, - Там один-единственный крошечный рыбацкий поселок, все знают друг друга в лицо, любой чужак тут же попадает под пристальное внимание всех обитателей, особенно людей Франа. Не говоря уж о том, что остров это тщательно охраняемое частное владение, и просто так причалить к берегу не сможет ни одно судно. Меня засекут раньше, чем я успею приблизиться к Франу хотя бы на пару миль. Весь персонал, который будет обслуживать торжество, тщательно отбирается и проверяется лично Гейгеном, главой секьюрити, а его лояльность к хозяину абсолютна, и он-то уж проследит, чтобы на мероприятии присутствовали лишь приглашенные. Так что предлагаю перехватить его по дороге на материк.
- Бесполезно, - отрывисто бросает Фьюри, откидываясь на спинку кресла, - при попытке захватить его силой, Фран тут же уничтожит все данные по «Первоцвету». У нас не будет никаких доказательств его деятельности. Не говоря уж о том, что мы не сможем узнать точное местонахождение всех его секретных лабораторий и плантаций по выращиванию цветка.
- Что ж, дадите мне и Наташе потолковать с ним чуток наедине, - кровожадно ухмыляется Клинт, - и ручаюсь – все сведения у вас будут.
- Не тот случай. Ты прекрасно знаешь, что и сам Фран и его люди подготовлены для таких вот ситуаций не хуже чем наши агенты. Есть множество способов сопротивляться допросу.
Клинт скрещивает руки на груди и демонстративно отворачивается к окну, спиной к шефу.
- Все, у меня иссякли идеи. Придумайте что-нибудь, вы ведь умный.
Фьюри усмехается. Бартон точно знает, что Фьюри усмехается, хоть и стоит к нему спиной.
- Ты сам сказал – Гейген лично проследит, чтобы на мероприятии присутствовали лишь приглашенные. Значит, надо сделать так, чтобы тебя туда пригласили.
- Очень смешно, - бурчит Клинт, не оборачиваясь, - предлагаете мне затесаться среди стриптизёрш?
- Ну, зачем же, - или ему кажется, или в голосе Фьюри злорадные нотки? – Я слыхал, что Фран обожает французский шансон.
- К чему вы кло… Чтооо? Нет!
Бартон резко оборачивается, багровеет, сжимает кулаки, что не производит на шефа ровно никакого впечатления.
- Это и есть ваша умная идея? Если так, то вы…
Готовую начаться бурную тираду прерывает деликатное покашливание из угла кабинета, где скромно расположился забытый до поры до времени Стив Роджерс.
- Извините, что прерываю вас, но если уж мне суждено участвовать в операции, не могли бы вы ввести меня в курс дела?
Бартон и Фьюри одновременно оборачиваются к нему, и вид у обоих слегка виноватый.
- Прошу простить нас, капитан Роджерс, - кашлянув, произносит одноглазый шеф ЩИТа, - мы слегка увлеклись и забыли о вас, - Итак, - небрежным движением руки Фьюри активизирует голографическую панель, и над столом зависают схемы, диаграммы, снимки, и папки с файлами, которыми тот начинает жонглировать будто мячиками, и за которыми Стив, все еще не привыкший к новомодным чудесам техники, наблюдает слегка заворожено, - Вот наша цель, - одна из фото увеличивается в размерах, позволяя рассмотреть изображенного на ней человека во всех подробностях, - Его имя Базиль Огюст Фран. Он глава наркокартеля, пожалуй, самого крупного в мире. Недавно они начали производить необычный наркотик, в ходе анализа коего, наши эксперты установили, что это продукт природного, растительного происхождения, но, для ускорения роста, растения были облучены. Чем-то очень похожим на вита-лучи. – Его последние слова заставляют Стива встрепенуться.
- Вы имеете в виду те самые…
- Совершенно верно. Эти лучи сделали из обычного человека суперсолдата, а из обычного растения, семейство двудольные, порядок Лютикоцветные и так далее, и тому подобное, они делают сырье для супернаркотика, который дарит совершенно невероятные, ни с чем не сравнимые ощущения, при этом вызывает стойкое привыкание с первой же дозы и убивает намного быстрее, чем какой-либо другой. Если эта отрава попадет на улицы, то я даже боюсь прогнозировать количество жертв.
Роджерс, до этого расслабленно развалившийся в кресле, вытягивается в струнку и машинально стискивает подлокотники.
- Сэр, если я нужен вам для устранения этой угрозы, то я сделаю все, что в моих силах, только скажите. Правда, я ни разу не работал под прикрытием, это мне в новинку.
- Ничего, вы справитесь. Основную часть задачи возьмет на себя агент Бартон, а вы будете его прикрывать и отвлекать на себя внимание. Как вы уже, надеюсь, поняли, операция будет проходить на острове, - вместо фотографии на голографическом экране появляется подробная карта с пометками, - Этот островок – собственность Франа. Именно там он с размахом собирается отпраздновать свой юбилей. Проникнуть на него сложно, но нет ничего невозможного. Вы будете изображать жертву кораблекрушения, местные рыбаки выловят вас в море и доставят на остров. Разумеется, о вас тут же узнают люди Франа. За вами будут наблюдать и подозревать в вас агента, а вы дадите им повод утвердиться в своих подозрениях, так, чтобы все их внимание было направлено на вас, а не на Бартона. В конце концов, вас, несомненно, попытаются убить. Ваша задача - не дать себя убить и помочь агенту Бартону выбраться с острова.
- Мне все ясно, сэр.
- Ну, до ясности вам еще далеко, необходимо обсудить еще множество деталей. Итак, давайте начнем с самого начала…
***
- Вот сскотина одноглазая! – Клинт залпом опрокидывает в себя двойной виски, морщится. Глаза у него тоскливые, мутные и злые.
- А, на мой взгляд, план директора Фьюри довольно неплох, - подает голос Стив, - У нас есть шансы на успех.
Роджерс машинально вращает пальцами свой стакан, будто недоумевая, откуда он взялся и что с ним следует делать. Его слова о том, что спиртное на него не действует, не возымели эффекта – Клинт заявил, что ему нужно расслабиться и потащил его в бар.
- План-то неплох, но это конкретная подстава с его стороны! Да, я люблю петь. Особенно когда напьюсь. И, возможно, у меня это неплохо получается. Да, у меня есть опыт публичных выступлений, но, не в качестве же шансонье, мать его в задницу!
- Прекращай ругаться. Ради достижения благой цели можно пойти и на жертвы.
- Ты ничего не знаешь о жертвах, – пренебрежительно фыркает Клинт, - Для тебя всегда было все просто – ты солдат, ты идешь в бой и убиваешь врагов. Ни сомнений, ни колебаний. И ты ничего не знаешь о предательстве. Тебе… тебе никогда не случалось предавать своих.
Стив опускает голову, гипнотизируя взглядом янтарную жидкость с кубиками подтаявшего льда, потом так же залпом выпивает. «Это не твоя вина» - хочет он произнести, но слова тяжело повисают в воздухе. Бартон уже изрядно пьян. Ему наверняка говорили, что он не виноват в том, что оказался на стороне Локи, много раз говорили. Фьюри, Наташа, Тони. Штатные психотерапевты ЩИТа. И он, Стив Роджерс, не может ничего ни добавить, ни убавить.
- Просто я…, - произносит Клинт уже совсем другим тоном, - Я не могу петь. С тех пор. Желания не возникает, даже когда надираюсь. Как будто что-то внутри замерзло. Не могу петь, смеяться, радоваться каким-то мелочам, которым радовался раньше. Иногда просыпаюсь по ночам от ощущения того, что где-то во мне осталась частичка этого поганца. И что она спит до поры, до времени, и никакие земные сканеры не могут её обнаружить. И что когда-нибудь она может проснуться. И тогда я снова потеряю себя.
Отчего-то здесь и сейчас Клинту легко даются слова. В компании Наташи он отмалчивался, а она особо не лезла с вопросами, просто старалась быть рядом и вести себя, как ни в чем не бывало; когда Тони Старк накачивал его дорогущим бурбоном двадцатилетней выдержки, пытаясь расслабить и разговорить, он лишь хохмил и паясничал, а психотерапевтам он просто дурил голову, чтобы не посадили под колпак, и задурил-таки, раз его, в конце концов, отправили на задание. А с этим едва знакомым пришельцем из прошлого, которому нет до него никакого дела, вдруг разоткровенничался. Идиотизм.
Бартон щелчком подвигает к бармену пустой стакан, но Роджерс накрывает его ладонью.
- Может с тебя уже хватит?
- Брось! Я только начал.
- Тебе потом будет плохо.
- А сейчас мне просто заебись как хорошо, - Клинт не улыбается, а по-волчьи скалится, делая знак бармену плеснуть ему еще порцию огненной воды.
Стив хмурится, размышляя над тем, что же ему в данной ситуации делать, потом следует примеру Бартона и заказывает себе еще виски, впервые жалея, что не может опьянеть.
- Ты пробовал восстановить в памяти все свои ощущения в то время как был под контролем? Может это поможет понять, существует ли реальная опасность, что ты не до конца свободен. Может все это всего лишь иррациональные страхи.
Тон Роджерса спокоен, почти лишен эмоций. Инстинктивно он чувствует, что накалять обстановку не стоит.
Бартон потирает переносицу, смаргивает.
- Еще бы. Конечно, пробовал. Это… нереально описать. Это чувак, Локи… Знаешь, он никогда раньше близко не общался с людьми. До того, как начал набирать сторонников, охмуряя с помощью магии. Как это работало – холера его знает. Одно могу сказать – это совершенно не похоже ни на гипноз, ни на воздействие дури. Ты вроде как все прекрасно понимаешь и осознаешь, но как будто ты это не совсем ты, а кто-то другой. Полное изменение жизненных приоритетов всего за одну секунду. Словно ты болтался в пустоте, жалкий и ничтожный, а потом вдруг кто-то пришел и вручил тебе целый мир, дал цель и силы, чтобы жить. Как-то вот так.
- Мне это знакомо, - задумчиво произносит Стив.
- Сомневаюсь. Ты-то с самого начала знал, чего хочешь. Может быть дело в том, что мне всегда недоставало цельности, поэтому я так легко поддался, хрен его знает. В том, чтобы быть уверенным на сто процентов в своих поступках, и не испытывать никаких сомнений и сожалений есть особый, ни с чем не сравнимый кайф.
- Разве твоя работа на ЩИТ не дает тебе этого ощущения?
- Это другое. Рассудок и сердце – разные вещи. Понимаешь?
Стив кивает, думая о том, что у этого парня большие проблемы. И что ему очень бы хотелось помочь, но пока совершенно непонятно как это сделать.
***
АПД. В комменты выкинул еще кусочег. Полное ощущение, что пишется феерический бред с претензией на йайца Дж. Бонда. О_О
АПД.2 Вы любите йайца Дж. Бонда? Их есть у меня.
АПД. 3 Я его закончил, ура, товарищи!!!
Добавил название и эпиграф и сохранил в копилку своего фанфикшена. Подумалось вчера, что моя творческая потенция все же сильно зависит от физического состояния. Вот сходил в отпуск, окреп слегонца и тут же фик написался. А усталость уничижает на корню идеи и силы для их воплощения. Ага, значит если б я был богатым бездельником, то писал бы огроменной количество всякой мутотени. Потому что писать что-то серьезное было бы влом.