Макси, текст.

[Schnizel]

22.09.2013 в 23:45

Пишет  fandom Person of Interest 2013:

Fandom Person of Interest 2013. Макси-квест: текст

Список работ Алгоритм другой реальности Название: Алгоритм другой реальности Автор: fandom Person of Interest 2013 Бета:fandom Person of Interest 2013 Размер: макси, 19252 слов Пейринг/Персонажи: Джон Риз/ Гарольд Финч, Машина, Лайонел Фаско, Джосс Картер, ОМП Категория: слэш Жанр: экшн, романс, киберпанк, намек на кросс-овер с «Матрицей» Рейтинг: PG-13 Иллюстрации:здесь Краткое содержание: Финчу снятся странные сны, значение которых он начинает понимать далеко не сразу, одновременно Машина выдает его номер, и он оказывается в крайне опасной ситуации. Примечание/Предупреждения: события, описанные в фике, происходят во временном отрезке второго сезона, ближе к финалу. Для голосования: #. fandom Person of Interest 2013 - работа "Алгоритм другой реальности" Читать *** Он знает, что это сон. Знает, потому что шаг его легок и упруг, как до инцидента, ни следа хромоты, или какого-либо дискомфорта. Мало того – тело ощущается значительно более подвижным и гибким, как будто ему все еще… Гарольд Финч медленно опускает глаза вниз. Так и есть – на нем та самая клетчатая рубашка с наполовину оторванной верхней пуговицей, которую он носил в колледже, серые брюки и старенькие удобные туфли; левая дужка очков лопнула и теперь аккуратно замотана изолентой, а на запястье часы со слегка потертым кожаным ремешком - подарок Нейтана. Улыбнувшись уголками губ, Гарольд движется дальше. Бесконечно длинный коридор, будто бы соткан из изумрудно-золотистых световых пятен и точек; смыкаясь и размыкаясь, они выстраивают цепочки символов и фигур. На первый взгляд, это движение хаотично, но если приглядеться, то можно уловить целые математические уравнения, сложные пространственные геометрические структуры, знаковые системы, использующиеся в программировании. Большой соблазн остановиться, попытаться вникнуть во все это, с восторженной дрожью первооткрывателя обнаруживая все новые и новые пласты информации, расширяя горизонты, сливаясь с окружающим пространством… Но отчего-то он знает, что должен идти вперед. И Гарольд движется дальше. Световые пятна калейдоскопом кружат вокруг него; золотистые образуют дорогу из желтого кирпича, что уютно стелется ему под ноги, изумрудные выстраивают вокруг крепостные стены и башни, вызывая невольную улыбку. Если он, наконец, встретит хозяина этого места, то непременно скажет ему, что, даже в свои восемнадцать, он ничуть не был похож на Дороти. Скорее на Страшилу. Наконец, мельтешение вокруг прекращается, и все замирает. Кажется, это означает конец пути. Так и есть – впереди вырисовывается вполне материальная каменная стена, увитая плющом, а в ней вполне материальная, старинного вида, калитка. Чудненько, кажется он на месте. Куда бы ни вела эта калитка, неудобно просто так туда врываться, так что Гарольд поднимает руку и деликатно стучится. Ему открывают незамедлительно; появившийся на пороге светловолосый симпатичный парень лет двадцати, одетый в модный светло-серый костюм, улыбается ослепительной улыбкой голливудской кинозвезды. - Здравствуй, Гарольд. Я тебя уже заждался. Жестом приглашает войти внутрь, и Гарольд переступает порог, пытаясь вспомнить, отчего лицо этого парня кажется ему знакомым. Они не встречались в колледже, это точно. Тогда где он мог его видеть? Внутри все по-другому. Вполне материальные стены - белые, гладкие, без единой щербинки и пятнышка. И двери, много дверей. По сути дела, длинный коридор и двери – это все, что тут есть. Оглянувшись назад, Гарольд видит вместо винтажной калитки, через которую он только что вошел, точно такую же безликую белую дверь, вопросительно глядит на парня. Тот, продолжая улыбаться, слегка пожимает плечами. - Ну, извини. Я не успел закончить. Работы тут еще о-го-го сколько, сам понимаешь. - Что закончить? Тот прищуривает глаза, глядит с хитринкой, склонив голову набок. - Значит, ты еще не понял. Как думаешь – что это такое? – парень обводит широким жестом все вокруг себя. Недоуменно моргнув, Гарольд вновь оглядывается, вопросительно выгибая бровь. - Это коридор. И двери. - Нет, ты не понял. Что это ВСЕ такое? Все, что ты только что видел? Ничего не напоминает? Гарольд морщит лоб, прокручивая в голове световые пятна, фигуры и математические символы, кажущиеся смутно знакомыми, дорогу из желтого кирпича и замок… - Не может быть, - бормочет он потрясенно. Парень радостно смеется и хлопает его по плечу. - Это ведь… это ведь я! Все это, - он потрясенно оглядывается. - Вся моя жизнь, детские мечты, сказки, школа, потом колледж, все мои работы… А ты – тебя я видел на обложке журнала про бейсбол, когда учился в колледже! Я еще думал – так здорово быть тобой, все наверняка от тебя без ума, куча друзей…, - запнувшись, он облизывает внезапно пересохшие губы, неверяще глядит на собеседника. - Это же все Машина, да? Те формулы и конструкции, что я видел, я их знаю. Это я их написал. - Наконец-то, - парень с обложки шумно вздыхает, поводит плечами, будто избавляясь от невидимой тяжести. – Добро пожаловать, Гарольд. Тебе здесь рады. Финч распахивает глаза, почти мгновенно переходя в режим бодрствования, что случается с ним довольно редко. Отголоски странного сна еще плавают в голове, а чувство небывалой легкости постепенно, как будто толчками, покидает тело, сменяясь ставшими уже привычными ощущениями тупой тянущей боли в ноге и шее. Нашарив очки на тумбочке, он глядит на часы. Можно было бы еще поспать как минимум минут сорок, но сна ни в одном глазу, так что отчего бы не поработать с утра, давно уже не доходят руки просмотреть финансовые отчеты по своей страховой компании, ведь работа с номерами отнимает практически все время. Прежде чем встать, он лежит еще пару минут неподвижно, уставившись в потолок и пытаясь понять, откуда взялось в подсознании некое смутное ощущение легкой горечи, будто неожиданно неприятное послевкусие после бокала ароматного вина. Дело не во сне, хотя сон, конечно, странный, он никогда не подозревал у себя настолько богатого художественного воображения. А вчера они с Джоном… Ах, да, Джон. Воспоминания услужливо приходят на ум, будто скромно дожидались в сторонке все это время. Вчерашний день сильно отличался от их обычных совместных будней. Один из редких дней без новых номеров – можно не торопясь прогуляться с собакой, выпить чай, сходить в кино, развеяться каким-нибудь любым другим способом. Людям, как и компьютерам, тоже периодически нужна перезагрузка. Обычно в такие дни он дает Ризу полную свободу, тот может играть в шахматы со слепым китайцем, сходить в самый дорогой бар, снять проститутку, проиграть крупную сумму в казино, да что угодно. В славном городе Нью-Йорке развлечений более чем достаточно. Но в последнее время как-то так получается, что и эти дни они, в большинстве случаев, проводят вместе. Не то, чтобы Финч был против такого расклада, вовсе нет. Хотя, иногда внутренний голос занудно бубнил где-то на обочине сознания о том, что при их работе слишком сильно привязываться друг к другу не стоит. Но, в конце концов, человек не робот, и в какой-то момент пришлось признаться самому себе в том, что Джон Риз для него уже давно не просто напарник, и, кажется, даже больше чем друг, хотя подобные мысли он тщательно отлавливает и с позором изгоняет из головы. Но вот вчера… Риз какбудто ждал известия о внеплановом выходном дне, и, подобно фокуснику, извлекающему из шляпы кролика, вытащил из внутреннего кармана пиджака билеты на бейсбол. Которые, между прочим, чертовски сложно достать. И они отправились на матч. А потом выгуливали Медведя и обсуждали игру. И у Финча, наверное, впервые за последние годы, исчезли из головы и души все тревоги, опасения и болезненные воспоминания, а вместо них там, на время, поселилась юношеская беззаботность. После прогулки они отправились в ресторан, снова вместе, и у него как-то даже мысли не возникло, что может быть иначе. Кажется, под влиянием беспечности и эйфории, будто бы витающих в воздухе, он выпил на пару-тройку бокалов вина больше, чем следовало, и, после того, как они покинули заведение, был слегка озабочен тем, чтобы сохранить свою походку ровной настолько, насколько это было возможно при его хромоте. Что же было дальше? Оказалось, что поблизости не видно ни одного свободного такси, хотя, для такого позднего времени, в этом не было ничего удивительного, так что Риз предложил прогуляться до его дома, по счастливому стечению обстоятельств, находившегося всего в паре кварталов от ресторана, и вызвать такси оттуда. Оказавшись на просторной кухне, в подаренных им же апартаментах, Финч присел за столик, с удовлетворенным вздохом вытянул больную ногу, которой явно не пошли на пользу сегодняшние долгие прогулки, и, пока Риз варил кофе, с любопытством огляделся вокруг. Квартира выглядела уютной и обжитой настолько, насколько это было возможно, учитывая тот факт, что хозяин бывал здесь не так уж часто. Данное обстоятельство не могло не радовать. Явный признак того, что его подарок пришелся Джону по душе. - Такси будет не раньше, чем через час с четвертью, - Риз поставил на стол чашки с кофе и присел рядом. Финч чуть приподнял бровь. - Что-то служба такси сегодня даже чересчур загружена. - Не удивительно. Сегодня Валентинов день, все гуляют. Озадаченно глянув на друга, Финч поставил обратно чашку, которую уже, было, поднес ко рту. В самом деле – уже давно праздники для него стали всего лишь верхним зубцом на кривой статистики преступлений в городе. Он даже не обратил внимания на обилие обжимающихся парочек на улицах, многие из которых держали в руках букетики цветов, или надувные сердца; поразительное отсутствие наблюдательности с его стороны. А потом он вдруг подумал, что они с Ризом провели этот день в точности так же, как любая из этих пар – бейсбол, прогулки, ресторан. И логично завершают его на квартире у Джона. Боже, какие нелепые мысли лезут в голову! Сняв очки, Финч потер переносицу, гадая, заметил ли Риз краску, на миг залившую его щеки и уши. Несмотря на расслабленный вид напарника, его взгляд казался каким-то чересчур цепким и внимательным. В молчании они допили кофе, а потом случилось нечто совсем странное и нереальное. Риз поднялся, чтобы убрать пустые чашки и вдруг, совершенно неожиданно, склонился, опершись ладонями о стол, и прижался губами к его губам. Это длилось всего секунду, но короткое мгновение отпечаталось в мозгу Финча очень четко, словно след ноги на мокром песке. Ощущение сухих твердых губ, запах кофе и лосьона после бритья, а еще едва заметный запах ружейной смазки. Кажется, после этого он пребывал в полном ступоре около минуты, или меньше. Потом, обуреваемый гаммой самых разнообразных эмоций, основной из коих было нечто, сильно напоминающее обиду, медленно поднял глаза на Джона и тихо спросил. - Зачем? Тот криво и как-то нервно усмехнулся, повел плечами. - Я знаю, что ты разбираешься в компьютерах лучше, чем в людях, Гарольд, но даже ты должен знать ответ на свой вопрос. Зачем люди делают такие вещи? В гамму финчевских эмоций потихоньку начал вливаться гнев. Он будто бы увидел себя со стороны – растерянного донельзя, краснеющего как школьник, с потными ладонями. Жалкого. А Риз выглядел как обычно, уж у него-то с контролем эмоций все всегда было в порядке, его этому специально обучали. - Отвечая на свой же вопрос с общечеловеческой точки зрения, - произнес Финч с явным сарказмом, - я делаю вывод, что стал объектом твоих эротических фантазий, поэтому ты сделал то, что сделал, чтобы мне это продемонстрировать. Верно? Или ему показалось, или в лице Риза на самом деле что-то дрогнуло? Тот слишком хорошо себя контролировал, но приглядевшись, Финч увидел, как ускоренно бьется его пульс над безупречно белым воротничком рубашки. Нет, Риз был, на самом деле, очень далек от спокойствия, судя по всему, он напряженно ждал его реакции на свой поступок. Поняв это, Финч в ту же секунду перестал злиться, но что делать и что говорить, по-прежнему, понятия не имел. Наконец, кашлянув, медленно произнес куда более мягким тоном: - Джон, я… не знаю что сказать. Мне нужно время, чтобы это переварить. Тот едва заметно улыбнулся уголками губ. - Ты можешь вообще ничего не говорить. Просто я подумал, что должен сделать это. Потому что никогда не знаешь, что ждет нас завтра. Может уже не будет возможности … Телефон Риза коротко завибрировал, прервав его на полуслове. - Твое такси прибыло. На этом все и закончилось - Финч сел в такси, приехал домой и улегся спать, предварительно выпив снотворное. Слегка повернув голову, Гарольд вновь глядит на часы. Трех минут хватило, чтобы прокрутить в голове события целого дня. Он так и не понял до конца, что именно чувствует в отношении случившегося. Это было слишком сложно. Лучше переключиться на работу, пока не поздно, неизвестно куда все это может его, в итоге, привести. Спустя четверть часа, он, закрутив краны, выходит из душевой кабинки, наскоро вытирает лицо, надевает очки, и на секунду замирает, с сардонической усмешкой на губах глядя на себя в узкое вертикальное зеркало. Узкие плечи, торс и руки без намека на мускулатуру, слегка выпяченный живот, уродливые шрамы на правой ноге… Богатый, немолодой и непривлекательный компьютерный фрик, думающий грязные мысли о своем напарнике и друге. - Ничего не меняется, - бормочет он себе под нос, - Сколько бы ни прошло лет – ничего не меняется. Верно, Нейтан? *** - Ну, и в чем подвох? Детектив убойного отдела Лайонел Фаско, с удобством расположившийся на больничной койке, пристроив простреленную ногу на свернутом валике, подозрительно щурится, принюхиваясь к аппетитному запаху, что доносится из принесенной Ризом картонной коробки. - Обижаешь, Лайонел, - Риз не то улыбается, не то насмехается – никогда не поймешь, - Я всего лишь пришел проведать друга, никакого подвоха. Фаско открывает коробку и с его широкой курносой физиономии мигом исчезает недоверчивое выражение, сменяясь счастливой улыбкой. - Сырные рогалики, мои любимые. Откуда ты узнал? Хотя, - Фаско закатывает глаза, - глупый вопрос. М-м-м, еще теплые! - Откусив изрядный кусок, он жмурится от удовольствия. - Я смотрю, тебе тут вполне неплохо. Фаско мычит что-то с набитым ртом, а прожевав, кивает. - Хоть выспался. Последняя неделя была тяжелой. - Говорят, тебя представили к награде за спасение племянницы мэра. Думаю, можно начинать принимать поздравления. Слегка помрачнев, Фаско вытирает губы салфеткой. - Черт бы с ней, с наградой. Больше всего сейчас мне хотелось бы забыть о существовании HR. Только жизнь начала налаживаться – мой сын, наконец, может мною гордиться, с Рондой у нас все на мази, бывшая нашла себе ухажера, в конце концов, и перестала доставать по любому поводу. - Ты же понимаешь, что такие вещи остаются с тобой навсегда, Лайонел. Хотя, после ареста главы HR, у тебя будет возможность соскочить с крючка. Мы этому поспособствуем. - Обещаешь? - во взгляде Фаско надежда смешивается с недоверием. Риз кивает с самым серьезным видом. Кажется, ему можно верить. Покидая госпиталь, Риз вновь возвращается к невеселым мыслям о вчерашнем вечере. В итоге, все получилось по-дурацки, скомкано, странно. Не то, чтобы он планировал нечто подобное, вовсе нет. Хотя, в последнее время, частенько останавливая взгляд на напряженной спине Финча, уткнувшегося в монитор, он ловил себя на желании подойти, размять затекшие плечи, провести ладонью по затылку, задев торчащие волоски, вдохнуть его запах. Но тут дело зашло уже намного дальше. Когда же все началось? Точный момент Риз не смог бы обозначить, все происходило исподволь, постепенно. Сперва, после того, как Финч нашел его и предложил работу, к нему начал потихоньку возвращаться вкус к жизни. Болезненные воспоминания никуда не делись, они словно бы отошли в темный угол, дожидаясь своего часа. Если ему случалось проводить ночь в номере какого-нибудь мотеля, а не в засаде, наблюдая за очередным подозреваемым, то он просто просыпался поутру, принимал душ, пил кофе и шел в их с Финчем штаб-квартиру, стараясь перехватить по дороге кусочек чего-нибудь вредного и аппетитного. Внешне он ничем не отличался от тысяч клерков, спешащих с утра в свои офисы, это было странно и удивительно. Несмотря на то, что из-за специфики их работы в него время от времени стреляли, били по лицу и прочим частям тела и пытались убить самыми разнообразными способами, впервые за невероятно долгое время в его жизни появилась некая упорядоченность. Ощущение упорядоченности усилилось после того, как появилось собственное постоянное обиталище. Гарольд Финч был неотъемлемой и, пожалуй, основной частью этого нового наступившего порядка – аккуратный, педантичный, скрытный, внимательный. А еще гениальный, эксцентричный и, в некоторые моменты, старомодно-трогательный. «Выживают параноики» - так он любил говорить. Риз подозревал, что паранойя Финча из разряда тех, которые возникают, когда человек пытается как-то компенсировать свою природную беззащитность и непосредственность, словно наращивая твердый панцирь над мягкой сердцевиной. Финч с самого начала упорно держал дистанцию между ними, частенько игнорируя попытки Риза сделать их отношения менее формальными, однако время шло, периодически возникали ситуации, когда без полного взаимного доверия работать было просто нереально, так что довольно скоро они начали понимать друг друга с полуслова и взаимодействовать как единый организм. То, что их отношения выросли в нечто большее, чем просто партнерство, Риз осознал лишь после похищения Финча. Он тогда думал о том же, что не давало ему покоя после гибели Джессики – когда в твоей жизни появляется человек, связывающий тебя с этим миром, ты меняешься, становишься более цельным и совершенным. А когда у тебя отнимают этого человека – кем ты становишься? Кем он стал бы, если бы Финча не удалось тогда вернуть? Кажется, та опасливость, с которой общался с ним Фаско в тот период, натолкнула его на мысль, что без Финча он уже никогда не сможет вернуться к чему-то, что хоть отдаленно напоминало бы душевное равновесие. В итоге, ситуация разрешилась, и жизнь вошла в привычную колею, с той лишь разницей, что к ощущению упорядоченности прибавилась некая новая составляющая. Ризу сперва сложно было обозначить её каким-либо привычным ему понятием, по причине отсутствия у него жизненного опыта подобного рода. С молодых лет он находился в постоянном движении – новые люди, новые места, сложные и зачастую смертельно опасные ситуации, и в этом хаотичном потоке не было места для постоянных связей и привязанностей. Но, кажется, во время одной из совместных с Финчем прогулок с собакой по парку, нужное понятие пришло ему на ум - семья. Когда-то он мечтал создать семью с Джессикой – домик в пригороде, стрижка газонов, барбекю с соседями по выходным, дети, гоняющие мяч во дворе. Это были всего лишь картинки – плоские, яркие, манящие. Представить себя такую жизнь изнутри, и представить себе те ощущения, которые он испытывал бы от такой жизни, он был не в состоянии. А теперь слово «семья» стало единственным понятием, которым он смог обозначить свою принадлежность к чему-то, что являлось для него на данный момент самой важной вещью из всех. Изначально Риз не собирался покидать границы платонических отношений в рамках их с Финчем необычного союза, но так получилось, что под влиянием момента, он переступил черту, и теперь с опасением ждал последствий. Одно дело осознавать, что ему приятно находится рядом со своим партнером и другом, наблюдать за ним, вступать в мимолетный физический контакт, думать о вещах куда более романтичных, чем совместный выгул собаки, и совсем другое совершить нечто, что вполне можно расценить как сексуальное домогательство. Прошлым вечером Финч выглядел шокированным, потрясенным, смущенным, но Риз не заметил в нем страха, или отвращения, и это оставляло ему надежду на благополучное разрешение сложившейся ситуации. С утра, пока он навещал Фаско в больнице, телефон молчал, но если появится новый номер, то Финч, разумеется, выйдет на связь. Было бы здорово сейчас заняться делом. Словно в ответ на его чаяния, едва он садится в машину, как айфон начинает вибрировать в его кармане. Голос Финча звучит как обычно, то бишь, по-деловому отстраненно, ни намека на вчерашнюю задушевность. Кто бы сомневался. - У нас новый номер, мистер Риз. Высылаю вам данные. Открыв файл, Риз бегло просматривает его содержимое, на секунду задержав взгляд на фото их нового клиента – средних лет белый мужчина, продолговатое лицо с прямым носом и тяжелым подбородком, намечающиеся залысины над высоким лбом. - Гарри Кьюсак, бывший морпех. Ирак, Афганистан – полный набор. Уволился в запас три года назад, вновь сошелся с бывшей женой, дочери к тому времени исполнилось девять… Работает начальником охраны в супермаркете, дом в пригороде, неплохая кредитная история… На первый взгляд, ничего тревожного и угрожающего… Надо признать, что жизнь этого парня сложилась куда удачнее, чем у многих бывших военных. - Учитывая наш опыт с предыдущими номерами, мистер Риз, это благополучие, скорее всего, лишь видимость. - С этим не поспоришь. Наведаюсь-ка я, для начала, к нему домой. А там видно будет. - Хорошо. Кстати, место работы мистера Кьюсака всего в двух кварталах от библиотеки. Думаю, мне стоит туда прогуляться, тем более, что у нас закончился чай и собачья еда. - Я буду на связи. Как всегда, занимаясь делом, Риз сосредотачивается на нем целиком и полностью, отодвигая все лишнее на задний план. Ему хватает пары часов, чтобы добраться до дома Кьюсака, убедиться в том, что дом пуст, и что хозяева покидали его в некоторой спешке. Впрочем, никаких признаков того, что в дом насильственно проникали посторонние, он не обнаруживает. Поговорив со словоохотливой толстушкой, живущей по соседству, Риз узнает, что миссис Кьюсак с дочерью накануне уехали погостить к её матери, а у мистера Кьюсака внеплановое дежурство. Отыскав в присланном Финчем файле номер матери миссис Кьюсак, Риз, путем нехитрых манипуляций, узнает, что дочь и внучка в гости к старушке не приезжали, и даже не планировали визит. Затем он набирает Финча. - Финч, мне кажется, с семьей Кьюсака что-то неладное. В доме их нет, у матери жены Кьюсака тоже, хотя соседям они сообщили, что собираются к ней в гости. - Вполне вероятно. Я пообщался с владельцем супермаркета, где работает Кьюсак. По его словам, вчера тот неожиданно взял внеплановый отпуск на несколько дней и уехал из города. Выходит, пропал не только он сам, но и его семья. Ни Кьюсак, ни его жена не выкладывают информацию о себе в сети, но их дочь ведет блог, попробую узнать, не планировали ли они… Постой-ка…, - голос Финча неожиданно меняется, приобретая более эмоциональный окрас, - я его вижу! - Кого? - Гарри Кьюсака. Прямо здесь, в торговом зале. Кажется, он не один… О, боже! - Финч, что случилось?! - Джон, у них оружие. Их четверо – Кьюсак и еще трое мужчин, они двигаются к центру зала, боюсь предположить, что они… Торопливый, сбивчивый голос Финча прерывает треск в наушнике, который Ризу сложно спутать с чем-либо другим – это явно автоматные очереди. - Гарольд! Что там происходит?! Ты в порядке?! Вместо ответа Риз слышит шум на заднем плане, похожий на неразборчивые крики и треск бьющегося стекла, замирает, забывая дышать. Спустя десять ударов сердца, он вновь слышит Финча, который почти шепчет. - Джон, это захват заложников. Я не могу говорить, они… Связь прерывается, и секунду Риз неверяще глядит на темный экран айфона, ошеломленный скоростью, с которой события вышли из-под контроля. Затем срывается с места и бежит к машине, на ходу набирая Картер. По пути к супермаркету он пытается выстроить по порядку вопросы, что хаотично скачут в его голове. Отчего, вполне благополучный человек вдруг берет оружие и участвует в захвате заложников? Куда делась семья Кьюсака? Может ли быть, что его заставили участвовать в инциденте, похитив жену и дочь и угрожая их жизням? И главное – почему номер Кьюсака Машина выдала им с Финчем, а не отделу разведки, занимающемуся предотвращением терактов? Маловероятно, что подобный инцидент мог быть оценен как малозначительное событие. Что-то не так с Машиной? И еще – было ли случайностью то, что Финч оказался среди заложников? Картер уже ждет его у здания супермаркета, полицейские авто явно прибыли к месту событий еще совсем недавно, а федералов пока не видать. - Рассказывай, - отрывисто бросает она. Риз вкратце обрисовывает ситуацию, Картер морщит лоб, прикусывая нижнюю губу, помимо тревоги и озабоченности на ее лице еще и недоумение. - Джон, я не совсем понимаю. Вы с такой точностью предугадывали многие события, а теперь… Как Финч вообще оказался внутри? Риз слегка пожимает плечами. - Мы только начали собирать информацию о Кьюсаке. Мы не волшебники, Картер. - Вот как? – едва заметная улыбка мелькает на ее губах. - А я с некоторых пор была уверена в обратном. - Ты ошибалась. Я поехал проверить дом Кьюсака, а Финч наведался к нему на работу, заодно решил купить кое-что. - Случайность? - Я задаю себе тот же вопрос. Углядев краем глаза только что подъехавшие к зданию авто с тонированными стеклами, Картер торопливо произносит. - Мне пора, федералы прибыли. Хоть дело «человека в костюме» и закрыто, тебе лучше лишний раз не мозолить им глаза, Джон. Я буду держать тебя в курсе. Губы Риза сжимаются в тонкую линию, он молча и упрямо глядит на Картер сузившимися глазами. - Даже не вздумай, - Картер хорошо знакомо это его выражение лица. - Там внутри люди. Их жизнь под угрозой, и на сей раз ты не сможешь решить проблему своими методами. Риз медлит секунду, затем, мотнув головой, уступает. - Ладно. Я попытаюсь накопать на Кьюсака еще что-нибудь полезное, у нас слишком мало информации. - Хорошо, я буду на связи. Он уже поворачивается, чтобы уходить, когда Картер останавливает его. Сейчас у нее совершенно иное выражение лица, нежели минуту назад, да и тон голоса тоже. Джосс Картер может быть не только хорошим детективом, но и хорошим другом. - Джон… Статистически, подавляющее большинство ситуаций с заложниками удается разрешить путем переговоров с минимальным ущербом. У Гарольда есть все шансы благополучно выйти из этой передряги. У Риза едва заметно приподнимаются уголки губ. - Спасибо на добром слове, Картер. Добравшись до библиотеки, Риз садится за компьютер, отмахнувшись от Медведя, принесшего ему в зубах мячик и несколько минут колдует над клавишами, открывая подряд все файлы, касающиеся Кьюсака. Он выстраивает их по порядку, в зависимости от значимости информации, и лишь потом замечает еще один файл, судя по всему, имеющий косвенное отношение к выпавшему нынче номеру. Открыв, невольно вздрагивает, а спустя пару секунд, сделав глубокий вдох и выдох, длинно и замысловато ругается. - И когда же ты собирался мне об этом сказать, а, Гарольд? Под девятизначным номером социального страхования, выпавшим одновременно с номером Кьюсака, значится имя Гарольда Рена, владельца страховой компании. *** - Уже можно поговорить? – шепотом интересуется Финч, высунувшись в щелку чуть приоткрытой двери туалета. Гарри Кьюсак, что стоит снаружи с автоматом наперевес, настороженно оглядывает короткий широкий коридор, («ведущий к складам», а то два раза «что») что ведет к складам и подсобным помещениям. Ему поручили выводить заложников в туалет по очереди, и вряд ли кто-то из бандитов сунется за ними следом. - Думаю, да. Мне до чертиков интересно, что ты тут делаешь, Финч. Вряд ли твое присутствие здесь случайность. - Хотел спросить вас тоже самое, мистер Кьюсак. Что ВЫ здесь делаете? И как вы дошли до такого? По лицу Кьюсака рябью проходит болезненная гримаса. - Они захватили Ингрид и Эми. Жена должна была забрать Эми из школы и отвезти на балет, видимо их перехватили по дороге. Потом позвонили мне. Об остальном ты можешь легко догадаться. - Но почему вы? Почему они выбрали для своих целей именно вас? - Откуда мне знать, черт подери? – в голосе Кьюсака явственно ощущается гнев и раздражение. Финч понимающе кивает - Мы так и думали. У нас с самого начала появилось подозрение, что с вашей семьей что-то случилось. - «Мы»? Кто это «мы»? - Я и мой напарник. - Напарник, значит. Выходит, ты продолжаешь заниматься тем, же, чем и раньше – спасать невинные души и наказывать злодеев, - уголок рта Кьюсака едва заметно дергается в подобии усмешки. - Знаешь, Финч, я тоже когда-то мечтал быть Бэтменом. Но мне тогда было десять. - Полагаю, мистер Кьюсак, - в голосе Финча явственно звучит сарказм, - сейчас, в вашем положении, вы бы не отказались от помощи Бэтмена, или кого-нибудь другого, не важно кого, даже если этот кто-то носит трико и маску. - Ладно, ладно! Ты чертовски прав. Мне бы пригодилась любая помощь. - Если вы найдете способ вернуть мне телефон, то я свяжусь со своим напарником, и он постарается отыскать вашу жену и дочь. - Это слишком рискованно! Если они узнают, что я пытаюсь что-то замутить за их спиной, то Ингрид и Эми… Голос Кьюсака cрывается, он шумно втягивает воздух через нос. - Может хватит, мистер Кьюсак? – раздраженно шипит в ответ Финч. - Вы же не вчера родились, вы же понимаете, что как только перестанете быть им нужным, вашу семью тут же убьют. Единственная надежда для них – это я и мой напарник. Так что найдите способ вернуть мне телефон, и чем скорее, тем лучше. Переговоры с федералами уже в разгаре, кто знает, чем они закончатся. - Ладно, - произносит Кьюсак после секундного раздумья. - Я это сделаю. Я доверяю тебе, Финч. - Вот и отлично. С какой периодичностью они позволяют вам слышать их по телефону? - Каждый час, если я буду в точности следовать инструкциям, таков был уговор. - Мне нужен будет номер, по которому вы держите связь. - Само собой. Но нам пора возвращаться, а то нас хватятся. Кстати, а твой новый напарник знает обо мне? После секундного колебания, Финч отвечает. - Нет. Я ему пока не говорил. Предварительно оглянувшись через плечо на предмет случайной, или намеренной слежки, детектив убойного отдела Джосс Картер открывает дверцу темно-синего Вольво, припаркованного неподалеку от отцепленного полицией супермаркета, и исчезает внутри, пристроившись на пассажирском сидении. По лицу Джона Риза, что сидит на месте водителя, как всегда, сложно что-либо прочесть, но Картер знает Риза уже не первый день, и, несмотря на его непроницаемый внешний вид, замечает, насколько он на взводе. Риз вопросительно приподнимает бровь, и Картер, достав из сумки лэптоп, секунду колдует над экраном, затем поворачивает его так, чтобы Ризу было лучше видно. - Хоть федералы тут же и прибрали все к рукам, мне удалось раздобыть запись с видеокамер. Вот они входят внутрь… - На записи четыре темные фигуры мужчин в толстовках с опущенными на лица капюшонами неожиданно появляются из стеклянных дверей, на ходу вынимая из сумок короткоствольные автоматы. Один из них, едва переступив порог, стреляет в воздух, и все двигаются вглубь торгового зала, сгоняя покупателей, попадающихся по пути, к служебному входу. - Они явно хорошо знают всю схему помещений, но если, как ты говоришь, с ними начальник охраны, то это не удивительно. – На видео вооруженные люди загоняют всех внутрь, туда, где расположены склады и подсобки. - Камер внутри сравнительно немного, на даже те, которые имеются, были отключены за четверть часа до инцидента. Так что мы никак не можем видеть того, что происходит внутри. - Чего они хотят? Картер сворачивает файл с видеозаписью и открывает другой. Появившееся на экране улыбающееся лицо молодого араба с модным полосатым шарфом на шее и фотокамерой через плечо, кажется Ризу очень знакомым. - Тарек Мохаммед Разми, гражданин США, репортер и блогер, известный своими скандальными статьями в Интернете о войне в Ираке. Три месяца назад он был арестован по подозрению в связях с террористами и отправлен в тюрьму в Гуантанамо. - Припоминаю. Знатная была шумиха в прессе и интернете, кажется, силовиков всех уровней засыпали петициями о его невиновности. - Точно. До сих пор многие не сомневались в его невиновности, но после сегодняшнего инцидента вряд ли у кого-либо останутся сомнения. - Ты хочешь сказать, что они требуют его освобождения в обмен на жизни заложников? - В точку. Федералы склоняются к тому, чтобы выполнить их условия, но тут нужна куча согласований на всех уровнях, так что неизвестно, насколько затянутся переговоры. - Личности трех остальных террористов известны? - Еще нет. Мы даже с точностью не знаем имена всех заложников, пока из шестнадцати человек удалось идентифицировать только двенадцать, благодаря записи с камер и звонкам от родственников. Риз на секунду отводит глаза, задумчиво прикусывая нижнюю губу. - Если бы у Финча был телефон… Но они наверняка отобрали у всех телефоны, это стандартная предосторожность. Погоди-ка… Ощутив в кармане знакомую вибрацию, Риз лезет за айфоном и, увидав на экране имя отправителя сообщения, на секунду забывает, как дышать. - Не может быть… - Что там? - Это от Финча. Но как ему удалось… Придвинувшись ближе, Картер читает сообщение вместе с Ризом, ощущая знакомое волнение внутри, как всегда, когда сложное и чреватое трагическими последствиями дело, наконец, сдвигается с мертвой точки. - Боже, как ему удалось их сфотографировать? – Картер облизывает внезапно пересохшие губы, - надеюсь, они не заметили, и для него не было никаких последствий, - А что это за телефонный номер? - По этому номеру те, кто похитил семью Кьюсака, связываются с ним каждый час, чтобы подтвердить, что они живы. Я займусь этим, а ты оставайся здесь. - Ты уверен? – в темных глазах Картер явственно мелькает тревога. - Может лучше подключить полицию? - Абсолютно. Я могу уладить все быстрее и менее… шумно. - А я вышлю фото террористов нашему аналитику, пусть установит их личности. Довольно забавно ощущать себя почти невидимкой. Финч упирается затылком в шероховатую поверхность стены, пытаясь абстрагироваться от, усилившейся от долгого сидения в одной позе, боли в ноге и шее, прикрывает глаза, из-под полуопущенных век продолжая наблюдать за всем, что происходит вокруг. Ему повезло с углом обзора, вернее, он сам позаботился о том, чтобы выбрать именно это место, как раз напротив двери. Сделал это в тот момент, когда их загнали на склад и велели сесть на пол, вдоль стены. Площадь всего помещения составляла около ста пятидесяти квадратных метров, большую ее часть занимали монолитные стеллажи, заставленные коробками с товаром, но часть склада, по-видимому, предназначалась для погрузочно-разгрузочных работ, здесь же оставляли на ночь автопогрузчики. Именно этот сектор, находившийся ближе всего к выходу, и был использован для размещения заложников. Обычно заложников делят на три группы – те, кто потенциально может оказать сопротивление; группа риска в лице детей, инвалидов, беременных женщин и всех прочих, кто неизбежно повышает нервозность и может доставить дополнительные хлопоты; и, наконец, все остальные, с которыми обычно меньше всего проблем. Их ситуация не стала исключением – пятерых относительно крепких мужчин рассадили подальше друг от друга.Детей, по счастью, оказалось только двое – пухлый парнишка лет семи и его сестренка годом младше, что находились в супермаркете в момент захвата в сопровождении пышнотелой нервозной мамаши,эта троица с самого начала привлекала к себе всеобщее внимание – дети поминутно хныкали и капризничали, требуя то еды, то воды, то в туалет. В противоположном от Финча углу тихо как мышка сидела молоденькая беременная женщина. Еще было трое подростков, пытавшихся, в момент захвата, купить пиво по фальшивому удостоверению личности, супружеская пара преклонных лет, а по соседству с Финчем расположился довольно странный тип – молодой парень, долговязый, тощий, со светлыми, почти белыми волосами и татуировкой, явно религиозного содержания, на правом запястье, одетый небрежно, почти неряшливо. Он почти все время сидел, уткнувшись лицом в поднятые колени, и едва слышно бормотал себе под нос нечто среднее между молитвами и ругательствами, время от времени поднимал голову и невидяще глядел перед собой мутным взором. В итоге, на Финча, с самого начала, практически не обращали внимания, что позволило ему в тот момент, когда заложникам раздавали еду и воду, снять террористов на камеру с довольно близкого расстояния, спрятав раздобытый Кьюсаком айфон в пакетике с чипсами. Подключиться к их телефонам также не составило труда, так что, с определенного момента, они с Ризом могли прослушивать все их разговоры. Правда, переговоры с федералами велись по стационарному аппарату, и до него долетали лишь какие-то обрывки слов и фраз, но Финч не особенно расстраивался по этому поводу – смысл переговоров был ему ясен, а детали не особенно важны. Гораздо более занимательными показались ему несколько коротких разговоров главаря террористов с неким лицом, которое явно стояло за организацией инцидента. Личности террористов также оставались загадкой, которую стоило разгадать. По крайней мере, на выходцев с Ближнего Востока они похожи не были, скорее всего, их этнические корни брали свое начало откуда-то из Восточной Европы. Риз куда лучше разбирался в таких вещах. Отсутствие компьютера под рукой, в данном случае, оказалось для Финча даже худшим испытанием, нежели физические неудобства - он раз за разом прокручивал в голове все увиденное и услышанное, но возможности обработать полученную информацию не было, и ощущение мучительного нетерпения из-за вынужденного бездействия усиливалось с каждым часом. - … вы принимаете меня за идиота? – Финч невольно вздрагивает, уловив в голосе главаря, непритворное раздражение и угрозу. Его фигура с телефонной трубкой в руке как раз маячит за одним из стеллажей, где висит на стене стационарный телефон. - Час назад вы сказали мне, что вопрос решен. Теперь вы вновь тянете время. Нет, хватит пудрить мне мозги! Если бы Разми был уже на свободе, я бы об этом узнал… Нет, не стоит. Давайте ускорим процесс – здесь у нас есть отличная морозильная камера, и прямо сейчас несколько человек отправятся дожидаться вашего решения туда. Нет, вы напрасно теряете время, мое терпение иссякло. Отсчет пошел, и все, что произойдет дальше, будет уже на вашей совести! Финч наблюдает, невольно задержав дыхание, как раздраженно бросив трубку, главарь жестом подзывает к себе одного из своих людей, и они обходят скорчившихся у стены заложников, отбирая тех, кто кажется им подходящей кандидатурой для заморозки. Странный сосед Финча попадает в их число – его бесцеремонно хватают за шиворот и вздергивают на ноги. Он вздрагивает, диковато оглядывается по сторонам, подобно человеку, вырванному из глубокого сна. - Н-нет…нет-нет! – бормочет он. - Не надо! Не меня! Вы ошиблись, я не тот, кто вам нужен! Приказ заткнуться и тычок прикладом под ребра не оказывают нужного воздействия. - Послушайте! – парень шарахается обратно к стене, вжимается в нее, будто пытаясь спрятаться. - Послушайте, если я скажу вам что-то важное, вы же меня отпустите, правда?! Пожалуйста! - Что ты несешь, придурок? – хмыкает главарь. - Что такого важного ты можешь нам сказать? - Вот он, - дрожащей рукой парень указывает в сторону Финча. - У него есть телефон, я видел! И он что-то с ним делал! Пожалуйста, я же тут совершенно не причем, это все он! Финч замирает, ощущая, как сердце пропускает удар. Такого поворота событий он точно не ожидал. По знаку главаря, его поднимают на ноги и обыскивают, а спустя пару минут, заглянув в его айфон и тщательно изучив содержимое бумажника, где нашлись визитки и документы на разные имена, главарь поднимает на него взгляд, что тяжелее булыжника. - И кто же ты такой, черт тебя подери?! *** Гарольд переступил с ноги на ногу, ощущая, как хрустит снег под толстыми подошвами лыжных ботинок, сунул озябшие кисти рук в карманы зимней куртки, облачко пара сорвалось с губ и растаяло в морозном воздухе. Вокруг простирался абсолютно пустой заснеженный парк, а прямо перед ним располагалась детская площадка, на которой тоже не было ни души, - Как настоящее, - заворожено прошептал он. - Оно и есть настоящее, - тут же откликнулся его спутник. - Просто в иной реальности. Гарольд обернулся к нему, поглядел секунду, молча и задумчиво, потом, кашлянув, произнес: - Я ведь даже не знаю твоего имени. Должно же у тебя быть имя. «Парень с обложки журнала про бейсбол» звучит слегка… длинновато. Тот едва заметно усмехнулся. - Можешь называть меня «Архитектор». В конце концов, - он обвел все вокруг широким жестом, - это все мое творение. - А как же я? Ты же говорил, что все это в моей голове? - Не совсем. Я – твое творение. Ты меня создал, Гарольд. Ты создал меня, а еще ты создал оболочку - тот коридор со множеством дверей, алгоритм, по которому идет развитие этого мира. Моя задача заполнить оболочку, что, собственно, я и делаю. - Это все не может быть Машиной, - Гарольд недоуменно нахмурился. - Она была создана для определенных целей, и я не предполагал… Он обрывает фразу, поняв вдруг, что что-то изменилось. Пустой парк и детская площадка внезапно ожили, наполнившись хрустом снега под человеческими шагами, голосами, заливистым собачьи лаем и звонким детским смехом. Пухлощекая девчушка в цветастом зимнем комбинезоне скатилась с горки, визжа от восторга; совсем крохотный мальчуган, предприняв несколько тщетных попыток усесться на качели, в итоге улегся на них животом; трое ребятишек разных возрастов упоенно кидались снежками. Откуда-то из глубины парка появился высокий светловолосый мужчина в черном пальто, закутанный по уши в клетчатый шарф, держа за руку подпрыгивающего от нетерпения мальчика лет пяти в зеленой куртке и синем вязаном колпачке. - Нейтан… - выдохнул Гарольд, впившись глазами в до боли знакомую фигуру вновь прибывшего. - Да, они с Уиллом часто сюда приходили. Точнее, практически постоянно. Оливия, по правде говоря, никогда не была способна претендовать на звание лучшей матери, Нейтан чаще занимался сыном, чем она. Я, в большинстве случаев, составлял им компанию, мы с Нейтаном сидели на лавке, пока Уилл играл, и много говорили. О новых проектах, финансах, бейсболе, путешествиях – да о чем угодно. Было здорово… Облачко пара вновь сорвалось с губ Гарольда, на этот раз более густое. Он зябко повел плечами, обернулся к Архитектору. - Отчего так холодно? Это же Нью-Йорк, а не Арктика. Тот глянул на него как-то странно, чуть склонив голову и сузив глаза, дернул уголком рта – болезненно, тревожно. - Потому что ты замерзаешь, Гарольд. И тебе нужно проснуться. Прямо сейчас. Финч делает глубокий вдох; ощущение мучительное, ледяной воздух будто пронизывает дыхательные пути множеством иголок. Первым возвращается слух – кто-то с криками колотит кулаками по металлической двери морозильной камеры. - Выпустите меня! Пожалуйста, сжальтесь, у меня семья! Они не смогут расплатиться за дом, если я замерзну в этом проклятом холодильнике! Один из финчевских товарищей по несчастью замолкает, судорожно всхлипывает и сползает на пол, цепляясь за ручку двери, будто утопающий; двое других молча скорчились по углам, инстинктивно пытаясь найти местечко потеплее, но тщетно – в небольшом помещении, увешанном замороженными мясными тушами, везде одинаково холодно. Стиснув зубы от боли в правой ноге, Финч пытается подняться. Присесть на минутку у стены было плохой идеей, он едва не заснул и не замерз насмерть. Подняться удается лишь с третьей попытки, кровь начинает постепенно, толчками поступать к онемевшим конечностям, и это ощущение, мягко говоря, не из приятных. Дверь внезапно распахивается, двое бандитов, появившихся на пороге, без лишних слов направляются к Финчу, и, подхватив под руки, волокут наружу так быстро, что он едва успевает услышать умоляющий вопль того страдальца, что колотил в дверь, и увидеть, как тщетно тот пытается ухватить одного из громил за штанину. - Ну вот, я снова выиграл, - аккуратно загнав шар в лунку, Ральф Бринкс, один из обитателей социального приюта для стариков, сухонький, сутулый и слегка суетливый, подбоченясь, опирается на клюшку для гольфа и гордо оглаживает жиденькие обвисшие усы. Риз с сокрушенным видом пожимает плечами. - С тобой сложно тягаться. Но я бы сделал еще одну попытку прежде, чем сдаться. - Давай, сынок, - Ральф с воодушевлением хлопает его по плечу, - мне нравятся парни, которые не сдаются! Риз подходит к мячику, сиротливо маячащему посреди промерзшей летней площадки для гольфа, примеривается для удара, потихоньку косясь на соседний дом, окруженный небольшим садом, что виднеется из-за высокой решетчатой ограды. Было не так уж сложно вычислить месторасположение телефона, с которого террористы звонили Кьюсаку, чтобы подтвердить, что его жена и дочь еще живы. Понаблюдав некоторое время за домом, зафиксировав все входы и выходы, а также расположение камер, он начал изучать окрестности, и обнаружил по соседству приют для стариков и, собственно, Ральфа Бринкса, что торчал уже почти час на площадке для гольфа, несмотря на холодную и промозглую погоду. Прикинув, что наблюдать за домом легче, прячась на виду, Риз покинул свой наблюдательный пост и разговорился со стариком, почерпнув массу полезной для себя информации. Ральф был дружен с умершим хозяином дома, так что хорошо знал расположение комнат, вдобавок был любопытен и наблюдателен, и кое-что поведал о нынешних, крайне подозрительных, по его мнению, новых жильцах и их странностях. Окончательно уверившись в том, что жена и дочь Кьюсака находятся именно здесь, Риз решил действовать. Нарочито неловко и широко размахнувшись, Риз отправляет мячик в полет и, провожает взглядом до тех пор, пока тот не скрывается за оградой соседнего дома, потом поворачивается к Ральфу с крайне виноватым видом. - Вот черт. Прости, дружище, я же говорил, что игрок из меня паршивый. Тот съеживает плечи, уныло качает головой, а его усы, кажется, еще больше обвисают. - Ох, и влетит же мне. Сестра Коннели и без того меня терпеть не может, и все пилит, что торчу здесь каждый божий день. - Да в чем проблема-то? Давай постучимся к соседям, ты же говорил, что они дома. Неужто, не позволят старику достать мячик, упавший к ним во двор? - И то верно, - произносит Ральф, слегка взбодрившись, - по крайней мере, попробовать стоит. Им приходится дважды нажать на кнопку звонка и минут семь проторчать у калитки, прежде чем из бокового входа появляется массивная фигура мужчины в стеганой куртке с поднятым капюшоном. Недобро зыркнув на незваных гостей исподлобья, гориллоподобного вида тип хмуро интересуется целью их визита. Ссутулив плечи и нацепив на лицо глуповатую улыбку, Риз пускается в пространные объяснения, состроивший крайне жалобную физиономию Ральф периодически его перебивает, вставляя ремарки. Поколебавшись минуту, громила позволяет им войти во двор, похлопав Ральфа по плечу, Риз просит его подождать снаружи и сам заходит внутрь. Шагая вдоль ограды, он делает вид, что ищет мячик в залежах прелой листвы и опавших веток, незаметно уводя своего спутника в ту часть двора, которую не охватывают своим обзором камеры. Дальше все легко и привычно – вырубить громилу шокером, обезоружить, связать и оттащить под прикрытие разросшегося кустарника, предварительно стянув с него куртку и, накинуть ее на себя. А затем он неторопливым шагом направляется к дому, надеясь, что те, кто наблюдает за ним посредством камер, не сразу обратят внимание на их с громилой разницу в телосложении. Предварительно навинтив глушитель на ствол, Риз осторожно приоткрывает дверь и бесшумно просачивается внутрь. Короткий коридор пуст, а сверху слышатся тяжелые шаги спускающегося по лестнице человека. - Грэм, какого хрена там снаружи происходит?! Скользнув под лестницу, Риз спокойно дожидается, пока его очередная жертва спустится вниз, затем обезвреживает её тем же способом, что и первую, и движется дальше. Он поступательно обходит весь первый этаж, и, наткнувшись на двоих молодчиков с автоматами, сидящих перед охранными мониторами, без колебаний пускает в расход. На втором этаже располагаются четыре комнаты, но лишь из-за одной двери смутно слышатся голоса и угадывается движение. Риз, на всякий случай, проверяет остальные помещения, прежде чем приблизится к нужной ему двери. Сняв с подоконника небольшую стеклянную вазу, он поднимает ее на вытянутой руке и роняет на пол. Слышится звон разбитого стекла, и голоса внутри тут же затихают, Риз слышит шаги, направляющиеся к двери. Человеку, выглянувшему в коридор с автоматом наизготовку, он простреливает колени, и за долю секунды оказывается внутри. Первое, что выхватывает периферийное зрение – в ужасе распахнутые глаза девочки-подростка, что сидит у окна, прикованная наручниками к стулу; по счастью, внутри остался только один из бандитов, и Риз успешно выводит его из строя также своим излюбленным способом. *** Спустя четверть часа, Ингрид и Эми Кьюсак сидят на заднем сидении его авто, обнявшись и тихо всхлипывая, а он спешно набирает номер Картер. - Картер, у меня тут семья Кьюсака, мне удалось их вытащить. Пришли кого-нибудь на Форест-авеню, к бистро «Вэлли», кого-нибудь, кому можно доверять. - Хорошо, сейчас отправлю двоих из нашего участка, на них можно положиться. Слушай, Джон… - голос Картер на секунду прерывается, и у Риза все внутри сжимается от недоброго предчувствия. - Что там у вас? - Переговоры слишком затянулись. Террористы потеряли терпение и посадили четверых заложников в морозильную камеру. - Финч один из этих четверых? – голос Риза звучит отрывисто и абсолютно без эмоций. - Как вы узнали, кто именно попал в их число? - Некоторое время назад федералам удалось протянуть видеокамеру через вентиляционное отверстие, и с тех пор мы можем видеть и слышать все, что происходит внутри. - Ты вроде говорила, что они собираются выполнить требование этих парней? В конце концов, на кону жизни шестнадцати человек против одного потенциально опасного террориста, который окажется на свободе. Картер секунду молчит, потом, кашлянув, произносит, уже не пытаясь скрыть тревогу и напряжение в голосе. - Все как-то слишком усложнилось, и я не могу понять почему. Мне с трудом удается раздобыть хоть какую-то информацию о происходящем, я все время натыкаюсь на жесткие препоны. Департамент полиции полностью отстранили от дела, мы на подхвате, просто ждем, что будет дальше. Только что мне удалось узнать, что возможно, и даже очень вероятно, будет штурм. У Риза на секунду темнеет в глазах. - Они там совсем спятили? Открывать стрельбу в закрытом помещении, полном невинных людей – скольких заложников они угробят в процессе? Какого черта вообще происходит, Картер?! - Я не знаю. Попытаюсь еще кое-что разузнать до твоего приезда. За все время ожидания полиции, Риз едва перекидывается парой фраз с Ингрид Кьюсак – говорит, что они с дочерью в безопасности, и полиция уже в пути, передавая ей на заднее сидение бутылку с водой, хранившуюся в бардачке, и отвечает нечто невразумительное на вопрос о муже. По счастью, Ингрид не задает больше вопросов, у нее есть дела и поважнее – Эми не произнесла ни слова с момента освобождения, девочка явно в шоке, так что мать пытается ее напоить и разговорить. На самом деле, это очень непросто. Непросто сохранять внешнее спокойствие и заниматься тем, чем должен заниматься, в то время как внутри вопят и корчатся, подобно запертым в клетке диким животным, сотни мыслей и эмоций. Это называется «профессионализм», но Риз, скорее, назвал бы это «самоотречение». То, что делают они с Финчем. Финч запрограммировал Машину так, чтобы она игнорировала опасность, грозящую лично ему, а когда Машина все-таки выдала его номер, он даже не сказал об этом напарнику, чтобы тот целиком и полностью сосредоточился на Кьюсаке. Сам Риз готов был без колебаний защищать, даже ценой жизни, совершенно незнакомых ему людей, становясь между ними и тем, что им угрожало. Но он не был готов защищать их ценой жизни Финча, его самоотречение не простиралось настолько далеко. Финчу изначально было не место на первой линии, и в те, к счастью, редкие моменты, когда он там оказывался, Риза настигало ощущение абсолютной и категорической неправильности происходящего. Если бы Финч работал на правительство, его бы и близко не подпустили к оперативной работе, он, скорее всего, сидел бы в самом безопасном офисе, которое только разведка смогла бы для него найти, и у него наверняка была бы серьезная личная охрана, учитывая его ценность. Интересно, он сам когда-нибудь задумывался о том, какую ценность представляет собой? Сам Риз и подобные ему агенты были всего лишь расходным материалом, и тут не было ничего обидного – кто-то должен был делать эту работу, и они пошли на это по доброй воле. Но таких, как Финч, следовало сохранить любой ценой. Риз в какой-то момент ловит себя на том, что занимается самообманом. Дело ведь не в ценности Финча для всего прогрессивного человечества, дело в ценности Финча для него самого, дело в его крайне эгоистичных, не рациональных, противоречащих здравому смыслу личных чувствах. Наверное, ему бы следовало приложить усилия и избавиться от этого балласта, чтобы он не мешал работе, но отчего-то именно сейчас Джону Ризу, впервые в жизни, хочется побыть совершеннейшим эгоистом. - Послушайте, - вынув платок из кармана, Финч вытирает капли воды со лба и протирает запотевшие стекла очков. Изморось на волосах и одежде растаяла, пропитав все влагой, и теперь он ощущает себя так, словно попал под дождь, или принимал душ прямо в одежде. - Я вам уже говорил, что мое имя Гарольд Кроу, я владелец частного сыскного агентства. Все это, все документы, которые вы у меня нашли – они нужны мне для работы. - Ты не сказал нам, что делал здесь, - главарь сверлит его взглядом так, словно пытается прочесть мысли. Финч пожимает плечами. - Я бы все объяснил, но вы же не дали мне и слова сказать, помните? Просто засунули в морозильник, а потом выволокли обратно. Я едва не замерз там насмерть. Там еще остались люди, они тоже могут… - Это тебя не касается, - обрывает его главарь, - если мне сейчас не понравятся твои ответы, то ты снова отправишься составить им компанию. Итак – что же ты здесь делал, мистер Кроу? - Вы, возможно, мне не поверите, но я всего лишь зашел купить чай и собачью еду, - главарь недоверчиво хмыкает, и Финч беспомощно разводит руками. - Послушайте, взгляните на меня. Я не способен вести слежку, я не способен выполнять какие-либо действия силового характера, я едва передвигаюсь после травмы. Всей подобного рода работой занимаются мои помощники. Если бы я вздумал вмешаться в… то, что здесь происходит, я никогда не сделал бы это лично. Поверьте мне, я оказался здесь случайно. И, поскольку у меня всегда с собой два телефона, один я отдал вам, а второй остался у меня. Да, я пытался связаться полицией. Вы можете наказать за это меня, но те люди, которые сейчас там замерзают, они ни в чем не провинились. - Как зовут твою собаку? – отрывисто спрашивает главарь, чуть сузив глаза. - Его зовут Медведь. Бельгийская овчарка, кобель. Очень умный. Секунду помолчав, все так же, не сводя с Финча глаз, главарь, наконец, произносит. - Ладно. Ты меня почти убедил. Поступим так… Прервавшись на полуслове, главарь лезет в карман за мобильным, и, прежде чем ответить на звонок, отворачивается и отходит на несколько шагов к двери. Кажется, он не произносит ни слова, только слушает, и так продолжается около минуты. А когда он оборачивается, то взгляд его упирается в Кьюсака, и по выражению его лица Финч понимает – этот телефонный разговор касался похищенных жены и дочери. Что-то случилось, только пока неясно что. Риз должен был их вытащить, он не мог потерпеть неудачу. Финч невольно задерживает дыхание, пока главарь вплотную приближается к Кьюсаку, на ходу вынимая из кобуры ствол и снимая его с предохранителя; его люди наблюдают за происходящим с легким недоумением, а заложники с испугом. Он прижимает дуло ко лбу Кьюсака, стоящего неподвижно, а тот даже не пытается воспользоваться своим оружием, изначально зная, что оно не заряжено. Просто глядит на своего потенциального убийцу, будто загипнотизированный, а капля пота медленно сползает вниз по его виску, застревая в двухдневной щетине. - Гарри, Гарри… Тебя ведь предупреждали, верно? Тебя предупреждали, что если ты попытаешься попросить кого-нибудь о помощи, то твоя жена и дочь погибнут? Что ж. Их кровь теперь целиком на твоей совести. Я хочу, чтобы ты полностью осознал это, прежде чем умереть самому. Кьюсак заметно вздрагивает, взгляд его лихорадочно мечется, на секунду обратившись на Финча, и тут же снова возвращается к главарю, потихоньку наполняясь гневом и отчаянием. - Что… Что с моей семьей?! Что с ними случилось?! Отвечай! - Они мертвы, Гарри. Кто-то проник в дом, где их держали, и они погибли в перестрелке. У Финча все внутри скручивается от ужаса, он наблюдает, как у Кьюсака дрожат губы, расширяются зрачки, почти закрывая радужку, а лицо заливает бледность. Не помня себя, тот оборачивается к Финчу и почти кричит: - Ты же обещал! Ты обещал, что их спасут! Удовлетворенная улыбка мелькает на лице главаря, он медленно опускает ствол. - Что ж, теперь ясно, что мистер Кроу здесь не просто так. Хотя, думаю, тебе не за что его благодарить. Финч глядит в глаза Кьюсака, не пытаясь отвести взгляд, его голос слегка вибрирует от напряжения. - Мистер Кьюсак, у вас нет причин верить этому человеку. Если он говорит, что ваши жена и дочь мертвы, то это вовсе не значит, что так есть на самом деле. Судя по всему, его слова доходят до сознания Кьюсака, поскольку его взгляд становится более осмысленным. Но, кажется, в планы главаря не входит дать им возможность выяснить правду – резким движением вскинув ствол, уже по направлению к Финчу, он спускает курок; Кьюсак, реагирует на одних инстинктах, толкнув его под локоть, но движение запаздывает на какую-то долю секунды. Финч успевает осознать происходящее прежде, чем ощущает нечто похожее на сильный толчок в грудь, отбросивший его к стене. Он медленно сползает вниз, с каким-то детским удивлением наблюдая, как мир вокруг вдруг приходит в хаотичное движение, смазывается, превращаясь клубок из криков, выстрелов и суеты, становится мутным и расплывчатым, будто он глядит на него своими глазами, а не через стекла очков. Он пытается абстрагироваться от словно бы разгорающегося где-то внутри раскаленного уголька, пытается вспомнить нечто важное, существенное, то, чего ни в коем случае нельзя упустить, но оно все время ускользает куда-то, словно уходит под воду, в глубокий омут. И потихоньку утягивает его за собой. Продолжение в комментариях.