Если кому хочется улыбнуться, зачтите этот недлинный текст. :)

[Schnizel]

05.03.2015 в 10:14

Пишет  Рыжая фарфоровая:

Недавно поймала новость о пересъемке очередного известного американского сериала на русский лад, неймется им, дай волю все переснимут. А на прошлой неделе мы пытались адаптировать ПОИшные имена и меня унесло


Название: Взаимопонимание
Автор: Рыжая фарфоровая
Размер: мини, 1525 слов
Пейринг/Персонажи: Джон Риз/Гарольд Финч, Самин Шо/Саманта Гроувз, Медведь
Категория: слэш, фемслэш
Жанр: юмор, романтика
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: невнятный таймлайн, российские реалии
Краткое содержание: русификация канона
Примечание: если угадаете, кто есть кто – молодцы)

Диван был удобным, не пожалуешься, кофе — крепким и достаточно горячим, чтобы пить маленькими глотками, не обжигая язык. Бывший ФСБшник — Иван Дмитриевич Пламенных — крутил в длинных пальцах картонный стакан и думал горькую думу. Нынешняя странная работа, придавшая жизни утерянный было смысл, и заставлявшая улыбаться по утрам от ощущения своей полезности, сегодня была не в радость. Ни одного нового Номера второй день, слишком много свободного времени, которого так не хватало его новым друзьям — Чувству вины и Стыду, развернувшимся теперь в полную силу. «Недопустимо, — думал, вздыхая, Иван Дмитриевич: — Совершенно недопустимо все это. Нелепо даже как-то. Я же не подросток, в самом деле, чтобы пугаться и умалчивать. Вот возьму и скажу ему как есть, и пусть что хочет со мной делает. Он должен знать!» Немного нервно поднявшись с дивана, Пламенных избавился от остывающего кофе, и сделал пять чеканных солдатских шагов к окну. Cвежеумытая поливалками Москва за пыльными стеклами дрожала потоком авто и готова была вступить в новый день. Библиотеке им.Некрасова, ощерившейся заклеенными окнами, заборами и табличками: «закрыто на реставрацию», было откровенно на все это начхать, ведь именно в ней был оборудован скромный офис, увитый щупальцами оптоволокна. Тут было тихо, недоставало света, пяток мониторов помимо основного назначения подрабатывали на полставки лампами, но для Ивана Дмитриевича, это место было оплотом уюта и спокойствия. До недавнего времени. Москва размылась под расфокусировавшимся взглядом, и отражение любезно предоставило для изучения профиль объекта его душевных терзаний. Игорь Андреевич Зябликов, бывший ведущий программист «НИИ точных приборов», формальный начальник Ивана Дмитриевича, не смотря на умильную фамилию, внушал уважение одним своим серьезным видом и пошитым на заказ костюмом от фабрики «Большевичка», но не казался чопорным снобом как раз частично благодаря своей фамилии. Очки в тяжелой оправе, невнятного цвета глаза немного навыкате, высокий лоб человека мысли и пальцы, сливающиеся с клавиатурой в единый организм. Иван Дмитриевич мог бы и, зажмурившись, воссоздать все это детально. Именно эта гениальная голова выдала в мир и овеществила идею Устройства. Устройство гудело серверами по всей библиотеке, подмигивало лампочками и шептало время от времени создателю Номер и серию паспорта честного или не очень гражданина столицы, с которым и предстояло разбираться их маленькой команде. Главная интрига Номера была всегда одинаковая: охотник или добыча? Ставки не принимаются, только работа. «Откроюсь ему сегодня», — твердо решил Пламенных, отлип от окна и удачно приземлился на табуретку рядом с Игорем Андреевичем. Тот оторвался от строчек с кодом и вопросительно посмотрел на коллегу. Все внятные мысли под этим внимательным взглядом тут же рассредоточились без стратегического порядка, оставляя после себя только предательские «э-э-э», «хм-м» и совсем уж позорное «не правда ли погода сегодня отличная». Пламенных, прошедший огонь, воду и медные трубы километровой протяженности, был не робкого десятка, но тема, которую он собирался поднять, заставляла его заикаться, как школьника. — А что... — начал было Иван Дмитриевич. — ...это вы такие кислые?! — не угадала его мысль, впорхнувшая с солнечной улыбкой в их кокон тишины и доверия Сусанна Рощина. — У нас выходной или поминки?! Сусанна представляла собой прекрасную половину человечества, при абсолютном пренебрежении к жизненным ценностям этого самого человечества. Была внештатным хакером, главной фанаткой Устройства и состояла в очень сложных межличностных отношениях со вторым оперативником группы Светланой Волковой. — Праздность разлагает моральных дух, — совершенно не в тон ей пробубнил Зябликов, наконец прервав долгий зрительный контакт с Иваном Дмитриевичем. — Найдите себе полезное занятие. Сусанна согласно кивнула, она всегда выполняла наказы начальства, правда слишком вольно их трактовала. — Кстати, об аморальном... — В подсобке она, — хором ответила мужская часть коллектива, открещиваясь от ответственности. — И передайте, чтобы не кормила Мухтара рафинадом! — устало добавил Игорь Андреевич уже в спину Рощиной. За их маленькой слаженной компанией активно охотилось правительство. Четыре человека и собака против людской подлости и корысти — совсем не густо, но была и помощь со стороны, точнее с двух совершенно разных сторон. Выходец из Украины, оперуполномоченный РУВД Леонид Чернобривец когда-то был сильно не чист на руку, но теперь трудился на пользу общества, благодаря несомненному педагогическому таланту Пламенных. И глава организованной преступности доброй трети Москвы, партнер Зябликова по шахматам — Карл Иосифович Жванецкий, помогавший им в меру сил там, где это не вредило его бизнесу. Увы, в последнее время Карл Иосифович был не у дел, так как собирал все резервы, для тотального уничтожения конкурентов, виновных в убийстве его давнего друга и правой руки — Антона Марконяна. Иван Дмитриевич на своем веку потерял достаточно близких людей, чтобы научиться беречь их как самый ценный дар. «А вдруг признаюсь и потеряю его», — печально подумалось ему и воображение услужливо нарисовало каменное лицо начальника, возмущенно выдавливающего из себя что-то вроде: «Это непозволительно!». — Ну, ты и сучка, — донесся из подсобки непривычно довольный голос Волковой. Заливистый смех Сусанны оборвался звуком упавшего стула, и наступившая подозрительная тишина окрасила кончики ушей Зябликова в приятный малиновый цвет. Заметив краем глаза, что их рукава соприкасаются, Зябликов рефлекторно отвел руку, но подумав, что это выглядело с его стороны как-то брезгливо, переместил обратно. Тут же в голову пришла мысль, что Ивану Дмитриевичу может показаться, что он трогает его намеренно, и рука вновь вернулась на клавиатуру. Но после секундного промедления переместилась на место в честное текстильное объятие. Ведь нет же ничего зазорного, соприкасаться одеждой с коллегой? Или есть? Рука снова отправилась в побег, но только для того, чтобы вернуться. Пламенных с недоумением взирающий на то, как Игорь Андреевич зачем-то сосредоточенно вытирает рукавом столешницу, ощутил неловкую паузу, нужные слова на ум упорно не шли, он занервничал еще больше и выдал так старательно давимое: — Не правда ли отличная сегодня погода? — Замечательная! — радостно ухватился за обширную тему Зябликов и повысил голос, пытаясь заглушить уже заметно слышимую возню в подсобке: — Вот в прошлом году май выдался на редкость холодным и совершенно неблагоприятным для моциона. Иван Дмитриевич понимал намеки всегда отлично, что бы там не говорили о бывших военных. — Прогуляемся? — С удовольствием, — отозвался Игорь Андреевич и вытащил из стола поводок. — Мухтар, гулять! Гулять Мухтар любил всем собачьим сердцем, почти так же как есть и реагировал на эти два волшебных слова с равным пылом цокота когтей по паркету. На Патриарших прудах было вольготно и свежо, их любимая скамейка оказалась свободной, что Иван Дмитриевич счел удачным знаком. «Нет ни одного удачного знака? Так придумай сам! Удача любопытная, скорее всего, сунет нос», — говорила, смеясь ему в детстве мама, и он верил ей до сих пор. Зябликов кинул мячик довольному сверх меры Мухтару, отправляя того в путешествие по кустам и покосился Ивана Дмитриевича: — Что-то случилось? Вы молчали почти всю дорогу... Пламенных глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду, и повернулся к Зябликову глаза в глаза: — Я... мне очень надо с тобой поговорить. — В горле предательски пересохло. — Понимаешь, такое дело... — Не нужно говорить, если это причиняет вам такой эмоциональный дискомфорт, что... — Не перебивай меня, — раздраженно потер лоб Иван Дмитриевич, — я и сам собьюсь. Это серьезно. Игорь, я... — Не называйте меня так, пожалуйста. — Буркнул Зябликов, нервно протирая враз запотевшие очки. Имя, лишенное официоза отчества, слишком остро отдавалось внутри. Так его называла бывшая невеста Вера, друг Никита, погибший несколько лет назад при взрыве печально известного парохода «Ласточка», ну и Сусанна, когда хотела вывести из равновесия. Ни о ком из них в эту самую секунду думать не хотелось совершенно, разобраться бы с насущным. — Извини, Игорь Андреевич, не сердись. Просто, так получилось, что... — Иван Дмитриевич попытался незаметно вытереть влажные ладони о брюки, — я должен признаться. Я тебя... Я очень-очень тебя... — Я знаю, — выдохнул Зябликов, пытаясь спасти собеседника от неловкости, и накрыл его ладонь своей. — Знаешь?! — Ну, я догадывался. — А что же ты молчал? — Хотел, чтобы ты лично признался, — улыбнулся Игорь Андреевич. — Все в порядке, правда, я рад, что ты сказал и обещаю подумать, как нам теперь с этим быть. — Как же славно! — Иван Дмитриевич отзеркалил улыбку с явным успокоением и похлопал его по руке, — а я жутко переживал, что ты меня взашей погонишь. — Что вы, как можно?! — возмутился Зябликов, — подобные вещи сближают поневоле. Пламенных кивнул и долгую минуту молча смотрел на Игоря Андреевича, который отчего-то смутился, радуясь тому, что его начальник такой великодушный и понимающий человек. Потом потрепал подбежавшего Мухтара и зашвырнул слюнявый мячик подальше по безлюдной пешеходной дорожке. — Апорт! По парку разносились птичьи трели, солнце путалось в листьях, ветер в волосах, а мысли в очень легкой сейчас голове Зябликова. «Любит, — думал он с восторгом: — И правда любит! Не стоило сомневаться и так мучить себя. Нужно выждать для приличия пару недель и признаться в ответ... и вещи его к себе перевезти». «Знает, — думал Иван Дмитриевич с облегчением: — Ну, конечно же, он все знает, как всегда, не стоило и сомневаться. Я так сильно его подвел, но деньги вообще дело наживное, да и вряд ли это был его основной счет». Пламенных страдал от этой неприятной истории еще с пятницы. Будучи на аукционе, где крутился их последний Номер, Иван Дмитриевич, как теперь понятно — с дуру, а тогда это казалось умным ходом — перебил чей-то лот, чтобы войти с Номером в контакт, и спустил почти весь бюджет их конторы на письма Великой княгини Елизаветы Федоровны к Императрице Марии Федоровне. Но неприятность была бы неполной, если бы он благополучно не забыл письма там же в гардеробе, в погоне за подозреваемым. Двое хорошо одетых мужчин сидели на скамеечке, довольно щурились на водную гладь пруда, думая каждый о своем и пока даже не догадывались, что жизнь готовит им пару удивительных открытий. Зябликов еще не знал, что его чувства совершенно невзаимны и останутся таковыми еще месяца четыре. Пламенных и не подозревал, в какие отчаянные приключения по добыванию денег он втравил четырех человек и жизнерадостную собаку. Но это уже совсем другая история.