Если не можешь победить честно, тогда просто победи
13.09.2013 в 21:44
Пишет fandom Person of Interest 2013:Fandom Person of Interest 2013. Level 3: миди, часть 2 + список
Часть 1 | Часть 2
URL записиСписок работМногообразие Пределы контроля Название: Пределы контроля Автор: fandom Person of Interest 2013 Бета:fandom Person of Interest 2013 Размер: миди, 9418 слов Пейринг/Персонажи: Гарольд Финч, Карл Элаес, Джон Риз, ОМП Категория: джен Жанр: драма, ангст Рейтинг: R Краткое содержание: Выполняя обещание, данное Карлу Элаесу, Финч отправляется в тюрьму под видом заключенного, чтобы выполнить для Элаеса определенную работу. Примечание/Предупреждения: Физическое насилие, упоминание о сексуальном насилии, ненормативная лексика. Для голосования: #. fandom Person of Interest 2013 - работа "Пределы контроля" ЧитатьОставив конвоира снаружи, Карл Элаес переступает порог крошечной комнатки, предназначенной для телефонных переговоров заключенных, и поднимает лежащую рядом с аппаратом трубку. — Я слушаю. — Если с ним что-то случится, — голос Риза явственно вибрирует от напряжения, — если хоть один волос упадет с его головы, то клянусь… — Я знаю, Джон, я знаю. Даже тюремные стены не спасут меня от твоего возмездия. Не волнуйся, я тут присмотрю за ним. Можешь мне не верить, но он ценен для меня не менее, чем для тебя. Через неделю ты получишь своего босса обратно, целым и невредимым. * * * Окружающая действительность воспринимается немного смутно, будто сквозь полупрозрачную пелену — тяжелые шаги, голоса, резкие сигналы электронных запоров на дверях, лязг металла, приглушенный свет ламп, широкая спина тюремного надзирателя, обтянутая светло-серой тканью форменной рубашки, что маячит спереди. Финчу, в какой-то момент, чудится, что все это сон, и он с трудом удерживается от желания ущипнуть себя за руку, чтобы проснуться. Коридор вдоль решетчатых дверей камер выглядит бесконечным и, на первый взгляд, абсолютно безжизненным — не слышно голосов и не видно движения, никто не прижимается к решетке, чтобы разглядеть вновь прибывшего, никто не улюлюкает и ничего не выкрикивает. Можно подумать, что он здесь абсолютно никому не интересен, но, приглядевшись, Финч замечает смутное движение в глубине камер, ощущает затылком и всей кожей настороженно-враждебные взгляды, и невольно вздрагивает, покрываясь мурашками. Возможно, это было не такой уж хорошей идеей — прослыть соратником Элаеса, отмывающим для мафии деньги, у Элаеса тут наверняка масса врагов, и он не вездесущ, кто знает, насколько эффективна такая вот крыша. Хотя, сожалеть уже поздно. Грохот замка на входной двери третьей с конца камеры кажется ему оглушающе громким, настолько он напряжен. Его будущий сосед поднимается навстречу, и Финч невольно сглатывает, вынуждено задирая голову, чтобы разглядеть его целиком. Парень выглядит, без преувеличения, огромным и угрожающим — рост больше двух метров, могучие мышцы, распирающие оранжевую тюремную робу, волосатые ручищи, сплошь покрытые татуировками, а венчает эту внушительную конструкцию обросшая густой вьющейся шевелюрой нечесаная башка, физиономия с трехдневной щетиной, пухлыми губами и парой по-телячьи добродушных карих глаз. — Привет, — голос у великана густой и басистый, под стать фигуре, — Я Барни. Я буду за тобой приглядывать, чтобы с тобой не приключилось ничего худого. Ежели кто тебя обидеть попытается, то я ему мигом жопу порву, можешь не сомневаться. На Финча мгновенно накатывает невыразимое облегчение, и отчего-то становится немного смешно. Он кладет аккуратную стопку постельного белья на нижнюю полку, протягивает руку. — Привет, Барни. Я Гарольд. Тот секунду недоуменно на нее глазеет, потом берет в свою лапищу так осторожно, как будто рука Финча сделана их хрупкого фарфора, расплывается в улыбке. Финч пребывает в полной уверенности, что первую ночь в тюрьме он проведет без сна, как, вероятно, и последующие, но засыпает он мгновенно, едва голова касается подушки, и сон его настолько крепок, что даже медвежий храп соседа с верхней полки не способен его нарушить. * * * — Джон, только не начинай, — Финч тяжко вздыхает, на секунду отводит глаза, сжимает телефонную трубку до побелевших костяшек. Лицо Риза за толстой стеклянной перегородкой в комнате для свиданий само по себе немой упрек, — Ты должен понимать, что я не поступил бы так без крайней необходимости. Я задолжал нашему общему другу услугу за спасение Картер и Фаско, а обманывать его весьма опасно, не говоря уж о том, что я не привык нарушать данное мною слово. — Я думал, речь идет о…, — Риз запинается, подбирая нейтральные слова, — … чем-то, что можно осуществить на расстоянии. — К сожалению, нечто подобное можно сделать только изнутри. Так что иного выхода у меня не было. Ты должен понять. — Почему ты мне не сказал? — Потому что ты бы не позволил. Ты сделал бы все, чтобы мне помешать. Я не прав? Теперь уже вздыхает Риз и, качнув головой, переводит разговор в другое русло. — Как тебе тут? — Как…, — Финч прикрывает глаза, прокручивая в голове все, что происходило сегодня в первой половине дня — пробудка, вырвавшая его из глубокого, похожего на омут, сна; полупустой тюбик зубной пасты и залапанное, с проржавевшим ободком зеркало над умывальником; булочка с маслом, отданная Барни во время завтрака и жиденький кофе с неприятным привкусом пригоревших зерен; монотонная работа в швейной мастерской, совершенно не мешающая думать, и переваренное, похожее на кашу, рагу на обед. А потом все заключенные отправились на прогулку, а его отвели в комнату для свиданий. — Собственно, не так уж и плохо. Ты ведь был здесь, знаешь. — Я — это я. Я способен за себя постоять. — Не волнуйся, — Финч улыбается уголками губ, — У меня тут есть личный телохранитель, — Риз вопросительно поднимает бровь, — Барни Донован, тридцать шесть лет, непредумышленное убийство — защищал сестру и не расчитал силу удара, её обидчик умер в больнице, не приходя в сознание. А в целом, парень безобиден и добр как агнец, если не обижать в его присутствии тех, кого он вознамерился защищать. — Ты изучал досье всех заключенных в этом блоке? Финч кивает. — И даже то, чего в их досье нет. Это может пригодиться. — Ты… поосторожнее там. — Не волнуйся. Скоро все закончится. Риз молча глядит на него с таким выражением, будто хочет что-то сказать, но не решается. — Что-нибудь еще? — Вчера я получил новый номер. — Вот как, — Финч пытливо глядит на напарника, — Сам управишься? — Его имя Конрад Алекс Матц, работал учителем литературы в средней школе. До тех пор, пока не сел по обвинению в изнасиловании нескольких учеников. Сейчас он находится в этой самой тюрьме. Вряд ли его номер выпал случайно, именно в тот момент, когда ты здесь. Финч хмурится с озабоченным видом, по инерции слегка постукивает подушечками пальцев по столу, будто по невидимой клавиатуре. — Я попробую с ним пообщаться. Если он виновен, то, безусловно, заслужил находиться здесь, но мы вряд ли получили бы его номер, будь он виновен… Попытаюсь что-нибудь выяснить, но не знаю, насколько эффективно я смогу действовать в нынешних условиях. — Помни, что на этот раз приоритетом является твоя безопасность, а не новый номер. Финч, едва заметно качнув головой, произносит: — Дело всегда на первом месте, мистер Риз. В любых условиях и при любых обстоятельствах. * * * — А где Барни? Покинув мастерскую, Финч немного растерянно оглядывается по сторонам. Он уже привык, что здоровяк ходит за ним, будто на привязи, чем сильно напоминает Медведя. Надзиратель, дежурящий при входе, криво усмехается, снизойдя до ответа. — Я отправил его на склад, там привезли баллоны с водой. Так что не жди своего дружка, давай, топай на ужин. По дороге в столовую он держится настороже, подозревая, что его не зря разлучили с Барни, и его подозрения довольно скоро воплощаются в реальность — несколько крепких парней, что по дороге буквально дышали ему в затылок, в какой-то момент хватают его под руки и вталкивают в узкий, невидимый для камер закуток между прачечной и комнаткой для хранения инвентаря, не успевает он и глазом моргнуть. Спустя секунду он уже стоит в окружении четверых громил, прижимаясь к стене и без малейшего шанса вырваться, или позвать на помощь. — Так-так, кто у нас тут? — самый старший из четверых и явно вожак этой небольшой стаи — высокий, жилистый тип с острым подбородком, глубокими складками у рта и залысинами надо лбом — бесцеремонно оглядывает его с ног до головы, — Очередная ручная обезьянка мистера Элаеса? Слушай сюда, очкарик, — вожак вытягивает вперед указательный палец, почти тыча им Финчу в лицо, — Элаес мне не указ, понял? Срать я на него хотел. Если мне кто-то не понравится, а ты мне не нравишься, то я легко превращу жизнь этого кого-то в сущий ад. Финч собирает всю свою волю в кулак, вынуждая себя стоять прямо и не выглядеть испуганным, и у него неплохо получается — его губы плотно сжаты, подбородок слегка выпячен, а взгляд устремлен не на собеседника, а как бы сквозь него. Это не так уж сложно сделать, стоит лишь представить Риза у себя спиной. Отсутствие признаков страха на его лице не остается незамеченным — вожак вдруг резко наклоняется к нему, упираясь ладонями о стену по обе стороны от его головы, шумно принюхивается, будто большой пес, обдавая запахом пота и нечищеных зубов, и Финч едва удерживается от инстинктивного порыва отпрянуть, отстраниться, попытаться оттолкнуть, заставляя себя стоять все так же неподвижно, не меняя выражения лица. — А ты приятно пахнешь. Та шлюшка, которую я пялил перед тем, как меня взяли копы, пахла похоже. Ты точно только бабки для Элаеса отмываешь? Кто-то из троих громил негромко, с визгливыми нотками, ржот, остальные молча ухмыляются, какбы невзначай придвигаясь поближе. — Вы ведете себя крайне неблагоразумно, мистер Вурлиц, — впервые за все это время Финч подает голос, холодной невозмутимостью тона заставляя громил удивленно примолкнуть. Он глядит на вожака поверх очков, практически нос к носу, — Разумеется, я знаю, как вас зовут. Рудольф Вурлиц, три ограбления и двойное убийство, долгое время работали на русских. У вас есть сестра Элизабет и племянник Макс, восемь лет и пять месяцев, мать водит его в школу, что на Каунти-роад одной и той же дорогой — мимо супермаркета, двух бистро и серого здания старой постройки. Не особенно людная улица, много чего может случиться по пути. Заметно побледнев, вожак отстраняется, а Финч, чтобы закрепить результат, переводит взгляд на светловолосого крепыша, что стоит справа. — Ну а вы, мистер Берджес? Ваша жена Сьюзи на восьмом месяце беременности, и о ней некому позаботиться кроме вашей матери. Сьюзи как раз переехала к ней неделю назад на четырнадцатую улицу, дом десять, — эффектно выдержав паузу, он обводит глазами остальных, — Мне не нужен мистер Элаес, чтобы меня защитить, у меня есть свои люди на воле. А каждому из вас, джентльмены, есть что терять. Так что давайте на этом закончим нашу беседу, не хотелось бы опоздать на ужин. Спустя минуту Финч остается в полном одиночестве и, шумно вздохнув, сползает по стене и утыкается лбом в согнутые колени, стремясь унять бешено колотящееся сердце. * * * — Ну, так когда? — машинально повертев пешку в руке, Финч передвигает ее вперед. — Завтра, — Элаес испытывающе глядит на него, слегка наклонив голову; тень от здания тюрьмы накрывает их обоих, создавая ощущение приятного полумрака и иллюзию уединенности, несмотря на то, что всего в десятке метров от них ярко освещенная солнцем и заполненная людьми площадка для прогулок заключенных, — Завтра дежурит мой человек, он отведет вас в серверную. У вас будет на все минут десять. — Этого мало, придется работать в несколько этапов. — Мы уже обсуждали этот вариант. Вы здесь до конца недели, время еще будет. — Слегка помолчав, Элаес продолжает разговор, но теперь в его тоне явственно звучат нотки удивления пополам с искренней симпатией, — Сказать по правде, я не думал, что вы решитесь на это. Вы человек слова, Гарольд, с вами приятно иметь дело. Я слышал, днем у вас случился некий инцидент, но вы с честью вышли из сложной ситуации. Вы умеете удивить. — Слухи здесь разносятся быстро, как я погляжу, — Финч отрывает взгляд от собеседника и задумчиво обводит глазами площадку, фигуры людей Элаеса, что маячат неподалеку, охраняя покой босса, пристройку с комнатой отдыха для надзирателей и сторожевые вышки. — Это точно. Все люди, что находятся здесь, подобны рыбам в прозрачном аквариуме — ничего не скроешь, ничего не утаишь. Финч приподнимает бровь. — Надеюсь, наших планов это не касается? Элаес широко улыбается одними губами. — Я — самая крупная рыба в этом аквариуме, Гарольд. Я давно завоевал себе тихое уютное местечко в гуще водорослей. — Что ж, мне придется поверить вам на слово. — После минутного молчания, Финч делает следующий ход и решается на вопрос, — Зачем вам все это, Карл? Вы же не собираетесь устроить себе побег? Тот отрывается от шахматной доски, глядит в упор с непонятным выражением лица. Не то, чтобы Финч был мастером угадывать мысли людей по выражению их лиц, но, кажется, Карл Элаес привел бы в замешательство даже опытного игрока в покер. — Если это вас волнует, то нет, не собираюсь. Мне нет никакой выгоды всю оставшуюся жизнь бегать от полиции, это сильно помешает моим планам. А отсюда можно столь же эффективно управлять людьми и решать все вопросы, как и будучи на свободе. Еще пара-тройка лет, и меня выпустят досрочно за примерное поведение, мой адвокат об этом позаботится. Так что я определенно не собираюсь бежать из тюрьмы. — Тогда зачем…? — Кто обладает информацией, тот правит миром, вам ли этого не знать. Контроль за системой безопасности тюрьмы это мощный рычаг управления, который необходим мне сейчас как воздух, учитывая, что HR в компании с русскими упорно дышит мне в затылок. Вас удовлетворит такое объяснение? — Вполне, учитывая тот факт, что вы в принципе не обязаны мне что-либо объяснять, этого не было в нашем уговоре. Положив ладони по обе стороны от шахматной доски и придвинувшись ближе, Элаес улыбается, кажется, с совершенно искренним дружелюбием. — Я надеюсь, что мы не просто временные партнеры Гарольд. Я очень рассчитываю на вашу дружбу. * * * Выловив откуда-то из середины стопки книг, громоздящихся на тележке, потрепанный томик Азимова, Финч заглядывает за переплет. — Хм… довольно редкое старое издание. В моей библиотеке есть еще более раннее, но удивительно найти здесь нечто подобное. Парень, что прикатил тележку, несмело приподнимает вверх уголки рта. Хотя, какой «парень», согласно досье, Матцу сорок два. Но выглядит он моложе. А еще он чем-то похож на Уилла — невысокий рост, светлые волосы, и даже очки в грубой, треснувшей сбоку оправе не умаляют сходства. Отчего-то при этой мысли неприятно сосет под ложечкой, и Финч усилием воли заставляет себя вспомнить о том, что этот внешне безобидный и симпатичный человек, возможно, виновен в изнасиловании нескольких школьников. Разумеется, им с Ризом стоило бы относиться ко всем, чьи номера выдает Машина, одинаково беспристрастно, но далеко не всегда получается — одни изначально вызывают симпатию, другие антипатию. В процессе наблюдения и взаимодействия с "подопечными" отношение к ним, зачастую, меняется на кардинально противоположное, ибо не все внешне симпатичные люди в итоге отказываются жертвами, и не все внешне отталкивающие оказываются преступниками. Стоит учесть это, занимаясь делом Матца. — Любите фантастику? Я работаю в библиотеке и составил неплохую подборку из всего имеющегося. Можете заглянуть как-нибудь. Финч вновь испытывающе оглядывает собеседника с ног до головы и кивает. — Непременно загляну. Как насчет сегодня после обеда? — Отлично, — улыбка Матца делается шире, — буду ждать. Здесь особо никто не интересуется серьезной фантастикой, берут в основном легкое чтиво с картинками, а еще Библию и Коран… — Эй, ты! — их с Барни сосед из камеры слева по имени Найтли — бритый наголо тип с резкими чертами лица и тяжелым «лошадиным» подбородком, прижимается к прутьям решетки, впившись в Матца взглядом, не сулящим ничего хорошего, — Слишком много болтаешь, парень. Язык у тебя не для этой цели, — добавляет он, похабно усмехнувшись, — Давай, двигай отсюда поживей, займись делом! Тот заметно вздрагивает, услышав окрик, втягивает голову в плечи и, кинув на Финча виноватый взгляд, катит тележку дальше по коридору. Финч поворачивается спиной к решетке, машинально оглаживая пальцами книжный переплет, встречает вопросительный взгляд Барни. — Ты любишь читать? Задумчиво пожевав губами, здоровяк отвечает. — Бабушка в детстве часто читала мне на ночь. Мне нравилось. Но потом было все как-то недосуг. — Значит, ты не против прогуляться сегодня в библиотеку? Тот лишь пожимает плечами. — Как скажешь, приятель. * * * В библиотеке прохладно, тихо и не души; Финч думает о том, что люди странные создания — не лучше ли спрятаться здесь от полуденной жары, чем торчать два часа на открытой площадке, таскать, обливаясь потом, железные штанги и гантели, гонять мяч, глотая пыль, и заниматься разными другими вещами, которые он всегда считал бесполезным и бессмысленным времяпровождением. Правда, пару раз, еще в колледже, у него случались позывы заняться спортом, но они так и не воплотились в реальность. Усадив Барни за столик у входа и положив перед ним стопку журналов, посвященных анимации, Финч идет вглубь помещения и обнаруживает Матца в самом дальнем и темном углу за стеллажами — ссутулившись тот склонился над книгой, не замечая ничего вокруг. Кашлянув, Финч заставляет его вздрогнуть, выронить книгу и порывисто обернуться. Узнав гостя, тот заметно расслабляется и, подобрав книгу, поднимается навстречу, несмело улыбнувшись. — Признаюсь, не ожидал, что вы придете. Здесь вообще мало кто бывает. — Неплохое убежище, верно? Настороженность мелькает в глазах Матца, и Финч, чтобы разрядить обстановку, дружелюбно улыбается и протягивает руку. — Кстати, я Гарольд. Тот реагирует довольно странно — сперва, недоуменно глядит на протянутую руку, потом воровато оглянувшись по сторонам, отвечает на рукопожатие, предварительно обтерев собственную ладонь о штаны. — Я Конни. Приятно познакомиться. Спустя четверть часа они уже с увлечением обсуждают новинки научной фантастики и корифеев того же жанра, и Финч все это время незаметно наблюдает за собеседником, попутно поражаясь общности их интересов и образа мыслей. А потом Матц, случайно глянув на часы, спохватывается, что ему нужно срочно бежать на склад по заданию надзирателя. Он уже поворачивается, чтобы уйти, когда Финч окликает его. — Я не верю, что ты это сделал. Матц замирает на месте как вкопанный, его узкая спина под грубой тканью оранжевой робы напряженно каменеет. Медленно, очень медленно он оборачивается, обхватив себя руками, словно пытаясь согреться; его губы подрагивают, а глаза за стеклами очков часто моргают. — Зачем… зачем ты это сказал? — У меня есть причины сомневаться в твоей виновности. Расскажи мне все, и я попытаюсь тебе помочь. Тот передергивает плечами и как-то странно, нервно хихикает. — А мне, в сущности, нечего рассказывать. Я работал учителем литературы в престижной частной школе для мальчиков. Мне нравилась моя работа, я всегда ладил с учениками. А однажды утром ко мне заявились полицейские и арестовали меня по обвинению в сексуальных домогательствах к несовершеннолетним. Незадолго до случившегося, в нашем штате прогремело несколько скандалов на аналогичную тему, которые были связанны со школьными учителями, пресса раздула их до размеров проблемы общенационального масштаба, и началась настоящая охота на ведьм. У них не было никаких доказательств против меня, кроме свидетельства явно запуганных и сбитых с толку детей. Но никто не стал меня слушать. Мой адвокат мне не помог, и, в итоге, я оказался здесь. Вот, в сущности, и вся история. — И что — у тебя нет никаких идей насчет того, кто мог все это организовать? — У меня есть предположение, но толку-то. Мои предположения не помогут мне оправдаться. — Я готов выслушать. Мотнув головой, Матц болезненно морщится. — А на кой черт тебе это надо? Кто ты вообще такой? Адвокат? Сотрудник Красного креста? Какое тебе до меня дело? — Можешь считать, что я твой последний шанс, — отвечает Финч с серьезностью и твердостью, которые производят на Матца впечатление. — А, какого черта, — произносит тот минуту спустя, сделав неопределенный жест рукой, — Хуже все равно ведь не будет. Я неплохо ладил с коллегами, но был один… Эндрю Кревин, заместитель директора. Его племянник, Морис, как раз искал место преподавателя литературы, так что он пару раз намекнул мне, что если я не покину школу добровольно, он найдет способ меня выжить. Ты не представляешь, насколько сложно устроиться в такую школу как наша, требуется определенный опыт работы и куча рекомендаций. Я очень дорожил своим местом и не собирался так просто его уступать, но я даже не предполагал, что он способен…, — голос Матца срывается, губы дрожат, а глаза потихоньку наполняются влагой, — если бы я только знал, я бы… это не стоило того, что мне пришлось здесь пережить. Даже если я каким-то чудом выживу и окажусь на свободе, я уже не стану прежним, я не смогу забыть… — Ну-ну, — сделав шаг вперед, Финч легонько похлопывает Матца по плечу, — я же сказал, что попробую помочь. — Прости, — тот сглатывает, шмыгает носом, загоняя слезы внутрь, — я слегка расклеился. Спасибо за то, что выслушал и поверил. Я бы очень хотел, чтобы и остальные поверили. Все мои родные, друзья. Даже если к тому времени меня уже не будет в живых. Брови Финча сходятся над переносицей, глаза настороженно сужаются. — Тебе кто-то угрожает? — Да ну, ты шутишь, — Матц слегка истерически смеется, — какие угрозы? Ты в курсе, что происходит с теми, кто сидит по той же статье, что и я? Лучше бы мне выслушивать угрозы, чем очередное женское имя, которое хрипит мне в ухо какой-нибудь… один из этих… прижимая меня к стенке и долбясь в мою задницу. Финч восстанавливает сбившееся на секунду дыхание, пытаясь абстрагироваться от эмоциональной составляющей проблемы и вернуться к практическим вероятностям ее решения. — Я… посмотрим, что можно с этим сделать. Постарайся не отчаиваться и не предпринимать ничего… радикального. Матц кивает, и проблеск надежды в его глазах заставляет Финча в полной мере ощутить груз свалившейся на него ответственности. * * * Открутив кран, Финч становится под тугую струю воды и невольно ежится — вода оказывается далеко не той температуры, к которой он привык, и при которой ему было комфортно. — Здесь автономная система нагрева воды, — Элаес, что обосновался в открытой душевой кабинке напротив, судя по всему, не испытывает ни малейшего дискомфорта, — Довольно паршивая, так что вода редко бывает по-настоящему горячей. Но к этому можно привыкнуть. — Надеюсь, мне не придется привыкать, — бормочет в ответ Финч, яростно натираясь жесткой мочалкой, чтобы поскорее согреться. В просторной душевой, рассчитанной на целый тюремный блок, они нынче вдвоем, не считая Барни и парочки громил, что дежурят у входа, и это одна из привилегий, которые может себе позволить Элаес, находясь в заключении. Финч был ему искренне благодарен за возможность принять душ в относительном уединении, ибо общественные душевые вызывали у него отвращение еще со школьных времен. Впрочем, он так часто увиливал от занятий спортом, что пользоваться ими ему приходилось всего несколько раз в жизни. — Как вчера все прошло? — интересуется Элаес. Финч невольно оглядывается по сторонам, но мысль о том, что даже если здесь установлены камеры, шум воды все равно заглушит все звуки, заставляет его слегка расслабиться. — Ваш человек дал мне свой первичный код доступа, что было весьма кстати. Благодаря ему, я очень быстро прошел через внешний уровень защиты, избежав ловушек. Но это все, что я успел за столь короткое время. Речь ведь идет не о простом взломе, вы хотите незаметно подключаться к системе в течение длительного времени. Это куда сложнее устроить, учитывая, что все пользовательские пароли и коды доступа регулярно меняются. — Вы можете мне ничего не объяснять, Гарольд, я совершенно уверен, что вы способны это сделать, и вы это сделаете. — Благодарю за доверие, — с едва заметным оттенком иронии отвечает Финч. — Однако, — продолжает Элаес, — нарочито пропустив его реплику мимо ушей, — Кое-что заставляет меня опасаться за благополучный исход нашего предприятия. — Вы о чем? Элаес медлит с ответом; он неторопливо закручивает кран и выходит из кабинки, обмотав полотенце вокруг бедер, глядит на Финча со странным выражением, заставляя того вдруг остро ощутить собственную наготу и беззащитность. — Помните, я говорил вам, что тюрьма похожа на большой аквариум, где ничего не скроешь? Даже если вам кажется, что вы общаетесь с кем-то наедине, то это вовсе не значит, что никто не узнает о вашем разговоре. — Кажется, я догадываюсь, что вы имеете в виду. Финч, в свою очередь, покидает кабинку, берет с полки очки и протирает запотевшие стекла. — Рад, что вы догадываетесь, но вряд ли вы осознаете истинную величину возникшей проблемы. — Разве это проблема? — Финч передергивает плечами, — Заключенным не запрещено общаться между собой. — Я разъясню вам суть. Видите ли, здесь все довольно просто устроено — если у вас есть сила и власть, то вы не можете общаться на равных с теми, у кого ее меньше, и, тем более, с теми, у кого ее вовсе нет. Высшие давят низших, те, в свою очередь, стараются подмять под себя тех, кто еще слабее, и так далее. Человеческое общество в миниатюре. Если вы общаетесь с кем-то на равных, то вы автоматически признаете себя равным ему. Понимаете, о чем я? Сдвинув брови, Финч медленно качает головой. — Признаться, не совсем. — Объясню на конкретном примере. Заключенный по имени Конрад Матц занимает определенную ступеньку в здешней иерархии, а конкретно — самую низшую ступеньку из всех возможных. Таких, как он, сперва пускают по рукам, а затем кто-то из имеющих здесь определенную власть, берет ситуацию под свой контроль, и начинает взимать фиксированную плату с желающих ими… попользоваться. Грубо говоря, Матц проститутка, а Найтли его сутенер. Я доходчиво объясняю? Невольно сглотнув, Финч кивает. — Вполне. — Надеюсь, теперь вы понимаете, в какое положение себя ставите, общаясь с Матцем? — Меня это не пугает, — отрывисто произносит Финч, вздернув подбородок, — Все знают, что я под вашей защитой, вдобавок, я обеспечил себе дополнительное прикрытие на непредвиденные случаи. Губы Элаеса сжимаются в тонкую линию, он делает шаг, приблизившись почти вплотную. — Послушайте, Гарольд, очень внимательно. В местах заключения есть определенные законы и правила, нарушить которые не могу даже я. Я не могу взять под защиту и приблизить к себе такого человека как Матц. Если вы ставите себя на один уровень с ним, то вы рискуете оказаться в его положении, и даже я не смогу этого изменить. Финч видит лицо Элаеса близко-близко — капельки влаги, что блестят у него на лбу и над губой, слегка раздувающиеся ноздри, резко очерченную линию рта и темные глаза, впившиеся пристальным взглядом в его лицо — требовательным, тяжелым, даже угрожающим. И он с вызовом глядит в ответ. — А теперь послушайте вы меня, Карл. Я собираюсь помочь невиновному человеку добиться справедливости, и мне плевать на здешние законы и правила. Найдите способ обеспечить ему хотя бы относительную безопасность на то время, пока я буду этим заниматься. На некоторое время их взгляды скрещиваются, будто клинки, а затем Элаес первый отводит глаза, неожиданно широко улыбается и качает головой. — А вы еще более крепкий орешек, чем я думал изначально. Умеете вы настоять на своем. Что ж. Сам я, разумеется, не стану ничего предпринимать, но прикрою вас в случае необходимости. * * * — Ты все записал? Риз за толстым стеклом напротив плотнее прижимает к уху телефонную трубку и слегка дергает уголком рта; на его лице явственно мелькает снисходительность. — Я запомню. — Отлично. Версия Матца о том, что один из коллег подставил его таким вот образом, чтобы освободить место для своего племянника, представляется мне маловероятной — подобные скандалы скверно отражаются на репутации школы в целом, бросая тень на всех, без исключения, преподавателей. Но с другой стороны — он утверждает, что невиновен, и я ему верю. Если у тех, кто вел следствие, не было никаких прямых улик, то наверняка можно вновь поднять материалы дела, благо все случилось недавно. — У Картер есть друг в отделе нравов, учились вместе в Академии. Думаю, она уговорит его проверить все заново. — Было бы здорово. Кстати, ты принес то, о чем я тебя просил? — Да, надзиратель передаст тебе пакет, как только ты выйдешь из комнаты для свиданий, — слегка улыбнувшись, Риз глядит на напарника с долей умиления, — Зачем оно тебе? Тот смущенно поводит плечами. — Это не мне. — Заводишь друзей, Гарольд? — Что-то в этом роде. — Кстати, насчет друзей. Я тебя предупреждал, чтобы ты не контактировал с Матцем напрямую, пока ты здесь находишься. Надеюсь, ты последовал моему совету? — Джон, послушай…, — Финч на секунду отводит глаза, явный признак того, что сейчас он начнет либо врать, либо увиливать от ответа, — Ты чересчур обо мне печешься. Я в состоянии справиться с любой ситуацией, поверь мне. Некоторое время Риз сверлит его испытывающим взглядом. Он уже успел хорошо изучить напарника и понять, что, несмотря на внешнюю мягкость и беззащитность, если тот что-то вбил себе в голову, он будет стремиться к цели с непреклонностью Терминатора. — Я надеюсь на твое благоразумие, Гарольд, — произносит он, наконец. «И на благоразумие Карла Элаеса», — добавляет Риз про себя. * * * — Это мне? — сидящий на кровати Барни Донован поднимает на Финча глаза, и взгляд у него будто у ребенка, вдруг встретившего Санту по дороге в школу. — Открой-ка. Тот осторожно разворачивает плоский бумажный пакет, что положил ему на колени Финч минуту назад, секунду молча неверяще глядит на содержимое. — Вау! Это же «Невероятный Халк», издание восемьдесят первого года! Чувак, да ты мегакрут, что сумел достать такое! — Наслаждайся. Ты как-то жаловался, что развлечений здесь мало. — Не знаю, как и благодарить, — Барни прижимает волосатую лапищу к широкой груди и глядит увлажнившимися глазами с щенячьей преданностью. — Не стоит благодарности, это всего лишь комикс, — Финч улыбается уголками рта, — А почему именно Халк? Пожевав губами, здоровяк глубокомысленно вперивает взгляд в потолок. — Мне всегда казалось, что я на него похож. Бабушка частенько твердила, что я милейший парень, когда не злюсь, но если меня разозлить, то со мной сладу нет. Типа, как с ним, — Барни кивает на зеленокожего монстра, скалящегося с обложки, — Он ведь тоже милый парень, когда не зол. Правда выглядит слегка по-другому. Головастик вроде тебя, безобидный на вид. Про меня такого не скажешь, меня-то иначе чем «здоровый жлоб» и «мордоворот» не называли никогда. Кстати, — здоровяк задумчиво глядит на Финча, склонив голову на бок, — А ты, когда злишься, часом не превращаешься в кого-нибудь? Улыбнувшись шире, Финч слегка похлопывает своего соседа по плечу. — Читай комикс, Барни. * * * — У меня к вам дело, мистер Найтли. Чейз Найтли с удобством устроился на лавке у стены в метре от колючего заграждения, жмурился, подставляя плохо выбритую физиономию солнечным лучам, периодически откусывал от толстой плитки жевательного табака, неторопливо двигал челюстями, пережевывая очередной кусок и, то и дело, сплевывал себе под ноги густую жижу, а двое его приятелей, сидевших рядом, лениво перебрасывались картами. Теперь же все трое, как по команде, поднимают головы и в упор пялятся на Финча, за чьей спиной, подобно монументу, возвышается массивная фигура Барни Донована. Чейз меняет позу на менее расслабленную, осклабившись, оглядывает Финча с ног до головы, и отправляет очередной смачный плевок прямиком на его левый ботинок, но тот удачно избегает попадания, слегка сдвинув ногу в сторону. Финч невольно вспоминает слова Элаеса — «В большинстве своем, они подобны хищным животным, Гарольд. Рефлексы у них самые примитивные. Тепло — холодно, голоден — сыт, есть доза — нет дозы, и так далее. Столкнувшись с хищником, не стоит делать резких движений и нельзя отводить глаза, это признак слабости. Они, кстати, неплохо поддаются дрессировке, главное грамотно манипулировать их потребностями». — Прямо уж так «мииистер». Мистер-шмистер. Че тебе надо, очкарик? У меня нет никаких дел ни с тобой, ни с твоим боссом. — У меня имеются веские основания предполагать, что вы заинтересуетесь. Финч непроизвольно сует руки в карманы, жест ему совершенно не свойственный. Но стоя, просто опустив руки вдоль тела, он ощущает себя еще более нелепым и неуместным, здесь и сейчас. Ему немного не по себе от молчания Найтли и пристальных, липких взглядов всей троицы. — Ладно, говори, — наконец произносит тот. — Я бы предпочел беседу с глазу на глаз. Найтли недобро ухмыляется, щурит глаза. — А я бы предпочел поставить твою мамочку раком и выебать её у тебя на глазах. У меня нет секретов от моих друзей. — Дело ваше, — Финч слегка пожимает плечами, — вот мистер Прайс тоже, вроде как, был вашим другом, но это не помешало ему забрать себе все деньги, что вы с ним взяли у инкассаторов, и спрятать их от вас. Лицо Найтли мгновенно меняется, полностью теряя самодовольно-насмешливое выражение; обернувшись к дружкам, он выразительно кивает в сторону спортивной площадки, те послушно поднимаются и удаляются в указанном направлении, предварительно собрав карты со скамейки. Финч садится рядом с Найтли, а Барни отходит чуть в сторону, давая собеседникам относительное уединение, но, при этом, не упуская своего подопечного из виду. — Что вы знаете об этих деньгах, мистер очкарик, а? — Найтли сверлит Финча взглядом так упорно, как будто пытается прочесть его мысли. — Я знаю, где именно они спрятаны. Я могу предоставить вам эту информацию в обмен на услугу с вашей стороны. Выражение лица Найтли делается на редкость подозрительным. — А как я пойму, что ты не врешь? — Очень просто. Я назову вам место, а вы найдете способ проверить правдивость моих слов. Во взгляде Найтли читается столь активная работа мысли, что, кажется, можно услышать шум от шевеления мозговых извилин под его угловатой черепной коробкой. — Что ж… Проверить не грех, — произносит он наконец, — А чего ты хочешь взамен? Финч машинально вытирает слегка вспотевшие ладони о штаны, поправляет очки. — Речь пойдет о человеке по имени Конрад Матц. Насколько я знаю, он ваш… подопечный. * * * — Еще минуты три, не больше, — Хосе Аскер, один из тюремных надзирателей, работающих на Элаеса, нервно проводит рукой по своим темным, стриженым ёжиком волосам, в очередной раз приоткрывает тяжелую металлическую дверь, что отделяет коридор от серверной, и выглядывает в щелку; с его широкой, смуглой, тронутой оспой физиономии не сходит выражение мучительного беспокойства. — Вы чересчур перестраховываетесь, мистер Аскер, — пальцы Финча проворно мелькают над лэптопом, подключенным в один из многочисленных разъемов на боковой панели сервера, — нас ни разу никто не потревожил. Помехи на ближайшие камеры будут поступать еще семь с половиной минут, расслабьтесь. Никто сюда просто так не сунется посреди ночи. — Расслаблюсь, когда все это закончится, — вынув платок из кармана, Аскер вытирает вспотевший лоб, — Лучше перестраховаться, чем потом пожалеть, что этого не сделал. Еще одна минута кажется ему вечностью, когда вдруг он слышит звук, который сложно с чем-либо перепутать — звук шагов идущего по коридору человека. — Твою ж мать, сюда кто-то идет! — Аскер в панике мечется по серверной, — Я знал, знал, что добром это не кончится! — Немедленно успокойтесь! — одергивает его Финч, проворно отсоединяя лэптоп, пинком выдвигая из-под табурета ящичек с инструментами и засовывая туда дивайс, — На этот случай у нас есть план, помните? Возьмите себя в руки, теперь все зависит только от вас! Если ваш коллега увидит, насколько вы взвинчены, то точно заподозрит что-то неладное. Его слова доходят до объятого паникой сознания надзирателя, заставляя того немного придти в себя. Финч проворно отвинчивает болты от крышки электрощитка, а Аскер зачем-то торопливо пытается пригладить волосы, поправляет пояс с кобурой и, приоткрыв дверь, выглядывает наружу, нацепив на лицо дежурную улыбку. Через пару секунд Финч слышит его голос, слегка приглушенный дверью. — Хэй, Пол! Какими судьбами? Ты ж вроде дежуришь этажом ниже? — Хоукс послал глянуть все ли тут в порядке, с камерами что-то странное творится уже минут десять. А ты что здесь делаешь? Незваный гость решительно тянет на себя дверь, и Аскеру приходится посторониться, пропуская того внутрь. Попав в серверную, Пол, оказавшийся высоким грузным субъектом с залысинами и намечающимся пивным брюшком, тут же подозрительно вперивается взглядом в Финча, невозмутимо ковыряющегося в щитке. — А этот что здесь делает? Заключенным сюда нельзя. — Проблемы с электричеством в нашем крыле, — улыбка Аскера выглядит слегка натянутой, — Может, поэтому и камеры барахлят. Вот, проверяем. — А почему ты не вызвал дежурного? — Он в третьем блоке, там какие-то умельцы щиток возле кухни раскурочили, половина блока на аварийке. А этот парень смыслит в электрике, вот я и подумал — чего время терять. Пол некоторое время хмурится, потом, решительно мотнув головой, произносит: — Давай, уведи его отсюда. Не ровен час, Хоукс узнает — неприятностей не оберешься. — Я уже закончил, — подает голос Финч, — Теперь все будет в порядке. На обратном пути к камерам заключенных Аскер потихоньку успокаивается, замедляет шаг, приноравливаясь к хромающей походке Финча, беззвучно шевелит губами, явно произнося про себя молитву. — Надеюсь, на этот раз вы все успели сделать? Финч лишь медленно качает головой, заставляя надзирателя обреченно вздохнуть. * * * — Первый закон робототехники — «робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред», — Матц говорит, одновременно бегло просматривая книги, а затем проворно расставляя их по полкам в нужном порядке. В библиотеке они с Финчем снова вдвоем, лишь массивная фигура Барни привычно маячит за крайним столом возле входа. — И что конкретно тебя смущает? Финч, прислонившийся спиной к стеллажу, скрестив руки на груди, улыбается уголками губ. Матц порывисто оборачивается, убирает со лба челку, которая лезет в глаза. Выглядит он куда менее подавленным и запуганным, чем в их первую встречу, и это не может не радовать. — Неужели ты не понимаешь? Искусственный интеллект создан таким образом, чтобы все время действовать во благо человека, верно? А понятие «блага» у всех разное. В педагогике распространено выражение «это для твоего же блага», его часто любят произносить учителя и родители. Но их понятие блага далеко не всегда согласуется с тем, что в это понятие вкладывает сам ребенок. — Это точно, — брови Финча медленно сходятся над переносицей, — но я все же не пойму, куда ты клонишь. — А что, если искусственный интеллект, созданный на основе трех законов, в какой-то момент начнет вести себя как родитель? Люди ведь часто причиняют себе и друг другу вред, со стороны они похожи на детишек, играющих в песочнице. Тем более, Второй Закон звучит так: «робот должен повиноваться всем приказам, которые даёт человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону». Понимаешь, к чему это может привести? — Кажется, да. — Знаешь, я бы не хотел, чтобы такие вот вещи, как создание искусственного разума, когда-нибудь воплотились в жизнь. Ни к чему хорошему это не приведет. Слова собеседника заставляют Финча задуматься о вещах, не имеющих никакого отношения к творчеству Азимова. Знал бы Матц, насколько близки к реальности его гипотезы, знал бы он, что то, о чем он сейчас говорит, уже давно не научная фантастика. — Увы, но некоторые вещи не зависят от нашей воли. А значит, стоит принять их как данность. * * * — Барни, ты здесь? Голос Финча гулким эхом разносится по всем закоулкам котельной, а звук собственных шагов кажется ему неестественно громким. От скверного предчувствия что-то внутри обморочно сжимается, расползается холодными мурашками по всему телу. Надзиратель по фамилии Маклейн велел ему отыскать Барни, которого часом ранее отправили в котельную с ящиком инструментов, необходимых для ремонта бойлера — слесарь закончил ремонт еще четверть часа назад, а здоровяк так и не появился на дневной перекличке. Маклейн мог бы связаться по рации с коллегами, дежурившими на нижнем ярусе, но вместо этого отправил на поиски Финча. Ничего хорошего это не сулило, особенно учитывая тот факт, что этот надзиратель, по слухам, подрабатывал на русских. Если с Барни что-то случилось, то он останется один на один с неведомой угрозой, но выбора у него не было. Обогнув огромный, пышущий жаром бойлер, Финч застывает на месте, увидав распростертое на полу неподвижное тело своего телохранителя. Оглянувшись по сторонам, он осторожно приближается и, опустившись на колени, щупает пульс. Здоровяк дышит, сердце бьется без перебоев, его явно оглушили сзади, судя по большущей шишке на затылке. Испытать чувство облегчения Финч не успевает — несколько высоких фигур в оранжевых комбинезонах заключенных мгновенно и совершенно бесшумно вырастают у него за спиной и по бокам, заставив ощутимо вздрогнуть. Медленно поднявшись на ноги, он по очереди вглядывается в их лица, с каждой секундой все больше утопая в вязком омуте страха и безнадеги — эти парни либо не из их блока, либо они находятся в заключении со вчерашнего дня. В любом случае — он не знает их имен и уязвимых мест, крыть ему нечем. Их трое — коренастые, темноволосые и смуглые, похожие друг на друга как братья. Двое стрижены почти под ноль, у третьего, что повыше ростом, отросшие волосы собраны сзади в небольшой хвост, а в левое ухо продето стальное колечко с мелкой гравировкой. Звать на помощь бесполезно — обычно это помещение заперто, так что надзиратели сюда почти никогда не заглядывают, и Финчу ничего не остается как просто молча стоять и ждать что будет. Так проходит около минуты — от него явно ожидают каких-то действий, но тщетно. А потом тип с серьгой в ухе неожиданно хватает его за левое запястье и, подтащив к бойлеру, прижимает его ладонь к раскаленной металлической поверхности. Финч стискивает зубы, с трудом удерживаясь от крика. Орать и умолять было бы слишком унизительно, вдобавок бесполезно, и он молчит, сколько может. Это продолжается недолго, долго он вряд ли выдержал бы. Хватка на запястье слабеет, и он судорожно прижимает левую руку, что горит огнем, к животу ладонью вверх, тяжело дышит сквозь стиснутые зубы; его мутит, перед глазами туман и какие-то плавающие цветные пятна. Его мучитель наклоняется к уху, произносит с выраженным акцентом: — Передай своему боссу привет от Егорова. А потом все трое исчезают так же бесшумно и неожиданно как появились. Финча основательно потряхивает; он делает несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться, как вдруг Барни, пошевелившись, стонет, и через пару секунд осторожно принимает сидячее положение, морщась и держась за затылок. — Что… что случилось? Заснул я что ли, или башкой стукнулся? Здоровяк фокусирует взгляд на фигуре Финча, замечает сильно покрасневшую левую ладонь. — Эй! Кто это сделал, а? Какого дьявола…?! Тот успокаивающе улыбается. — Не волнуйся. Я просто споткнулся и случайно оперся рукой о бойлер. Так вот неловко получилось. Можешь встать? Барни медленно поднимается на ноги, топчется рядом, озабоченно хмурясь. — Ну, раз так… Тебе нужно в медпункт, приятель. * * * — Что с рукой? — Ерунда, несчастный случай. Финч убирает перевязанную руку под стол, чтобы не мозолила глаза, под пристальным подозрительным взглядом напарника усиленно изображает непроницаемо — невинное выражение лица, делает жест, будто отмахиваясь от чего-то незначительного и не стоящего внимания. — Рассказывай, что там по делу Матца. Риз, тем не менее, еще около минуты сверлит его взглядом, прежде чем заговорить. — Все оказалось сложнее, чем мы предполагали. На тот момент, когда я начал расследование, школа, в которой преподавал Матц, оказалась на стадии расформирования. Ты был прав — такие вот истории скверно сказываются на репутации учебного заведения, так что многие родители предпочли забрать оттуда своих детей. Алистер Баркли, владелец школы, собрался продавать здание, которое является его собственностью, и как раз подыскивал покупателя. У него в тот период тяжело заболела жена, начались какие-то проблемы с налоговой, ему срочно понадобились деньги, а при обычных условиях быстро осуществить подобную сделку нереально. Но покупатель нашелся почти сразу — тот тип, Эндрю Кревин, о котором упоминал Матц, выразил желание выкупить дом по стоимости, совершенно не соответствующей его реальной цене. Мне это показалось довольно любопытным, я покопался в биографии и финансах Кревина и выяснил, что тот уж давно строил планы открыть в здании школы престижный частный клуб на пару со своим двоюродным братом, который как раз занимается подобного рода бизнесом. — Что ж, — Финч машинально проводит пальцем по гладкой поверхности стола, — Мотив отправить невинного человека в тюрьму куда более веский, чем устройство на работу племянника. — Теперь осталось лишь доказать, что дело было сфабриковано. — Друг Картер как раз сейчас этим занимается, и уже нашлось множество нестыковок в свидетельских показаниях предполагаемых жертв, так что дело открыли заново. Полагаю, Матца должны освободить под залог до окончания расследования уже буквально на днях. — Рад слышать, — Финч слегка улыбается уголками губ, приподняв очки, устало массирует веки, — Когда мы впервые встретились, он уже всерьез подумывал о суициде, наверное, поэтому Машина выдала его номер. Но теперь он наверняка будет в порядке. — Не сомневаюсь, что он будет в порядке. Но не уверен насчет тебя. — Ты о чем? — Финч округляет глаза в притворном удивлении, — Послезавтра я, наконец-то, покину эти гостеприимные стены, и все, что я видел и слышал, находясь здесь, покажется мне просто дурным сном. Я определенно буду в порядке, Джон, можешь не волноваться. — Тогда зачем ты мне врешь? Вздохнув, Финч прикрывает глаза. Бессонная ночь скверно сказалась на его способности притворяться. — Прости. Я не хотел тебя беспокоить. Все это не так уж страшно. Несколькими фразами он описывает случившееся в котельной, и с каждым произнесенным им словом брови Риза все плотнее сходятся на переносице. — Ты должен рассказать Элаесу. — Зачем? Я не хочу, чтобы из-за меня тут начались стычки между бандами. — Пойми, дело не в тебе, — терпеливо объясняет Риз, — Это был акт агрессии не против тебя, а против него. Своего рода объявление войны. Элаес должен на него ответить, если он не ответит, то это будет воспринято как проявление слабости. — Представляешь, что здесь начнется? — Представляю. Поэтому тебе нужно убираться отсюда прямо сегодня. Я скажу Картер… — Нет. Сегодня ночью я закончу то, что начал. Я привык выполнять обещания, и я не хочу, чтобы вся моя предыдущая работа была проделана впустую. Ничего страшного, здесь достаточно охраны, чтобы справится с любой ситуацией. Возражения не принимаются, — обрывает он Риза, открывшего, было, рот, — Наберитесь терпения, мистер Риз. * * * — Русские…, — Элаес нервно и как-то брезгливо дергает уголком рта, — Они явились из тех мест, где несоблюдение законов и каких-либо правил это норма жизни. Стоит мне выйти из игры, как они тут же подомнут под себя значительную часть городских территорий, и начнется настоящий беспредел. Вам стоит об этом подумать, Гарольд. Всем, кто осознает собственную меру ответственности за происходящее вокруг, стоит над этим подумать. Качнув головой, Финч морщится. — Хорошая попытка, Карл. Но напрасная — мы с вами никогда не станем союзниками. На лице Элаеса его обычное, неизменно доброжелательное выражение, уголки губ слегка приподняты, словно он вот-вот готов улыбнуться, взгляд за стеклами очков непонятный, сложно даже представить, о чем именно он думает в данный момент. За шахматной доской он практически всегда сидит в одной и той же позе — выпрямив спину и слегка склонившись вперед, положив руки на стол ладонями вниз. Для Финча Элаес так и остался загадкой, за неделю, проведенную в довольно тесном контакте, ничего не изменилось. Он был внимателен и заботлив, подобно гостеприимному хозяину, насколько это было возможно, находясь в тюрьме; он неоднократно выказывал знаки уважения и даже привязанности, но такие люди довольно быстро меняют свое отношение, вполне возможно, что настанет момент, когда Элаес без колебаний пустит его в расход, при первой же возможности. Хотя, Финчу, отчего-то, не хочется в это верить. Он не слишком хорошо разбирался в людях, и сам это охотно признавал, у него крайне редко возникало желание кому-либо довериться. Но в тех единичных случаях, когда подобное желание его посещало, он ни разу не ошибся. И теперь вот, несмотря на только что произнесенную им фразу о том, что им никогда не стать союзниками, Финчу кажется, что между ним и этим странным и, несомненно, опасным человеком появилась некая связь, выходящая за пределы логики и здравого смысла. Вокруг, ставшие уже привычными, звуки голосов и удары мяча о землю, щебет птиц и шум ветра. Элаес на секунду поднимает глаза, провожая взглядом проплывающие над ними облака, приподнимает уголки губ чуть выше. — Свобода…, — произносит он раздумчиво, и, как будто, смакуя это слово, — Что такое свобода, как вы думаете? — Я полагаю, каждый вкладывает в данное понятие собственный смысл. — Определенно, вы правы. Человек может ощущать себя свободным в любом обществе, даже в рабовладельческом. Вопрос лишь в том, насколько ему хорошо в заданных обществом рамках. У вас ведь наверняка были проблемы с законом, Гарольд. Я не прав? Финч хмыкает, отводит глаза. Собственно, ему нет смысла врать, но осторожность, ставшая его второй натурой, противится откровенности. — Не понимаю, к чему вы клоните. — К тому, что мы с вами во многом похожи. В частности в том, что нам обоим практически невозможно оставаться в тех рамках, что задает современное общество. Мы для этого слишком… нестандартные люди. То, чем занимаетесь вы с Джоном… По сути, вы пытаетесь компенсировать несовершенство системы, призванной обеспечивать безопасность обывателям. То же самое пытаюсь делать и я, только другими методами. — Полноте, — в тоне Финча звучит явный сарказм, — Это вы называете обеспечением безопасности? Вымогательства, грабежи, убийства? Нет, не стоит убеждать меня в том, что организованная преступность всегда существовала, и будет существовать, и что надо выбирать из двух зол меньшее, то бишь, выбирать между вами и русскими. Я лучше предамся мечтам о тех временах, когда её полностью искоренят, как явление. — Вы идеалист, Гарольд, вы знаете об этом? — мягко произносит Элаес, улыбаясь еще шире. Финч глядит в ответ с толикой вызова. — Даже если так, то что? — Ничего. Приятно хоть раз в жизни пообщаться с идеалистом. Появляется надежда, что у этого прогнившего насквозь социума еще есть шанс. * * * — Значит это все, да? — подвижная физиономия Барни выражает крайнюю степень огорчения, — Я буду скучать по тебе, чувак. Реально буду. — Я тоже. Постараюсь сделать так, чтобы тебя побыстрее выпустили. — Да ну, — здоровяк пожимает плечами, — не трудись. Если выйду, все равно во что-нибудь вляпаюсь, как пить дать. А здесь мне неплохо. Кормят, правда, неважно, но почти всегда можно чего-нибудь перехватить на стороне. Ну, — он поднимается, шумно шмыгает носом, — бывай, друг! Бережно сгребает Финча в медвежьи объятия, и тот ощущает, как его ноги на секунду отрываются от пола. — Хорошо, что тебя не отправили сегодня на склад, мы хотя бы успели попрощаться, — произносит он, вновь ощутив под ногами твердую поверхность и слегка переведя дух. — Да был я на складе, уже успел вернуться. Финч машинально глядит на пустое левое запястье, уже в который раз мысленно сетуя на отсутствие часов. — Странно. Кажется, за мной должны были придти еще полчаса назад. Барни пожимает плечами. — Я когда возвращался, краем уха слыхал, что в мастерской вроде как драка. Вряд ли что-то серьезное, иначе всех бы уже разогнали по камерам и заперли. Но из-за этого задержка, скорее всего. Финч внезапно замирает, настороженно прислушиваясь. — Слышишь? Какой-то шум, там, внизу. И, кажется, крики. Барни также застывает на месте, насторожив уши. — Да, похоже на крики. Обеспокоенно переглянувшись, они замирают на месте, и в какой-то момент одновременно вздрагивают, услыхав звук, который сложно с чем-либо перепутать — это, несомненно, выстрелы. — Надо выбираться отсюда, — Финч делает шаг к выходу из камеры, как вдруг слышится резкий сигнал тревоги, и решетчатая дверь, дрогнув, захлопывается прямо у него перед носом, щелкнув автоматическим запором. Нешуточная тревога на лице Барни словно бы зеркалит нынешний настрой Финча, пока он лихорадочно размышляет, что же делать дальше. — Ладно. Может, так даже лучше. Может, нам безопаснее оставаться здесь пока там все не закончится. Минут десять проходят в напряженном ожидании; крики и шум то усиливаются, то затихают, но выстрелов больше не слышно. В их закутке тишина — все соседние камеры пустуют, нынче время для общественно полезных работ. Наконец, новый звук нарушает царящую тишину — звук шагов человека, что торопливо бежит по коридору. Барни аккуратно отодвигает Финча в угол камеры, заслоняя собой, а тот выглядывает из-за спины здоровяка, невольно задержав дыхание. Надзиратель Хосе Аскер появляется по ту сторону решетки, заставив их обоих с облегчением перевести дух. Вид у Аскера растрепанный и взмыленный, на лице выражение нешуточной паники. — Уф! Я надеялся, что вы здесь. — Что стряслось? — Сначала была драка в мастерской, — открыв панель на стене, Аскер торопливо набирает на клавиатуре аварийный код, чтобы разблокировать дверь, — Сцепились двое парней Элаеса и несколько русских. Потом она переросла в масштабную свалку. У нескольких человек оказались наготове заточки, а один из русских где-то умудрился раздобыть ствол. В итоге, здорово досталось и нам тоже. Босс велел перевести вас в соседний блок. — Может нам стоит остаться и переждать здесь, в запертой камере? Аскер досадливо поводит плечом. — Вы меня, видно, плохо слушали, Гарольд. Решетка не защитит вас от пуль. Готово, — распахнув дверь, надзиратель дожидается, пока Финч и Барни покинут камеру и торопливо шагает по коридору в обратную сторону, жестом велев им следовать за ним. С трудом поспевая за Аскером, Финч пытается по пути привести в порядок хаотично мельтешащие мысли. Удивительно, насколько сильно все может поменяться за ничтожно короткий промежуток времени. Еще четверть часа назад, он пребывал в приподнятом расположении духа, предвкушая свое скорое возвращение к вожделенному комфорту и привычному жизненному распорядку, радовался тому, что он, наконец, выполнил свою часть их с Элаесом договора, и теперь у него нет никаких обязательств перед криминальным авторитетом. Также он философски размышлял над эффективностью исправительной системы, и над тем, что тюрьма, с ее шкалой моральных ценностей и иерархией взаимоотношений, по сути, это человеческое общество в миниатюре, и что Карл Элаес был прав. Теперь вот он не в состоянии думать ни о чем, кроме нависшей над ними угрозы и возможности умереть в этих стенах довольно глупой смертью. Ноги ощутимо заплетаются — в последние пару дней боли в пояснице и шее усилились, сказались ночевки на неудобной кровати и почти постоянное нервное напряжение. Запнувшись на ровном месте, Финч падает на колени, упираясь ладонями в пол, но широкие лапищи Барни тут же подхватывают его под мышки, приводя в вертикальное положение, подталкивают вперед, поддерживая под локоть. Упершись в очередную решетчатую дверь, Аскер вновь колдует над аварийной панелью, матерясь сквозь зубы, но замок пронзительно гудит и не открывается; тот набирает код снова и снова, но безуспешно, и, в конце концов, Аскер в панике начинает яростно трясти дверь, выкрикивая ругательства. Финч хватает его за плечи, встряхивает что есть силы, потом наотмашь бьет по лицу. — Немедленно успокойтесь! Вы лишь ухудшаете ситуацию! — Они заблокировали весь сектор! Понимаете?! Нам не выбраться отсюда, мы трупы! Надзиратель дышит тяжело, будто загнанный зверь, зрачки у него размером с радужку, а лицо мокрое от пота. — Я попробую разблокировать дверь, а вы с Барни меня прикроете, — Финч старается говорить внушительным тоном, хотя внутри у него все сжимается и холодеет, — Все будет хорошо. Вы поняли? Все будет хорошо! Аскер судорожно сглатывает, машинально кивает, отходит от панели, занимая место слева от Барни, вынимает дубинку, стоит, настороженно прислушиваясь к шуму и крикам, которые, кажется, звучат уже все ближе. Финч отсоединяет переднюю часть панели, используя один из ключей от подсобных помещений, что нашлись у надзирателя, делает над собой усилие, чтобы сосредоточиться на паутине мельчайших проводов, открывшихся его взору. Не так уж сложно понять, как тут все устроено, но загвоздка в том, что здешняя система безопасности рассчитана на такую вот ситуацию, и при попытке принудительно открыть дверь, та тут же заблокируется намертво. Вот если бы при нем был лэптоп, он бы вошел прямиком в локальную сеть, а оттуда в центр управления системой, но что толку мечтать о несбыточном. Его размышления прерывает звук голосов, раздавшихся прямо за его спиной. Резко обернувшись, Финч замирает от ужаса, увидав человек восемь заключенных, вооруженных чем попало; заметив фигуру в форме надзирателя, пришельцы тут же, радостно взревев, кидаются в атаку. Окружающий мир смазывается, расплывается, проносясь мимо хаотичным потоком, подобно горной реке — движения, звуки, запахи. До нынешнего момента Финчу не довелось наблюдать своего телохранителя в действии, а теперь вот он смотрит и видит перед собой абсолютно другого человека, который ничуть не похож на того добродушного парня, с которым он делил камеру, выпечку в столовой, болтал о пустяках, отдыхая душой, словно общался с ребенком, и проводил бок о бок двадцать четыре часа в сутки на протяжении последних семи дней. Нынешний Барни Донован это сплошной сгусток стремительной и всепоглощающей ярости; для своих размеров он удивительно подвижен и быстр, а еще он не знает пощады. Темнокожему крепышу, что замахнулся на него гаечным ключом, Барни ломает руку, будто сухую ветку, и тот пронзительно вопит, выпученными глазами уставившись на белеющие осколки кости, что торчат из его окровавленного рукава; завладев оружием противника, обрушивает его на гладко выбритый череп следующей жертвы, разбивая его будто спелый арбуз, разбрызгивая кровь и мозги на себя и всех, кто находится рядом. Третьему из нападавших Барни просто ломает шею, и Финч зажимает уши, чтобы не слышать тошнотворного хруста позвонков. Нападавшие в панике отступают, толкая друг друга, один из них валится на пол, сбитый с ног, и, победно взревев, здоровяк заносит над ним ногу, а потом с размаху опускает ее вниз, проламывая лежащему навзничь человеку грудную клетку одним ударом. Тот издает какой-то странный, булькающий звук, скрючившись, переворачивается набок, извергает из себя сгусток крови, а потом замирает, судорожно дернувшись напоследок. Обернувшись, Барни Донован вдруг ловит устремленный на него, полный ужаса, взгляд Финча и замирает на месте. Тот завороженное наблюдает, как в течение нескольких секунд разительно меняется забрызганное кровью лицо здоровяка — затуманенные яростью глаза приобретают осмысленное выражение, разглаживаются морщины на лбу, распрямляется искривленный гримасой гнева рот. Барни оглядывается по сторонам, обозревая причиненный им ущерб, роняет гаечный ключ на пол; его могучие плечи опускаются как будто под грузом вины, и, мотнув головой, он отворачивается в сторону. Выстрелы звучат резко и отрывисто, будто гром с ясного неба. Один, второй, третий… |
Часть 1 | Часть 2
@темы: Дайриковское