Если не можешь победить честно, тогда просто победи
читать дальшеГрехи отца
Глава 1.
В конечном итоге, Эрик возвращается даже раньше, чем ожидал Чарльз. И гораздо раньше, чем предполагал Хэнк. По правде говоря, Зверь предпочел бы никогда не видеть Магнето на пороге школы Ксавье, особенно в свете того, что впервые за долгие годы у него появилась реальная перспектива на сближение с Рейвен. Но, по понятным причинам, он никогда не стал бы озвучивать подобные мысли вслух в присутствии профессора и его сестры.
Тем не менее, высокая темная фигура, только что появившаяся из недр видавшего виды серого «Шевроле», это, определенно, Эрик Леншерр. У Чарльза, наблюдающего за гостем из окна, учащается пульс и слегка потеют ладони; он далек от мысли анализировать реакции собственного организма на появление старого друга, ограничившись приятным, согревающим душу предвкушением совместного ужина, прогулки по парку и вечерней партии в шахматы. Видит Бог, как ему этого недоставало. Сейчас, в канун Рождества, ученики, в большинстве своем, разъехались по домам, занятий нет уже почти неделю, а Хэнк, Рейвен и несколько ребят постарше вполне справляются с задачей найти развлечения оставшимся в школе юным мутантам, тем, кому некуда возвращаться. Так что, по мнению Чарльза, внезапный приезд Эрика как нельзя кстати.
Однако, по мере приближения нежданного гостя к парадному крыльцу особняка, радостное ожидание Чарльза превращается в тревогу, сперва смутную, затем все более явную. Эрик, стремительно вышагивающий по слегка припорошенной снегом тропинке, напоминает предвестника бури – полы длинного темного пальто развеваются при ходьбе, будто крылья громадной птицы, чуть сдвинутая на лоб шляпа не позволяет разглядеть выражение лица, однако во всем его облике сквозит напряжение и как будто сдерживаемый гнев.
Чарльз торопится навстречу, насколько позволяет скорость его модифицированного самодвижущегося кресла. Он застает Эрика с Хэнком в прихожей, переговаривающихся на слегка повышенных тонах; несколько любопытных вихрастых голов уже выглядывают из главного коридора – ребятишки запомнили Магнето, который помогал восстановить школу после взрыва.
- Эрик… Рад видеть тебя, дружище.
Чарльз старается придать своему тону максимальное радушие и не лукавит – даже если Леншерр явился с недобрыми вестями, ему тут всегда рады, так он сказал на прощание и не намеревался брать свои слова обратно.
Тот делает шаг вперед, обойдя по дуге Хэнка, будто досадную помеху. Снимает шляпу, стряхивает с нее редкие снежные хлопья. Первое впечатление, увы, не обмануло – Эрик на самом деле на взводе. Это ощущается даже без попыток заглянуть в его мысли. Как бы то ни было – он пришел без шлема, а значит, он пришел с миром.
- Я тоже рад… Жаль, повод для встречи не из приятных.
Пытливо глянув в глаза другу, Чарльз кивает.
- Прошу в мой кабинет.
***
Когда Хэнк исчезает за дверью, промямлив напоследок, что будет неподалеку, Эрик, расположившийся в одном из кресел у камина, принимает более расслабленную позу, прерывисто вздыхает и устало массирует переносицу.
- Чаю? Или чего-нибудь покрепче?
Не меняя позы, тот чуть заметно качает головой и, убрав руку от лица, глядит на Чарльза в упор.
- Вот иногда я думаю – какого черта? Я усиленно пытаюсь дистанцироваться от этого гребаного мира, но он неизменно настигает меня даже в несусветной глуши и кормит дерьмом, полной ложкой. Как думаешь – это карма? Ты вообще веришь в карму?
У Эрика усталый вид и заметная щетина, наполовину седая, как отмечает про себя Чарльз с затаенной болью. Да и в коротко стриженых волосах седины хватает. Ему самому седина не грозит – после попытки Апокалипсиса захватить его тело, волосы категорически отказываются отрастать. Хороши, нечего сказать. Красавцы.
- Расскажи что случилось. Ты же знаешь, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь.
Вместо ответа тот лезет во внутренний карман пальто и, достав оттуда чуть смятый конверт, кладет перед Чарльзом. Тот вопросительно приподнимает бровь и, получив утвердительный кивок, вытряхивает на стол пару фотографий и лист бумаги.
Первый снимок заставляет его невольно вздрогнуть – лицо Питера Максимова на нем непривычно напряженное, брови сведены к переносице, взгляд слегка расфокусирован, а губы сжаты в тонкую полоску. Чья-то рука в черной перчатке на его левом плече и дуло револьвера, приставленное к его виску, выглядят весьма недвусмысленно.
- Господи… Как это могло случится? Питер уехал одним из первых – хотел провести Рождество с матерью и сестрой.
На втором, изрядно потрепанном и сделанном явно очень давно, совсем еще молодой Эрик, примерно того периода, когда они впервые встретились, а может и раньше. Он на заднем плане вполоборота – хмурый, явно чем-то недовольный. А на переднем молодая женщина с длинными волнистыми темными волосами, теплым взглядом карих глаз и ямочками на щеках. Когда Чарльз, наконец, берет в руки лист бумаги, его пальцы слегка дрожат. Он уже примерно представляет, что именно там написано. Нет, не написано. Напечатано на машинке, клавиша «S» чуть западает, как машинально отмечает он про себя.
«Твой сын у нас. У тебя есть возможность явиться на суд и ответить за свои грехи. Иначе ему придется за них ответить».
- Ну, - тон Эрика ровный, однако, Чарльз скорее ощущает, чем слышит вибрацию металла вокруг. – И когда ты собирался мне рассказать?
Чайная ложка, лежащая на блюдце, переворачивается и падает вниз, громко звякнув о стеклянную поверхность передвижного столика, заставив их обоих невольно вздрогнуть.
Профессор иронически изгибает бровь.
- Прости, ты уверен, что именно я должен был тебе рассказать про твоего сына? Вообще-то Питер сам собирался это сделать.
- Так чего ж не сделал? – Эрик чуть расслабляет плечи и вибрация металла прекращается.
- Насколько я помню, вы с ним впервые встретились, когда он помогал вытащить тебя из самой охраняемой тюрьмы в мире. Вторая встреча состоялась в тот момент, когда ты на его глазах пытался уничтожить человеческую цивилизацию. Согласись, обе ситуации не особенно вдохновляют на откровенные признания.
- Я торчал тут два с лишним месяца, пока мы восстанавливали школу, - Эрик сглатывает, кадык на его жилистой шее ходит ходуном, - Он постоянно попадался мне на глаза. Почему же…
- У тебя будет шанс спросить Питера лично, - Чарльз бесшумно подкатывается сбоку, кладет ему руку на плечо. – Пойдем, поищем его через Церебро.
Глава 2.
Все тело затекло, и Питер ерзает на стуле, пытаясь поменять позу, насколько позволяют наручники. Даже это незначительное движение усиливает боль в голове и вызывает новые рвотные позывы, которые он несколькими судорожными глотками загоняет внутрь. Не хватало еще сидеть в луже собственной блевотины. Если ему вкололи сыворотку, подавляющую мутацию, какого ж хрена ему так погано? Маккой вот регулярно ею пользуется, да и профессор вкалывал себе нечто подобное, еще в те годы, когда он заявился к нему домой в компании Хэнка и того странного типа с вылезающими из кулака когтями. Правда, Ксавье был тогда похож на сторчавшегося хиппи, зато ходил на своих двоих и чувствовал себя вроде бы неплохо, по крайней мере, его не тянуло блевать каждые пять минут. То ли у его похитителей неправильная дурь, то ли его организм на нее неправильно реагирует.
***
А ведь начиналось все так здорово. Накануне его отъезда они с Куртом украшали школу к Рождеству – на скорость. Вагнеру досталось правое крыло здания, Максимову левое. Ороро стояла посреди коридора с секундомером, рядом с ней Джин с яблочным пирогом в руках – сама пекла, по какому-то особенному семейному рецепту. Пирог должен был стать призом победителю. Ну и верный рыцарь Скотти маячил тут же, куда ж без него.
Разумеется, Питер уделал хвостатого чертенка, кто б сомневался. На целых полторы секунды. Однако, когда «комиссия» отправилась на осмотр, Курту накинули два дополнительных балла «за эстетику». И объявили победителем. Не то, чтобы Питер обиделся, вовсе нет. Смысл обижаться на малолеток, чего они там понимают в эстетике. Однако внутри что-то скребло, так что он дунул на крышу – остудить голову.
То было их любимое укромное место, где они проводили довольно много времени пока держалась теплая погода, пялясь на облака и болтая обо всем на свете. «Они», в смысле «Боевая группа», или «Великолепная пятерка Рейвен», так их называли в школе.
Курт с негромким хлопком материализовался рядом спустя минуту. Молча встал сбоку, протянул картонную коробку с пирогом. Питер хмыкнул, ухватил кусок и запихнул в рот. Все же чертенок был славным парнем, несмотря на свою стеснительность и религиозную упоротость. Остальные подтянулись минуты через две. Сидеть было холодно, так что они стояли, жевали пирог, смеялись чему-то. Кажется, шутке Скотта насчет обморожения хвоста, или еще какой глупости.
Домой он отправился на автобусе, по настоятельному совету профессора, а чтоб не помереть со скуки от передвижения с черепашьей скоростью, проспал большую часть пути.
Дом снаружи выглядел как обычно – светились окна сквозь полупрозрачные шторы, уютно мигала праздничная гирлянда над входом. Слева от крыльца маячил чуть завалившийся набок снеговик – не иначе, Ванда приводила гостей. Какие-то детские забавы у нынешних старшеклассников, ей-богу.
Питер толкнул входную дверь, кинул рюкзак у порога, протопал в гостиную, на ходу разматывая шарф.
- Ма-а-ам, я дома!
Мать откликнулась откуда-то из дальних комнат, кажется, ее голос прозвучал как-то странно, но он не обратил на это внимание. Это ж надо было умудриться настолько потерять бдительность. Его инстинкты взвыли в полный голос в тот момент, когда он уже занес ногу, чтобы переступить порог гостиной. Пространство вокруг привычно завибрировало, резко замедляясь. Однако, Питер застыл как вкопанный, не в силах пошевелиться.
Тот человек, который стоял за спиной матери, приставив дуло пистолета с глушителем ей к затылку, выглядел совершенно непримечательно – немолодой, грузноватый, с залысинами надо лбом и тяжелым подбородком. Обычный темно-серый костюм, водолазка под горло и слишком мало сходства с агентами секретных служб. Но в тот момент сознание Питера зафиксировало лишь несколько вещей – ребристую рукоять под толстыми пальцами, покрытыми сверху негустой щетиной волос, указательный на курке, чуть удлиненное дуло, царапину на глушителе справа и отчаянные глаза матери с расширившимися зрачками.
- Я знаю, ты быстрый. - Голос у незнакомца был глуховатый, спокойный, с едва заметной ноткой снисходительности. – Очень-очень быстрый. Возможно, ты даже успеешь остановить меня, прежде чем я нажму курок и вышибу мозги твоей матушке. А может, и не успеешь. Хочешь рискнуть?
Питер завис. Ненадолго, на несколько секунд. Выпал из реальности. Разумеется, к такому их в школе не готовили. А следовало бы. Очнулся уже когда ощутил сзади чье-то присутствие, прямо у себя за спиной. Потом была игла, вонзившаяся в шею и вскрик матери, заглушенный зажавшей ей рот пятерней. И темнота.
***
Питер со злостью дергает руками, прикованными к деревянным поручням стула, сдирая кожу на запястьях, под опущенными веками предательски щиплет. Он облажался. В очередной раз. Господи, ведь еще пяток лет, и ему уже стукнет тридцать, а внутри и снаружи он все тот же подросток. Вечный Питер Пэн, как говорила мама, прежде чем легким движением руки взъерошить ему волосы на затылке. Мама… Они ведь могли сделать ей больно, даже убить. В жопу все эти сверхспособности, если они не помогают защитить самых близких. Ванды не было дома. Точно не было, ее мопед не стоял с торца. Хоть бы ее не было дома, пожалуйста…
Стоп. Удариться в истерику и потонуть он всегда успеет. Лучше побарахтаться, как та лягушка из притчи, авось что получится. Может и без своих способностей Питер Максимов не бесполезный кусок дерьма, кто знает.
Глава 1.
В конечном итоге, Эрик возвращается даже раньше, чем ожидал Чарльз. И гораздо раньше, чем предполагал Хэнк. По правде говоря, Зверь предпочел бы никогда не видеть Магнето на пороге школы Ксавье, особенно в свете того, что впервые за долгие годы у него появилась реальная перспектива на сближение с Рейвен. Но, по понятным причинам, он никогда не стал бы озвучивать подобные мысли вслух в присутствии профессора и его сестры.
Тем не менее, высокая темная фигура, только что появившаяся из недр видавшего виды серого «Шевроле», это, определенно, Эрик Леншерр. У Чарльза, наблюдающего за гостем из окна, учащается пульс и слегка потеют ладони; он далек от мысли анализировать реакции собственного организма на появление старого друга, ограничившись приятным, согревающим душу предвкушением совместного ужина, прогулки по парку и вечерней партии в шахматы. Видит Бог, как ему этого недоставало. Сейчас, в канун Рождества, ученики, в большинстве своем, разъехались по домам, занятий нет уже почти неделю, а Хэнк, Рейвен и несколько ребят постарше вполне справляются с задачей найти развлечения оставшимся в школе юным мутантам, тем, кому некуда возвращаться. Так что, по мнению Чарльза, внезапный приезд Эрика как нельзя кстати.
Однако, по мере приближения нежданного гостя к парадному крыльцу особняка, радостное ожидание Чарльза превращается в тревогу, сперва смутную, затем все более явную. Эрик, стремительно вышагивающий по слегка припорошенной снегом тропинке, напоминает предвестника бури – полы длинного темного пальто развеваются при ходьбе, будто крылья громадной птицы, чуть сдвинутая на лоб шляпа не позволяет разглядеть выражение лица, однако во всем его облике сквозит напряжение и как будто сдерживаемый гнев.
Чарльз торопится навстречу, насколько позволяет скорость его модифицированного самодвижущегося кресла. Он застает Эрика с Хэнком в прихожей, переговаривающихся на слегка повышенных тонах; несколько любопытных вихрастых голов уже выглядывают из главного коридора – ребятишки запомнили Магнето, который помогал восстановить школу после взрыва.
- Эрик… Рад видеть тебя, дружище.
Чарльз старается придать своему тону максимальное радушие и не лукавит – даже если Леншерр явился с недобрыми вестями, ему тут всегда рады, так он сказал на прощание и не намеревался брать свои слова обратно.
Тот делает шаг вперед, обойдя по дуге Хэнка, будто досадную помеху. Снимает шляпу, стряхивает с нее редкие снежные хлопья. Первое впечатление, увы, не обмануло – Эрик на самом деле на взводе. Это ощущается даже без попыток заглянуть в его мысли. Как бы то ни было – он пришел без шлема, а значит, он пришел с миром.
- Я тоже рад… Жаль, повод для встречи не из приятных.
Пытливо глянув в глаза другу, Чарльз кивает.
- Прошу в мой кабинет.
***
Когда Хэнк исчезает за дверью, промямлив напоследок, что будет неподалеку, Эрик, расположившийся в одном из кресел у камина, принимает более расслабленную позу, прерывисто вздыхает и устало массирует переносицу.
- Чаю? Или чего-нибудь покрепче?
Не меняя позы, тот чуть заметно качает головой и, убрав руку от лица, глядит на Чарльза в упор.
- Вот иногда я думаю – какого черта? Я усиленно пытаюсь дистанцироваться от этого гребаного мира, но он неизменно настигает меня даже в несусветной глуши и кормит дерьмом, полной ложкой. Как думаешь – это карма? Ты вообще веришь в карму?
У Эрика усталый вид и заметная щетина, наполовину седая, как отмечает про себя Чарльз с затаенной болью. Да и в коротко стриженых волосах седины хватает. Ему самому седина не грозит – после попытки Апокалипсиса захватить его тело, волосы категорически отказываются отрастать. Хороши, нечего сказать. Красавцы.
- Расскажи что случилось. Ты же знаешь, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь.
Вместо ответа тот лезет во внутренний карман пальто и, достав оттуда чуть смятый конверт, кладет перед Чарльзом. Тот вопросительно приподнимает бровь и, получив утвердительный кивок, вытряхивает на стол пару фотографий и лист бумаги.
Первый снимок заставляет его невольно вздрогнуть – лицо Питера Максимова на нем непривычно напряженное, брови сведены к переносице, взгляд слегка расфокусирован, а губы сжаты в тонкую полоску. Чья-то рука в черной перчатке на его левом плече и дуло револьвера, приставленное к его виску, выглядят весьма недвусмысленно.
- Господи… Как это могло случится? Питер уехал одним из первых – хотел провести Рождество с матерью и сестрой.
На втором, изрядно потрепанном и сделанном явно очень давно, совсем еще молодой Эрик, примерно того периода, когда они впервые встретились, а может и раньше. Он на заднем плане вполоборота – хмурый, явно чем-то недовольный. А на переднем молодая женщина с длинными волнистыми темными волосами, теплым взглядом карих глаз и ямочками на щеках. Когда Чарльз, наконец, берет в руки лист бумаги, его пальцы слегка дрожат. Он уже примерно представляет, что именно там написано. Нет, не написано. Напечатано на машинке, клавиша «S» чуть западает, как машинально отмечает он про себя.
«Твой сын у нас. У тебя есть возможность явиться на суд и ответить за свои грехи. Иначе ему придется за них ответить».
- Ну, - тон Эрика ровный, однако, Чарльз скорее ощущает, чем слышит вибрацию металла вокруг. – И когда ты собирался мне рассказать?
Чайная ложка, лежащая на блюдце, переворачивается и падает вниз, громко звякнув о стеклянную поверхность передвижного столика, заставив их обоих невольно вздрогнуть.
Профессор иронически изгибает бровь.
- Прости, ты уверен, что именно я должен был тебе рассказать про твоего сына? Вообще-то Питер сам собирался это сделать.
- Так чего ж не сделал? – Эрик чуть расслабляет плечи и вибрация металла прекращается.
- Насколько я помню, вы с ним впервые встретились, когда он помогал вытащить тебя из самой охраняемой тюрьмы в мире. Вторая встреча состоялась в тот момент, когда ты на его глазах пытался уничтожить человеческую цивилизацию. Согласись, обе ситуации не особенно вдохновляют на откровенные признания.
- Я торчал тут два с лишним месяца, пока мы восстанавливали школу, - Эрик сглатывает, кадык на его жилистой шее ходит ходуном, - Он постоянно попадался мне на глаза. Почему же…
- У тебя будет шанс спросить Питера лично, - Чарльз бесшумно подкатывается сбоку, кладет ему руку на плечо. – Пойдем, поищем его через Церебро.
Глава 2.
Все тело затекло, и Питер ерзает на стуле, пытаясь поменять позу, насколько позволяют наручники. Даже это незначительное движение усиливает боль в голове и вызывает новые рвотные позывы, которые он несколькими судорожными глотками загоняет внутрь. Не хватало еще сидеть в луже собственной блевотины. Если ему вкололи сыворотку, подавляющую мутацию, какого ж хрена ему так погано? Маккой вот регулярно ею пользуется, да и профессор вкалывал себе нечто подобное, еще в те годы, когда он заявился к нему домой в компании Хэнка и того странного типа с вылезающими из кулака когтями. Правда, Ксавье был тогда похож на сторчавшегося хиппи, зато ходил на своих двоих и чувствовал себя вроде бы неплохо, по крайней мере, его не тянуло блевать каждые пять минут. То ли у его похитителей неправильная дурь, то ли его организм на нее неправильно реагирует.
***
А ведь начиналось все так здорово. Накануне его отъезда они с Куртом украшали школу к Рождеству – на скорость. Вагнеру досталось правое крыло здания, Максимову левое. Ороро стояла посреди коридора с секундомером, рядом с ней Джин с яблочным пирогом в руках – сама пекла, по какому-то особенному семейному рецепту. Пирог должен был стать призом победителю. Ну и верный рыцарь Скотти маячил тут же, куда ж без него.
Разумеется, Питер уделал хвостатого чертенка, кто б сомневался. На целых полторы секунды. Однако, когда «комиссия» отправилась на осмотр, Курту накинули два дополнительных балла «за эстетику». И объявили победителем. Не то, чтобы Питер обиделся, вовсе нет. Смысл обижаться на малолеток, чего они там понимают в эстетике. Однако внутри что-то скребло, так что он дунул на крышу – остудить голову.
То было их любимое укромное место, где они проводили довольно много времени пока держалась теплая погода, пялясь на облака и болтая обо всем на свете. «Они», в смысле «Боевая группа», или «Великолепная пятерка Рейвен», так их называли в школе.
Курт с негромким хлопком материализовался рядом спустя минуту. Молча встал сбоку, протянул картонную коробку с пирогом. Питер хмыкнул, ухватил кусок и запихнул в рот. Все же чертенок был славным парнем, несмотря на свою стеснительность и религиозную упоротость. Остальные подтянулись минуты через две. Сидеть было холодно, так что они стояли, жевали пирог, смеялись чему-то. Кажется, шутке Скотта насчет обморожения хвоста, или еще какой глупости.
Домой он отправился на автобусе, по настоятельному совету профессора, а чтоб не помереть со скуки от передвижения с черепашьей скоростью, проспал большую часть пути.
Дом снаружи выглядел как обычно – светились окна сквозь полупрозрачные шторы, уютно мигала праздничная гирлянда над входом. Слева от крыльца маячил чуть завалившийся набок снеговик – не иначе, Ванда приводила гостей. Какие-то детские забавы у нынешних старшеклассников, ей-богу.
Питер толкнул входную дверь, кинул рюкзак у порога, протопал в гостиную, на ходу разматывая шарф.
- Ма-а-ам, я дома!
Мать откликнулась откуда-то из дальних комнат, кажется, ее голос прозвучал как-то странно, но он не обратил на это внимание. Это ж надо было умудриться настолько потерять бдительность. Его инстинкты взвыли в полный голос в тот момент, когда он уже занес ногу, чтобы переступить порог гостиной. Пространство вокруг привычно завибрировало, резко замедляясь. Однако, Питер застыл как вкопанный, не в силах пошевелиться.
Тот человек, который стоял за спиной матери, приставив дуло пистолета с глушителем ей к затылку, выглядел совершенно непримечательно – немолодой, грузноватый, с залысинами надо лбом и тяжелым подбородком. Обычный темно-серый костюм, водолазка под горло и слишком мало сходства с агентами секретных служб. Но в тот момент сознание Питера зафиксировало лишь несколько вещей – ребристую рукоять под толстыми пальцами, покрытыми сверху негустой щетиной волос, указательный на курке, чуть удлиненное дуло, царапину на глушителе справа и отчаянные глаза матери с расширившимися зрачками.
- Я знаю, ты быстрый. - Голос у незнакомца был глуховатый, спокойный, с едва заметной ноткой снисходительности. – Очень-очень быстрый. Возможно, ты даже успеешь остановить меня, прежде чем я нажму курок и вышибу мозги твоей матушке. А может, и не успеешь. Хочешь рискнуть?
Питер завис. Ненадолго, на несколько секунд. Выпал из реальности. Разумеется, к такому их в школе не готовили. А следовало бы. Очнулся уже когда ощутил сзади чье-то присутствие, прямо у себя за спиной. Потом была игла, вонзившаяся в шею и вскрик матери, заглушенный зажавшей ей рот пятерней. И темнота.
***
Питер со злостью дергает руками, прикованными к деревянным поручням стула, сдирая кожу на запястьях, под опущенными веками предательски щиплет. Он облажался. В очередной раз. Господи, ведь еще пяток лет, и ему уже стукнет тридцать, а внутри и снаружи он все тот же подросток. Вечный Питер Пэн, как говорила мама, прежде чем легким движением руки взъерошить ему волосы на затылке. Мама… Они ведь могли сделать ей больно, даже убить. В жопу все эти сверхспособности, если они не помогают защитить самых близких. Ванды не было дома. Точно не было, ее мопед не стоял с торца. Хоть бы ее не было дома, пожалуйста…
Стоп. Удариться в истерику и потонуть он всегда успеет. Лучше побарахтаться, как та лягушка из притчи, авось что получится. Может и без своих способностей Питер Максимов не бесполезный кусок дерьма, кто знает.
@темы: Чукча как писатель
-
-
18.08.2016 в 16:45Задел интригующий
кролика РоджераПетеньку и чего хотят от Магнитки... Жду развития)-
-
18.08.2016 в 17:14-
-
18.08.2016 в 21:01Ну тады вааще замечательно. Что-то я, кажется, лавстори обкушалась, хочется СЮЖЕТОВ))) *шепотом* Удачи и вдохновения
-
-
19.08.2016 в 10:01-
-
19.08.2016 в 10:41-
-
19.08.2016 в 15:48