Если не можешь победить честно, тогда просто победи
читать дальше***
- Мне кажется, мы в тупике, - присев на край кровати, Ирука ожесточенно трет покрасневшие глаза.
Какаши озабоченно глядит на напарника; по выражению его лица можно догадаться, что размышляет он в данный момент вовсе не о расследовании.
- Когда ты в последний раз нормально спал?
- Что? – Ирука рывком поворачивает голову, не сразу уловив смысл вопроса. На его осунувшемся лице с темной каймой под глазами недоумение и усталость.
- Я спрашиваю, когда ты нормально спал? Спокойно, без кошмаров, не ворочаясь до утра с боку на бок?
- Какое это имеет….
- Имеет. Я отвечаю за успех этой миссии, и мне нужен помощник, который сможет нормально функционировать и хорошо делать свою работу.
- По-твоему, я не справляюсь?! – лицо Ируки мгновенно вспыхивает.
- Я этого не говорил. Но еще немного – и ты сорвешься, я вижу. Тебе не стоило принимать все происходящее так близко к сердцу.
- Не стоило? – Ирука усмехается с несвойственной ему горечью, - Тебе легко говорить. А я ежедневно общаюсь с теми, кто может завтра оказаться следующей жертвой. И с теми, кто может оказаться убийцей. Я улыбаюсь, шучу, обмениваюсь рукопожатиями, а сам думаю о том, что все вокруг потенциальные враги, и никому нельзя верить. Когда мои ученики уходят домой после уроков, я сижу и гадаю – все ли они доберутся до дома в целости и сохранности. И так каждый день.
Какаши вздыхает. Ирука – учитель от Бога, он любит детей и свою работу. Именно поэтому случай с Асагавой подкосил его так сильно, и заставил сомневаться не только в окружающих, но и в себе самом.
Копирующий появился в доме Асагавы в тот момент, когда хозяин дома стоял на карачках посередине комнаты, с заломленной назад рукой и униженно всхлипывал, периодически подвывая тонким, бабьим голосом одну и ту же фразу:
- Не убивал я, не убивал…. Нет, не я, я не убивал…!
Он даже не пытался сопротивляться, ошеломленный легкостью и быстротой, с которой был насильно приведен в столь унизительную позу человеком, значительно уступающим ему ростом и физической силой. Лицо Ируки в тот момент казалось чужим, незнакомым; его пальцы сжались на запястье Асагавы с такой силой, что костяшки побелели. Вот такой Ирука мог убить; ему приходилось убивать, хоть и значительно реже, нежели тем шиноби, кого регулярно посылали на миссии. Ладонь Какаши осторожно легла поверх руки молодого учителя.
- Отпусти его, - произнес Копирующий, в мягкости тона пряча сталь приказа, - он никуда не денется.
Ирука разжал пальцы; его закаменевшее лицо слегка смягчилось, взгляд прояснился. Проворно, на четвереньках, Асагава отполз в дальний угол комнаты, и, разглядев оттуда своего второго незваного гостя, сделался мучнисто-белым и покрылся испариной; ткань его светлых брюк мгновенно потемнела между ног. Пока Какаши, приблизившись, рассматривал кисть его правой руки, брезгливо придерживая за запястье, он лишь сипло, шумно дышал сквозь зубы; глаза у него были огромные и слепые от ужаса.
- Это не он, - Копирующий повернулся к Ируке, выпустив безвольную руку пленника, - Слышишь, это не он.
- Почему ты так уверен? – брови Ируки медленно сошлись на переносице, - Видел бы ты, что на этих кассетах! Да за одно только это его убить мало – они детей использовали, понимаешь?! Совсем малолеток! Снимали все ….это. Чтобы такие как он, - Ирука устремил ненавидящий взгляд на Асагаву, - воплощали их больные фантазии в реальной жизни!
- Я уверен, что это не он. Анализы образцов крови и спермы убийцы, которые были отосланы в лабораторию убитыми агентами, будут готовы не раньше, чем через неделю. Когда придут результаты, сам убедишься. А этого ублюдка допросим и сдадим властям. Выйти на сеть подпольных производителей детской порнухи тоже полезное дело. Хотя – увы! – к нашему убийце они не имеют ни малейшего отношения, поверь моей интуиции.
Ирука поверил. Неделю ходил мрачнее тучи; замещать арестованного Асагаву пришлось ему, и, свалившийся на его плечи двойной груз обязанностей, вкупе с напряженным ожиданием, подтачивал его силы и волю подобно червю. Результаты анализов неожиданностью не явились, они лишь позволили снять подозрение с Асагавы. Масанори-сэнсей в любом случае остался единственным подозреваемым, тем более, что его группа крови совпадала с группой крови убийцы. Но этого было мало - чтобы предъявить обвинение, необходимы прямые улики.
Какаши морщит лоб, прокручивая в голове события последних дней. Приходится признать, что Ирука прав – расследование зашло в тупик. Если подозрения в отношении Масанори-сэнсея не подтвердятся, то подозреваемых не останется. Версия про убийцу – школьного учителя терпела крах, а ведь она казалась с самого начала очень логичной, почти идеальной.
- Хреновые из нас сыщики, - произносит он, невесело усмехаясь.
Ирука поворачивает голову в его сторону. Он еще обижен; обижаться он умеет, и проявляет обиду совсем по-детски – подолгу молчит с непроницаемым выражением лица, покусывает губы, а выражение глаз у него словно у брошенного щенка. Ирука… Напарник, надежный товарищ и полезный помощник. Во время миссий Какаши абсолютно хладнокровен и собран, для него, в такие моменты жизни, люди делятся на врагов и напарников. Врагов необходимо победить и уничтожить; напарников нужно защищать и оберегать, и здесь нет места личным чувствам, это всего лишь долг. Вот такое вот железное слово. Но он никогда раньше не был на миссии с Ирукой. А еще его никогда никто не ждал с миссий. А теперь вот они вместе – Ирука-напарник и Ирука-тот-который-ждет. Два разных человека, так должно быть. Потому что если так не будет, то это «слишком сильный отвлекающий фактор», он сам, еще перед выходом из Конохи, произнес фразу, что нынче кажется ему такой дурацкой и напыщенной. Рука Копирующего словно бы сама по себе тянется туда, куда тянуться не должна - не сейчас, не здесь. Ложится на затылок Ируки, зарывается пальцами в густые, слегка взлохмаченные волосы. Тот вздыхает прерывисто, глядит удивленно и недоверчиво. Молчит, отдается ощущению прикосновений – мягких, завораживающих. Ласковых. «Ласка» и «нежность» - это женские слова, так считает Ирука. Они применяются женщинами и в отношении к женщинам – женам, любовницам, матерям, сестрам. Они с Какаши не женщины. Их странная дружба плавно перетекла в не менее странные отношения иного рода, когда двое делят пополам постель и жизнь. О том, как это называется, Ирука никогда не задумывался, он просто тихо радовался, что теперь не один, волновался, когда Какаши отправляли на миссию, встречал, чтобы потом снова проводить, читал вслух с умным видом кулинарную книгу, когда они с Копирующим пытались вместе приготовить ужин, с одинаковым умением и усердием, а потом хохотал, соскребая со сковородки подгоревшую массу. Хотя ничего смешного в этом не было, были только испорченные продукты. Просто Какаши тоже смеялся, а Ирука никогда прежде не видел его смеющимся, и…
Ирука тянется вслед за рукой, гладящей его волосы. Прижимается губами, ощущает шероховатые бугорки мозолей, скользит к запястью. Щекочет языком нежную кожу, с удовлетворением улавливая, как Какаши вздрагивает и со свистом втягивает воздух сквозь стиснутые зубы. Оторвавшись, придвигается ближе, тянет вниз эластичную ткань маски, утыкается носом куда-то в шею, вдыхает запах – самый приятный запах, так считает Ирука. Женщины пахнут не лучше, они пахнут по-другому. Запах Какаши это запах опасности, когда условия тренировки максимально приближены к реальным; это запах долгих совместных вечеров; запах обжитого дома, где их двое, запах скрытой нежности и неудержимой страсти. Усталость уходит; остается лишь этот запах, ставший за последнее время знакомым и родным; прикосновения рук и губ, что постепенно утрачивают осторожность и легкость; всепроникающее и растворяющее в себе тепло и тяжесть тела другого человека.
Уже под утро, Ируке снится лес. Сумеречный, пыльно-серый, с редкими черными деревьями и остатками талого снега по оврагам и склонам. Он устало бредет вперед, силясь догнать смутно мелькающую впереди фигуру Копирующего; лес вокруг ощетинивается ветками, цепляет за ноги древесными корнями. Ируке страшно. Он ощущает опасность натянутыми до предела нервами, чей-то взгляд, злобный и глумливый, упорно сверлит его между лопаток, вызывая желание обернуться. Но встретить опасность лицом к лицу еще страшнее, чем вот так брести, словно бы увязая в липкой паутине унизительного страха. Какаши уже далеко, он исчез из виду и не успеет придти на помощь. Он не успеет…
Ссылки на начало:
http://www.diary.ru/~Schnizel/?comm...postid=20226860
http://www.diary.ru/~Schnizel/?comm...postid=19938695
- Мне кажется, мы в тупике, - присев на край кровати, Ирука ожесточенно трет покрасневшие глаза.
Какаши озабоченно глядит на напарника; по выражению его лица можно догадаться, что размышляет он в данный момент вовсе не о расследовании.
- Когда ты в последний раз нормально спал?
- Что? – Ирука рывком поворачивает голову, не сразу уловив смысл вопроса. На его осунувшемся лице с темной каймой под глазами недоумение и усталость.
- Я спрашиваю, когда ты нормально спал? Спокойно, без кошмаров, не ворочаясь до утра с боку на бок?
- Какое это имеет….
- Имеет. Я отвечаю за успех этой миссии, и мне нужен помощник, который сможет нормально функционировать и хорошо делать свою работу.
- По-твоему, я не справляюсь?! – лицо Ируки мгновенно вспыхивает.
- Я этого не говорил. Но еще немного – и ты сорвешься, я вижу. Тебе не стоило принимать все происходящее так близко к сердцу.
- Не стоило? – Ирука усмехается с несвойственной ему горечью, - Тебе легко говорить. А я ежедневно общаюсь с теми, кто может завтра оказаться следующей жертвой. И с теми, кто может оказаться убийцей. Я улыбаюсь, шучу, обмениваюсь рукопожатиями, а сам думаю о том, что все вокруг потенциальные враги, и никому нельзя верить. Когда мои ученики уходят домой после уроков, я сижу и гадаю – все ли они доберутся до дома в целости и сохранности. И так каждый день.
Какаши вздыхает. Ирука – учитель от Бога, он любит детей и свою работу. Именно поэтому случай с Асагавой подкосил его так сильно, и заставил сомневаться не только в окружающих, но и в себе самом.
Копирующий появился в доме Асагавы в тот момент, когда хозяин дома стоял на карачках посередине комнаты, с заломленной назад рукой и униженно всхлипывал, периодически подвывая тонким, бабьим голосом одну и ту же фразу:
- Не убивал я, не убивал…. Нет, не я, я не убивал…!
Он даже не пытался сопротивляться, ошеломленный легкостью и быстротой, с которой был насильно приведен в столь унизительную позу человеком, значительно уступающим ему ростом и физической силой. Лицо Ируки в тот момент казалось чужим, незнакомым; его пальцы сжались на запястье Асагавы с такой силой, что костяшки побелели. Вот такой Ирука мог убить; ему приходилось убивать, хоть и значительно реже, нежели тем шиноби, кого регулярно посылали на миссии. Ладонь Какаши осторожно легла поверх руки молодого учителя.
- Отпусти его, - произнес Копирующий, в мягкости тона пряча сталь приказа, - он никуда не денется.
Ирука разжал пальцы; его закаменевшее лицо слегка смягчилось, взгляд прояснился. Проворно, на четвереньках, Асагава отполз в дальний угол комнаты, и, разглядев оттуда своего второго незваного гостя, сделался мучнисто-белым и покрылся испариной; ткань его светлых брюк мгновенно потемнела между ног. Пока Какаши, приблизившись, рассматривал кисть его правой руки, брезгливо придерживая за запястье, он лишь сипло, шумно дышал сквозь зубы; глаза у него были огромные и слепые от ужаса.
- Это не он, - Копирующий повернулся к Ируке, выпустив безвольную руку пленника, - Слышишь, это не он.
- Почему ты так уверен? – брови Ируки медленно сошлись на переносице, - Видел бы ты, что на этих кассетах! Да за одно только это его убить мало – они детей использовали, понимаешь?! Совсем малолеток! Снимали все ….это. Чтобы такие как он, - Ирука устремил ненавидящий взгляд на Асагаву, - воплощали их больные фантазии в реальной жизни!
- Я уверен, что это не он. Анализы образцов крови и спермы убийцы, которые были отосланы в лабораторию убитыми агентами, будут готовы не раньше, чем через неделю. Когда придут результаты, сам убедишься. А этого ублюдка допросим и сдадим властям. Выйти на сеть подпольных производителей детской порнухи тоже полезное дело. Хотя – увы! – к нашему убийце они не имеют ни малейшего отношения, поверь моей интуиции.
Ирука поверил. Неделю ходил мрачнее тучи; замещать арестованного Асагаву пришлось ему, и, свалившийся на его плечи двойной груз обязанностей, вкупе с напряженным ожиданием, подтачивал его силы и волю подобно червю. Результаты анализов неожиданностью не явились, они лишь позволили снять подозрение с Асагавы. Масанори-сэнсей в любом случае остался единственным подозреваемым, тем более, что его группа крови совпадала с группой крови убийцы. Но этого было мало - чтобы предъявить обвинение, необходимы прямые улики.
Какаши морщит лоб, прокручивая в голове события последних дней. Приходится признать, что Ирука прав – расследование зашло в тупик. Если подозрения в отношении Масанори-сэнсея не подтвердятся, то подозреваемых не останется. Версия про убийцу – школьного учителя терпела крах, а ведь она казалась с самого начала очень логичной, почти идеальной.
- Хреновые из нас сыщики, - произносит он, невесело усмехаясь.
Ирука поворачивает голову в его сторону. Он еще обижен; обижаться он умеет, и проявляет обиду совсем по-детски – подолгу молчит с непроницаемым выражением лица, покусывает губы, а выражение глаз у него словно у брошенного щенка. Ирука… Напарник, надежный товарищ и полезный помощник. Во время миссий Какаши абсолютно хладнокровен и собран, для него, в такие моменты жизни, люди делятся на врагов и напарников. Врагов необходимо победить и уничтожить; напарников нужно защищать и оберегать, и здесь нет места личным чувствам, это всего лишь долг. Вот такое вот железное слово. Но он никогда раньше не был на миссии с Ирукой. А еще его никогда никто не ждал с миссий. А теперь вот они вместе – Ирука-напарник и Ирука-тот-который-ждет. Два разных человека, так должно быть. Потому что если так не будет, то это «слишком сильный отвлекающий фактор», он сам, еще перед выходом из Конохи, произнес фразу, что нынче кажется ему такой дурацкой и напыщенной. Рука Копирующего словно бы сама по себе тянется туда, куда тянуться не должна - не сейчас, не здесь. Ложится на затылок Ируки, зарывается пальцами в густые, слегка взлохмаченные волосы. Тот вздыхает прерывисто, глядит удивленно и недоверчиво. Молчит, отдается ощущению прикосновений – мягких, завораживающих. Ласковых. «Ласка» и «нежность» - это женские слова, так считает Ирука. Они применяются женщинами и в отношении к женщинам – женам, любовницам, матерям, сестрам. Они с Какаши не женщины. Их странная дружба плавно перетекла в не менее странные отношения иного рода, когда двое делят пополам постель и жизнь. О том, как это называется, Ирука никогда не задумывался, он просто тихо радовался, что теперь не один, волновался, когда Какаши отправляли на миссию, встречал, чтобы потом снова проводить, читал вслух с умным видом кулинарную книгу, когда они с Копирующим пытались вместе приготовить ужин, с одинаковым умением и усердием, а потом хохотал, соскребая со сковородки подгоревшую массу. Хотя ничего смешного в этом не было, были только испорченные продукты. Просто Какаши тоже смеялся, а Ирука никогда прежде не видел его смеющимся, и…
Ирука тянется вслед за рукой, гладящей его волосы. Прижимается губами, ощущает шероховатые бугорки мозолей, скользит к запястью. Щекочет языком нежную кожу, с удовлетворением улавливая, как Какаши вздрагивает и со свистом втягивает воздух сквозь стиснутые зубы. Оторвавшись, придвигается ближе, тянет вниз эластичную ткань маски, утыкается носом куда-то в шею, вдыхает запах – самый приятный запах, так считает Ирука. Женщины пахнут не лучше, они пахнут по-другому. Запах Какаши это запах опасности, когда условия тренировки максимально приближены к реальным; это запах долгих совместных вечеров; запах обжитого дома, где их двое, запах скрытой нежности и неудержимой страсти. Усталость уходит; остается лишь этот запах, ставший за последнее время знакомым и родным; прикосновения рук и губ, что постепенно утрачивают осторожность и легкость; всепроникающее и растворяющее в себе тепло и тяжесть тела другого человека.
Уже под утро, Ируке снится лес. Сумеречный, пыльно-серый, с редкими черными деревьями и остатками талого снега по оврагам и склонам. Он устало бредет вперед, силясь догнать смутно мелькающую впереди фигуру Копирующего; лес вокруг ощетинивается ветками, цепляет за ноги древесными корнями. Ируке страшно. Он ощущает опасность натянутыми до предела нервами, чей-то взгляд, злобный и глумливый, упорно сверлит его между лопаток, вызывая желание обернуться. Но встретить опасность лицом к лицу еще страшнее, чем вот так брести, словно бы увязая в липкой паутине унизительного страха. Какаши уже далеко, он исчез из виду и не успеет придти на помощь. Он не успеет…
Ссылки на начало:
http://www.diary.ru/~Schnizel/?comm...postid=20226860
http://www.diary.ru/~Schnizel/?comm...postid=19938695
@темы: Чукча как писатель
-
-
25.12.2006 в 16:47-
-
25.12.2006 в 17:39-
-
25.12.2006 в 17:45Hatake_Kakashi, усе будет.
-
-
25.12.2006 в 17:49ждёт продолжения
-
-
25.12.2006 в 19:31-
-
25.12.2006 в 23:39-
-
26.12.2006 в 10:08Umi no Iruka, плохой конец это пошло и не модно.
Claire*, Hawatari Toma, рад слышать.
-
-
26.12.2006 в 19:15-
-
27.12.2006 в 10:10