Если не можешь победить честно, тогда просто победи
читать дальше***
- Марико-сан, я…, - запнувшись, Ирука тупо глядит на угол стола. Он долго не поднимает голову, внимательно рассматривая рисунок царапин на поверхности натертых до лоснящегося блеска дубовых досок. Беда, так и не покинувшая этот дом, распростерлась на столе во всю длину; окутала углы серой паутиной, приглушала и замедлила ход многочисленных часов, развешанных по стенам, что смастерил дед Йоко и Кикё, известный на все три селения часовщик. Когда молодой учитель, наконец, находит в себе силы глянуть на худенькую, большеглазую женщину, сидящую напротив, он обнаруживает, что Масато Марико так и не пошевелилась, не поменяла позы, не отвела от него взгляда блестящих, сухих глаз. - ,… я виноват, - выдавливает он из себя наконец.
Женщина энергично мотает головой.
- Нет, нет! Ирука-сэнсей, вы очень помогли нам! Вы организовали все так, чтобы детей из школы и в школу постоянно сопровождали взрослые; вы поддерживали семьи погибших детей; вы помогли Йоко оправиться после смерти сестры…
- К сожалению, все было бесполезно, - слова падают тяжелыми глыбами, корежат, пригибают к земле, - Йоко я не уберег. Что заставило ее оторваться от класса и углубиться в лес? Мне остается только гадать, у меня нет ответов. Может она…
Фраза «еще жива» повисает в воздухе; Марико замирает с полуоткрытым ртом, словно ей нечем дышать. Глаза ее слепнут, наполняются влагой, плечи вздрагивают. Ирука встает, подходит ближе. Садится на корточки, гладит рыдающую женщину по спине, бормочет что-то. Он не умеет утешать. Он не умеет утешать, не умеет быть хорошим учителем и хорошим шиноби. Он и понятия не имел, что миссия окажется настолько тяжелой.
Несмотря на ясную, солнечную погоду, мир снаружи кажется плоским и серым. Ирука шагает по знакомой тропинке, что ведет от селения Звонкий Ручей к зданию школы. Он опоздал к первому уроку; малышня наверняка уже стоит на головах, но его это мало беспокоит. Скорее всего, занятия в школе придется отменить, если до сегодняшнего вечера девочка не будет найдена. Он уговорил ее родителей не поднимать пока панику, но даже если… Даже если ее найдут, она скорее всего будет мертва. Как те, первые.
Вот уже неделю Ируку преследует ощущение, что всеми происходящими в трех селениях событиями управляет некая злая воля, и началось это с того момента, как они с Копирующим появились здесь. Ощущение чужого, враждебного взгляда, сверлящего спину, ощущение того, что противник надежно укрыт, в то время как ты словно бы на ладони. И потому он всегда опережает их на шаг. Нельзя говорить об этом с Какаши, еще не хватало, чтобы тот подумал, что Ирука сломался окончательно, и не может продолжать миссию. Это все нервы, ничего более. Их противник обычный человек, он не сможет их победить. Никогда. Но для того, чтобы им одержать победу, противника необходимо для начала обнаружить. Масанори-сэнсей уже вне подозрений – Какаши не спускал с него глаз все это время, он не может быть причастен к исчезновению девочки. Тогда кто? Версия со школьным учителем потерпела окончательное фиаско, но кто еще мог знать детей и всю территорию, прилегающую к школе, настолько хорошо, чтобы водить за нос двух опытных шиноби, оставаясь неуловимым? И почему пропала именно Йоко? Почему она? Убийца как будто знал, насколько Ирука сблизился с девочкой, он как будто знал, что… Ирука не тот, за кого себя выдает? Бред. Откуда? Он не выдал себя ничем, это точно. Это совершенно точно…
Погрузившись в размышления, Ирука на время отключается от внешнего мира, и появление за одним из поворотов человека, сидящего на обочине тропинки, скрестив ноги, оказывается для него полной неожиданностью. Фигура Копирующего – понурая, безликая, словно бы присыпанная серой асбестовой крошкой – заранее не сулит хороших вестей; и Ирука мгновенно ощущает, как его сердце обрывается куда-то вниз, оставляя в груди холодную пустоту.
- Какие новости? – тем не менее, спрашивает он приблизившись.
- Никаких.
- То есть? – вернувшись на место, сердце торопливо и нервно колотится, стремясь наверстать упущенное время, - ты не нашел… тело?
- Нет.
- Но… как это может быть? Твои псы отыскивают по запаху все, что угодно, в радиусе десяти километров, ты же сам говорил!
Какаши поднимает голову. Его пальцы машинально плетут из травинок нечто замысловатое; взгляд правого глаза кажется пустым, оловянным.
- Они прочесали весь лес и все три селения, вплоть до помоек и самых укромных уголков. Они не нашли ни девочки, ни ее тела.
- Этого не может быть! – Ирука не замечает, что почти кричит, - ты же…. они же…. Они могут найти все, что имеет запах, так?
- Верно, - тон Копирующего ровен; он рвет травяное кружево на части и наблюдает, как их уносит ветерок. – Они могут найти все, что имеет запах. Могу лишь предположить, что они потеряли нюх.
Нотка сарказма в его тоне заставляет молодого учителя окончательно потерять над собой контроль.
- Издеваешься? – цедит Ирука сквозь зубы, - Черт бы тебя побрал, сукин ты сын бессердечный! Я только что разговаривал с ее матерью, ты понимаешь?! Ты хоть помнишь, что значит потерять близкого человека, или ты уже все забыл?!
Он уходит, резко развернувшись, а Какаши глядит ему вслед. Безо всякого выражения.
К полудню становится жарко. Школьный двор наполнен радостным гомоном – мальчишки постарше гоняют мяч; первогодки путаются у них под ногами, жаждая поучаствовать, и не обижаясь на тычки и ругань старших; девчонки сгрудились у самого крыльца, прыгают через натянутую резинку, играют в разноцветные стеклышки. Большая перемена.
Ирука сидит на ступеньках, смотрит перед собой, не мигая, пока глаза не начинают слезиться. Он смахивает рукавом с ресниц едкую влагу; фиолетовые пятна настойчиво мельтешат под опущенными веками, голова слегка кружится. Словно бы издалека он слышит свое имя, и с трудом понимает, что обращаются именно к нему.
- ….ка-сэнсей! Ирука-сэнсей, вы спите?
Вихрастый пацаненок лет восьми глядит на него сверху вниз, стоя рядом на ступеньке и улыбается щербатым ртом, насмешливо и чуточку снисходительно – не каждый день видишь учителя, задремавшего прямо на ступеньках школы.
- Что… что-то случилось?
Тревога мгновенно выплескивается в кровь волной адреналина, делая голову ясной.
- Вам письмо. Какой-то человек просил передать.
Ирука берет свернутый в трубочку лист бумаги, настороженно оглядывает его со всех сторон.
- А что за человек?
Мальчишка пожимает плечами.
- Не знаю. Какой-то дядька, высокий. Раньше я его не видел.
Бойкий посыльный убегает, а Ирука разворачивает письмо подрагивающими пальцами, замирая от предчувствия чего-то важного. Неровные строки ползут цепочкой, будто муравьи, слегка расплываясь перед глазами, почерк незнакомый, он не принадлежит ни одному из его коллег-учителей.
«Через полчаса будьте на том месте, где нашли тело Масато Кикё. Если вам небезразлична судьба ее сестры».
Вот и все. Развязка близка, Ирука ощущает это натянутыми до предела нервами. Скоро все закончится, надо только предупредить Какаши. Он сует руку в карман за передатчиком, но его пальцы вдруг проваливаются в пустоту – карман его куртки порван, передатчик исчез. Словно не веря, Ирука рассматривает дыру – неровную, клочковатую, явно проделанную острым древесным сучком, или колючками; тихо ругается сквозь зубы. «Ладно, - решает он, - нельзя терять время, возможно Йоко действительно еще жива. Сам справлюсь».
И правда – каким бы он ни был шиноби, пусть даже простым чуунином, большую часть жизни проводившим в кабинетах и школьных аудиториях – нет такого гражданского, с кем он не сумеет справиться. Пусть убийца хитер, силен и ловок – с шиноби ему не сравниться. Так думает Ирука, передвигаясь на предельной скорости по направлению к месту встречи. План почти мгновенно созрел в его голове – добраться до пункта назначения первым, выбрать максимально выгодную позицию и устроить засаду. Убийца вряд ли подозревает, что молодой учитель способен передвигаться с такой скоростью, ведь обычному человеку даже бегом получаса едва хватило бы для преодоления этого расстояния, да еще по пересеченной местности, а шиноби хватит и десяти минут.
Ирука останавливается; лесная прохлада окутывает его со всех сторон, остужая разгоряченную голову. Его запал потихоньку тает, а вместе с ним самоуверенность; ему начинает казаться, что он что-то упустил. Вместо того, чтобы искать укрытие, он стоит на краю оврага, на самом видном месте, глядит на старый ясень, меж корней коего нашли мертвую девочку, и напряженно думает, прокручивает в голове каждое событие, случившееся с момента исчезновения Йоко. Вот растерянные лица Санзо и Кена, приятелей девочки.
«…а она как рванет! Мы кричали-кричали, а она не оглянулась даже».
«Как будто увидала что-то?».
«Ага, точно!».
«А что именно – вы не заметили?».
«Не-а, мы в это время спорили – будет завтра контрольная по математике, или отменят…».
Лицо Масато Марико – осунувшееся, большеглазое.
«Она в последние дни сестру часто вспоминала. Как будто та к ней приходит и зовет за собой… Господи!….».
Потом встреча с Какаши.
«…Они могут найти все, что имеет запах. Могу лишь предположить, что они потеряли нюх».
И, наконец, мальчик, передавший записку.
«…Ирука-сэнсей, вы спите?»
Стоп. МАЛЬЧИК. Он знает в лицо и по имени всех детей в школе, не только учащихся младших классов. Но этого пацана он видел впервые. Что бы это могло означать…?
Ирука не успевает додумать – рывком оглядывается, ощутив чье-то присутствие прямо у себя за спиной. Он ожидал увидеть кого угодно, впрочем, его ожидания на этот счет еще не успели обрести хоть какую-то форму. Но вид сгорбленной старческой фигуры заставляет его мысли смешаться окончательно, тем более, что старик кажется смутно знакомым. Ах, да, он же видит этого старика каждый день, когда приходит в школу, и когда вечером уходит домой, хоть и никогда не обращает на него внимания; в памяти всплывают лишь звуки – шаркающие шаги, сухой кашель, дребезжание тележки с уборочным инвентарем. Но не образ. Человек-невидимка, темная фигура из снов. Понимание приходит, и тело Ируки мгновенно распрямляется, будто сжатая пружина и разворачивается, почти распластавшись по земле; метательный нож с широким лезвием срезает ветку у него над головой и входит в древесный ствол почти по самую рукоять. Сюрикены, зажатые в пальцах Ируки, подрагивают, а старик сухо смеется, перхает. И держит лезвие второго ножа у горла девочки в запачканном цветастом платье, чьи глаза широко распахнуты и полны страха, а тонкие, покрытые царапинами руки бессильно свисают вдоль тела.
***
- Марико-сан, я…, - запнувшись, Ирука тупо глядит на угол стола. Он долго не поднимает голову, внимательно рассматривая рисунок царапин на поверхности натертых до лоснящегося блеска дубовых досок. Беда, так и не покинувшая этот дом, распростерлась на столе во всю длину; окутала углы серой паутиной, приглушала и замедлила ход многочисленных часов, развешанных по стенам, что смастерил дед Йоко и Кикё, известный на все три селения часовщик. Когда молодой учитель, наконец, находит в себе силы глянуть на худенькую, большеглазую женщину, сидящую напротив, он обнаруживает, что Масато Марико так и не пошевелилась, не поменяла позы, не отвела от него взгляда блестящих, сухих глаз. - ,… я виноват, - выдавливает он из себя наконец.
Женщина энергично мотает головой.
- Нет, нет! Ирука-сэнсей, вы очень помогли нам! Вы организовали все так, чтобы детей из школы и в школу постоянно сопровождали взрослые; вы поддерживали семьи погибших детей; вы помогли Йоко оправиться после смерти сестры…
- К сожалению, все было бесполезно, - слова падают тяжелыми глыбами, корежат, пригибают к земле, - Йоко я не уберег. Что заставило ее оторваться от класса и углубиться в лес? Мне остается только гадать, у меня нет ответов. Может она…
Фраза «еще жива» повисает в воздухе; Марико замирает с полуоткрытым ртом, словно ей нечем дышать. Глаза ее слепнут, наполняются влагой, плечи вздрагивают. Ирука встает, подходит ближе. Садится на корточки, гладит рыдающую женщину по спине, бормочет что-то. Он не умеет утешать. Он не умеет утешать, не умеет быть хорошим учителем и хорошим шиноби. Он и понятия не имел, что миссия окажется настолько тяжелой.
Несмотря на ясную, солнечную погоду, мир снаружи кажется плоским и серым. Ирука шагает по знакомой тропинке, что ведет от селения Звонкий Ручей к зданию школы. Он опоздал к первому уроку; малышня наверняка уже стоит на головах, но его это мало беспокоит. Скорее всего, занятия в школе придется отменить, если до сегодняшнего вечера девочка не будет найдена. Он уговорил ее родителей не поднимать пока панику, но даже если… Даже если ее найдут, она скорее всего будет мертва. Как те, первые.
Вот уже неделю Ируку преследует ощущение, что всеми происходящими в трех селениях событиями управляет некая злая воля, и началось это с того момента, как они с Копирующим появились здесь. Ощущение чужого, враждебного взгляда, сверлящего спину, ощущение того, что противник надежно укрыт, в то время как ты словно бы на ладони. И потому он всегда опережает их на шаг. Нельзя говорить об этом с Какаши, еще не хватало, чтобы тот подумал, что Ирука сломался окончательно, и не может продолжать миссию. Это все нервы, ничего более. Их противник обычный человек, он не сможет их победить. Никогда. Но для того, чтобы им одержать победу, противника необходимо для начала обнаружить. Масанори-сэнсей уже вне подозрений – Какаши не спускал с него глаз все это время, он не может быть причастен к исчезновению девочки. Тогда кто? Версия со школьным учителем потерпела окончательное фиаско, но кто еще мог знать детей и всю территорию, прилегающую к школе, настолько хорошо, чтобы водить за нос двух опытных шиноби, оставаясь неуловимым? И почему пропала именно Йоко? Почему она? Убийца как будто знал, насколько Ирука сблизился с девочкой, он как будто знал, что… Ирука не тот, за кого себя выдает? Бред. Откуда? Он не выдал себя ничем, это точно. Это совершенно точно…
Погрузившись в размышления, Ирука на время отключается от внешнего мира, и появление за одним из поворотов человека, сидящего на обочине тропинки, скрестив ноги, оказывается для него полной неожиданностью. Фигура Копирующего – понурая, безликая, словно бы присыпанная серой асбестовой крошкой – заранее не сулит хороших вестей; и Ирука мгновенно ощущает, как его сердце обрывается куда-то вниз, оставляя в груди холодную пустоту.
- Какие новости? – тем не менее, спрашивает он приблизившись.
- Никаких.
- То есть? – вернувшись на место, сердце торопливо и нервно колотится, стремясь наверстать упущенное время, - ты не нашел… тело?
- Нет.
- Но… как это может быть? Твои псы отыскивают по запаху все, что угодно, в радиусе десяти километров, ты же сам говорил!
Какаши поднимает голову. Его пальцы машинально плетут из травинок нечто замысловатое; взгляд правого глаза кажется пустым, оловянным.
- Они прочесали весь лес и все три селения, вплоть до помоек и самых укромных уголков. Они не нашли ни девочки, ни ее тела.
- Этого не может быть! – Ирука не замечает, что почти кричит, - ты же…. они же…. Они могут найти все, что имеет запах, так?
- Верно, - тон Копирующего ровен; он рвет травяное кружево на части и наблюдает, как их уносит ветерок. – Они могут найти все, что имеет запах. Могу лишь предположить, что они потеряли нюх.
Нотка сарказма в его тоне заставляет молодого учителя окончательно потерять над собой контроль.
- Издеваешься? – цедит Ирука сквозь зубы, - Черт бы тебя побрал, сукин ты сын бессердечный! Я только что разговаривал с ее матерью, ты понимаешь?! Ты хоть помнишь, что значит потерять близкого человека, или ты уже все забыл?!
Он уходит, резко развернувшись, а Какаши глядит ему вслед. Безо всякого выражения.
К полудню становится жарко. Школьный двор наполнен радостным гомоном – мальчишки постарше гоняют мяч; первогодки путаются у них под ногами, жаждая поучаствовать, и не обижаясь на тычки и ругань старших; девчонки сгрудились у самого крыльца, прыгают через натянутую резинку, играют в разноцветные стеклышки. Большая перемена.
Ирука сидит на ступеньках, смотрит перед собой, не мигая, пока глаза не начинают слезиться. Он смахивает рукавом с ресниц едкую влагу; фиолетовые пятна настойчиво мельтешат под опущенными веками, голова слегка кружится. Словно бы издалека он слышит свое имя, и с трудом понимает, что обращаются именно к нему.
- ….ка-сэнсей! Ирука-сэнсей, вы спите?
Вихрастый пацаненок лет восьми глядит на него сверху вниз, стоя рядом на ступеньке и улыбается щербатым ртом, насмешливо и чуточку снисходительно – не каждый день видишь учителя, задремавшего прямо на ступеньках школы.
- Что… что-то случилось?
Тревога мгновенно выплескивается в кровь волной адреналина, делая голову ясной.
- Вам письмо. Какой-то человек просил передать.
Ирука берет свернутый в трубочку лист бумаги, настороженно оглядывает его со всех сторон.
- А что за человек?
Мальчишка пожимает плечами.
- Не знаю. Какой-то дядька, высокий. Раньше я его не видел.
Бойкий посыльный убегает, а Ирука разворачивает письмо подрагивающими пальцами, замирая от предчувствия чего-то важного. Неровные строки ползут цепочкой, будто муравьи, слегка расплываясь перед глазами, почерк незнакомый, он не принадлежит ни одному из его коллег-учителей.
«Через полчаса будьте на том месте, где нашли тело Масато Кикё. Если вам небезразлична судьба ее сестры».
Вот и все. Развязка близка, Ирука ощущает это натянутыми до предела нервами. Скоро все закончится, надо только предупредить Какаши. Он сует руку в карман за передатчиком, но его пальцы вдруг проваливаются в пустоту – карман его куртки порван, передатчик исчез. Словно не веря, Ирука рассматривает дыру – неровную, клочковатую, явно проделанную острым древесным сучком, или колючками; тихо ругается сквозь зубы. «Ладно, - решает он, - нельзя терять время, возможно Йоко действительно еще жива. Сам справлюсь».
И правда – каким бы он ни был шиноби, пусть даже простым чуунином, большую часть жизни проводившим в кабинетах и школьных аудиториях – нет такого гражданского, с кем он не сумеет справиться. Пусть убийца хитер, силен и ловок – с шиноби ему не сравниться. Так думает Ирука, передвигаясь на предельной скорости по направлению к месту встречи. План почти мгновенно созрел в его голове – добраться до пункта назначения первым, выбрать максимально выгодную позицию и устроить засаду. Убийца вряд ли подозревает, что молодой учитель способен передвигаться с такой скоростью, ведь обычному человеку даже бегом получаса едва хватило бы для преодоления этого расстояния, да еще по пересеченной местности, а шиноби хватит и десяти минут.
Ирука останавливается; лесная прохлада окутывает его со всех сторон, остужая разгоряченную голову. Его запал потихоньку тает, а вместе с ним самоуверенность; ему начинает казаться, что он что-то упустил. Вместо того, чтобы искать укрытие, он стоит на краю оврага, на самом видном месте, глядит на старый ясень, меж корней коего нашли мертвую девочку, и напряженно думает, прокручивает в голове каждое событие, случившееся с момента исчезновения Йоко. Вот растерянные лица Санзо и Кена, приятелей девочки.
«…а она как рванет! Мы кричали-кричали, а она не оглянулась даже».
«Как будто увидала что-то?».
«Ага, точно!».
«А что именно – вы не заметили?».
«Не-а, мы в это время спорили – будет завтра контрольная по математике, или отменят…».
Лицо Масато Марико – осунувшееся, большеглазое.
«Она в последние дни сестру часто вспоминала. Как будто та к ней приходит и зовет за собой… Господи!….».
Потом встреча с Какаши.
«…Они могут найти все, что имеет запах. Могу лишь предположить, что они потеряли нюх».
И, наконец, мальчик, передавший записку.
«…Ирука-сэнсей, вы спите?»
Стоп. МАЛЬЧИК. Он знает в лицо и по имени всех детей в школе, не только учащихся младших классов. Но этого пацана он видел впервые. Что бы это могло означать…?
Ирука не успевает додумать – рывком оглядывается, ощутив чье-то присутствие прямо у себя за спиной. Он ожидал увидеть кого угодно, впрочем, его ожидания на этот счет еще не успели обрести хоть какую-то форму. Но вид сгорбленной старческой фигуры заставляет его мысли смешаться окончательно, тем более, что старик кажется смутно знакомым. Ах, да, он же видит этого старика каждый день, когда приходит в школу, и когда вечером уходит домой, хоть и никогда не обращает на него внимания; в памяти всплывают лишь звуки – шаркающие шаги, сухой кашель, дребезжание тележки с уборочным инвентарем. Но не образ. Человек-невидимка, темная фигура из снов. Понимание приходит, и тело Ируки мгновенно распрямляется, будто сжатая пружина и разворачивается, почти распластавшись по земле; метательный нож с широким лезвием срезает ветку у него над головой и входит в древесный ствол почти по самую рукоять. Сюрикены, зажатые в пальцах Ируки, подрагивают, а старик сухо смеется, перхает. И держит лезвие второго ножа у горла девочки в запачканном цветастом платье, чьи глаза широко распахнуты и полны страха, а тонкие, покрытые царапинами руки бессильно свисают вдоль тела.
***
@темы: Чукча как писатель
-
-
05.01.2007 в 00:13-
-
05.01.2007 в 01:19-
-
05.01.2007 в 19:38-
-
05.01.2007 в 21:46Claire*, насчет старичка... Убийца будет многослойной личностью.
-
-
05.01.2007 в 21:54-
-
06.01.2007 в 16:35Пррооддооллжжееннииее!!!!!!!!!!!!!!!
-
-
08.01.2007 в 22:21-
-
08.01.2007 в 22:39-
-
13.01.2007 в 20:26-
-
15.01.2007 в 09:55-
-
17.01.2007 в 21:10