Если не можешь победить честно, тогда просто победи
Обидно, когда пропадают тексты. Даже если пропал всего лишь кусочек текста, все равно обидно. Так что выложу я, пожалуй, то, что осталось сюда. От греха подальше. И куда делся второй файл - не помню, хоть убейте. Ладно, проехали. Рано или поздно я к этому фику вернусь. Не люблю оставлять незаконченных вещей, а таких у меня две - это и еще кроссовер ПКМ/ХМ. Сейчас первоочередная задача дописать фик на Блич-фикатон и заняться ориджиналом.
Да, кстати. Фэндом этого кусочка - "Люпен III".
читать дальше
Пролог
С чего началась эта история? Наверно, со звонка Люпена. Жизнь состоит в основном из цепочки малозначительных событий, которые приводят тебя, в конечном итоге, к событиям значительным. Так случилось и на этот раз. Банальное, на первый взгляд, предприятие привело к тому, что мы обзавелись самым страшным за всю историю нашей бурной деятельности врагом. Но я забегаю вперед.
После того, как нам удалось-таки загрести значительную часть бабок, принадлежавших корпорации «Шот Шелл», мы сделали то, что обычно делали после окончания очередной операции – залегли на дно. Гоемон вернулся домой; Фудзико слиняла неведомо куда, чем ввергла моего напарника в состояние глубокого уныния, правда всего лишь на пару часов. Думаю, пора бы ему привыкнуть, что женщина это кошка, которая гуляет сама по себе, тем паче Фудзико. Мы с Люпеном обосновались в нашей нью-йоркской штаб – квартире и принялись вовсю развлекаться. Вернее, он принялся вовсю развлекаться, а у меня отчего-то начисто пропало желание таскаться по казино и ночным клубам. На меня нахлынула странная апатия, полное безразличие к тому, что происходило вокруг. Я как будто достиг определенной ступени на своем жизненном пути и остановился, утратив желание двигаться дальше. Мысль о том, что у меня теперь достаточно денег, чтобы до конца своих дней выращивать розы в пригороде Лондона, или рыбачить где-нибудь в верховьях Амазонки, не радовала и не грела, скорее раздражала. Дни напролет я валялся на диване, разгадывая кроссворды и докуривая бычки, поскольку лень было лишний раз выйти за сигаретами, а вечерами отвисал в маленьком баре, что располагался на углу, в квартале от нашей норы. Люпен как правило появлялся ближе к полудню с полусонным видом и идиотской полуулыбкой на роже. Заваливался на боковую, а вечером вновь исчезал. В один прекрасный день, собираясь в очередной загул, он глянул на меня как-то очень внимательно и заявил вдруг, что смерть Карен повлияла на меня не лучшим образом, и что у меня депрессия. На это я ему ответил, что психолог из него, как из говна пуля, и послал его… не буду уточнять куда. Однако мой напарник был не из тех, кто легко сдается. Он решил привлечь тяжелую артиллерию – спустя пару дней после нашего памятного разговора, ко мне заявился Гоемон. И предложил некоторое время погостить в его школе боевых искусств. Для приведения верхней чакры в гармонию с нижней, так он сказал. Гоемон обычно говорит не слишком много, но его умению уговаривать позавидовал бы и сам Марк Туллий Цицерон. Я отправился с ним, и провел два месяца релаксируя, медитируя и истязая себя физическими нагрузками. По истечении этого срока, Гоемон похлопал меня по плечу с удовлетворенным видом и заявил, что теперь со мной все в порядке. И тогда я решил отправиться туда, где раньше еще никогда не бывал, а таких мест на карте оказалось не так уж много. Я решил встретить Новый Год в Праге.
С хрустом давя подошвами ботинок чуть подтаявший снег, я бродил по узким улочкам Старого города, смешивался с толпами туристов, кормил голубей на площади перед собором святого Витта. Меня, впрочем, не слишком-то интересовали музеи и памятники. Атмосфера предстоящих праздников бодрила, как и морозный воздух, местные фирменные блюда вроде свиных ножек, или кнедликов были чудо как хороши, а пиво и того лучше. Я облюбовал крошечный ресторанчик недалеко от центра города, где готовили особенно вкусно. Заявившись туда вечерком в самый канун Нового Года, я привычно обвел глазами полукруглый зал, отыскивая свободный столик, и обратил внимание на широкоплечего мужика в коричневом пиджаке, сидевшего ко мне спиной. Что-то в его фигуре показалось мне до боли знакомым. Приближаясь, я уже почти не сомневался.
- Папаша, каким ветром тебя сюда занесло? Если ты ищешь Люпена, то твой знаменитый нюх тебя подвел!
Инспектор Интерпола Коичи Зенегата поднял на меня осоловелые глаза. Было очевидно, что початая им кружка далеко не первая.
- А, Дзиген…, - он, казалось, ничуть не удивился, - Садись, я угощу тебя пивом!
- Ну, сесть я всегда успею!
Я присел рядом слегка заинтригованный, а Папаша тем временем подозвал официанта.
- Так зачем ты здесь? – спросил я с любопытством, делая глоток из огромной кружки.
- А… , - он неопределенно махнул рукой, - у меня вроде как… отпуск.
- Что-то ты не больно рад. Неужели у тебя снова отобрали наше дело?
- Хуже, - он допил пиво и грохнул кружкой о стол, - меня повысили!
Я хмыкнул. По логике вещей, это должно было случиться уже давным-давно. Гоняясь за Люпеном, Папаша арестовал стольких опасных маньяков и мафиозных боссов, что хватило бы и на десятерых полицейских. Очевидно, лишь склочный папашин характер и зацикленность на персоне моего напарника мешали его продвижению по службе.
- Ну, так тебя можно поздравить!
Он скривился, будто от зубной боли.
- С чем?! С тем, что я буду теперь просиживать задницу в теплом кабинете и руководить толпой недоумков?! К черту все! Эй…! Принесите мне еще пива!
Мы выпивали, закусывали, и все это время Папаша говорил не умолкая. Жаловался на непонимание начальства, на судьбу-злодейку, отобравшую у него главную в его жизни цель – поймать Люпена. Я слушал и думал о том, насколько все меняется. Ничто не вечно под луной. И ловил себя на мысли, что не люблю перемен. А это может означать лишь одно – я уже не так молод как раньше.
- … прошу прощения!
Мы с Папашей одновременно обернулись, уставились на появившегося у нашего столика официанта.
- Вас просят к телефону!
- Меня…?! – пробормотал я недоуменно, поднимаясь с места, - Очевидно, это какая-то ошибка.
Тем не менее, я последовал за официантом к телефонному аппарату, что висел на стене за барной стойкой.
- Слушаю!
- Хэй, Дзиген-кун, как твои каникулы? – услыхал я знакомый и как всегда до отвращения жизнерадостный голос своего напарника.
- Как ты меня нашел?
Я как будто наяву увидел как он по - индюшачьи пыжится на том конце провода.
- Ты же знаешь, каковы мои способности, дружище! Уверен, ты весело проводишь время!
- А я уверен, что ты звонишь вовсе не для того, чтобы поинтересоваться как у меня дела! Сам-то ты где?
- На Канарах. Солнце, море… Девочки.
На последнем слове его голос как-то увял, и это дало мне пищу для некоторых догадок.
- Дай я угадаю. Ты отправился на Канары следом за Фудзико, а она уже замутила с кем-то другим.
- Бинго. С каким-то персидским шейхом. Боюсь, если я срочно не спасу ее от этого извращенца, ей грозит участь стать пятой женой в гареме.
- Ну-ну. Удачи.
- Эй, постой!
- Чего?
- Понимаешь… Тут есть одно дельце.
- С подачи Фудзико? Нет уж, уволь! Во что бы она нас не втянула, кроме неприятностей мы от этого ничего не поимеем!
- Не будь таким суровым, Дзиген! Во время последней операции она вела себя как пай-девочка!
- Ну да, и ты хочешь, чтобы после этого я проникся к ней безграничным доверием! Держи карман шире!
- Ну… Обещай все же подумать об этом, ладно? – его тон сделался заискивающим, - Без тебя нам будет тяжко! Если вдруг надумаешь – встречаемся в Нью-Йорке. Гоемон уже в пути.
Не попрощавшись, я со злостью хряпнул трубкой о допотопный аппарат. Этот чертов сукин сын слишком хорошо меня изучил. Он прекрасно знает, что я не смогу отказаться. Кто прикроет его задницу, когда Фудзико кинет его в очередной раз? Старые, добрые друзья. Хотелось бы знать, чем он прельстил Гоемона.
Дзиген вышел в зал, где по-прежнему негромко играла музыка, а компания молодых людей за столиком у окна веселилась шумно и беспечно. Зенегата сладко похрапывал, уронив голову на стол рядом с пивной кружкой. Он слегка коснулся плеча инспектора.
- Эй, Папаша!
Металлический звон защелкиваемого на запястье наручника застал его врасплох. Зенегата глядел на него в упор, не мигая.
- Дайсуке Дзиген, ты арестован за многочисленные…
Он не закончил фразу. Глаза его вновь сделались оловянными, голова бессильно повисла. Дзиген воровато огляделся по сторонам, гадая, не заметил ли кто их странных манипуляций. Потом осторожно сунул руку во внутренний карман папашиного пиджака и достал ключ от наручников. Освободившись, глянул на часы. Десять минут седьмого. В Японии уже наступил Новый Год. Он сунул деньги подошедшему официанту.
- Проследите, чтобы этого господина отвезли в отель.
Уже возле выхода оглянулся на спящего полицейского.
- Счастливого тебе Нового Года, Папаша!
***
- … вот он, наш клиент! – Люпен выложил на журнальный столик небольшое фото, явно вырезанное из журнала.
Дзиген покосился на картинку, хмыкнул.
- Личность известная. Варфоломей Бартон, владелец корпорации «Бартон Петролиум». Пикчу небось из «Ньюсуик» вырезал?
- Поражен твоей эрудицией! – произнес Люпен, ухмыльнувшись, - Этот тип эмигрировал из России в начале девяностых, прихватив с собой изрядное количество ценностей и акций ведущих российских нефтяных компаний. Основал в Штатах свою корпорацию и быстренько пошел в гору. Известен также тем, что ежегодно тратит кучу бабок на благотворительные цели.
- Грехи, небось, замаливает, - проворчал Дзиген, давя окурок в пепельнице.
- А нельзя ли ближе к сути? – подал голос Гоемон, что сидел, по своему обыкновению, на полу, в обнимку с мечом, скрестив ноги и полуприкрыв глаза, - мне не слишком интересна биография этого гайдзина. Что еще ты собирался нам о нем сообщить, Люпен? Паспортные данные, вероисповедание, сексуальная ориентация, семейное положение?
- Я сообщаю лишь ту информацию, которая имеет отношение к делу, - отвечал тот невозмутимо. – О семейном положении, кстати, стоит упомянуть. Два года назад Бартон женился на женщине, также русской эмигрантке. Она моложе его на пятнадцать лет. И совсем недавно она подарила ему наследника. Вернее, наследницу.
- Ну, и какое это имеет отношение к делу? – Дзиген нетерпеливо забарабанил пальцами по столу.
- Ровным счетом никакого! – сообщил Люпен издевательским тоном, - разве что, Фудзико удалось устроиться горничной в загородный особняк Бартонов через подругу его жены. Богатеи не берут прислугу без надежных рекомендаций, знаете ли.
- Значит то, за чем мы охотимся, находится в загородном особняке? – уточнил Гоемон.
- Совершенно верно! Теперь о нашей цели…, - Люпен водрузил на стол толстенный том со слегка потертым переплетом и надписью на нем: «Старинные иконы. Репродукции». Открыл его где-то посередине, ткнул пальцев в одну из страниц. – Вот она!
Дзиген с Гоемоном склонились над книгой, и на их лицах одновременно отразилось легкое недоумение.
- Благовещение, - прочел Дзиген вслух, - икона преподобного Андрея Рублева. 1408 год. Это что, наша цель?
- А ты против? – вопросил Люпен, - Эта вещь была похищена из Третьяковкой галереи в девяносто втором году, теперь она хранится в сокровищнице Бартона. Я не слишком разбираюсь в иконах, но какая хрен разница, если за нее нам заплатят пять миллионов американских долларов? К тому же, я еще не разу не крал русские иконы, нужно восполнить этот пробел!
- Чушь собачья! – фыркнул Дзиген, - на черном рынке цена этой вещи колеблется где-то от восьмисот тысяч до полутора миллионов баксов! Зачем этому шейху нанимать нас для кражи, он мог бы за эти деньги просто купить ее у Бартона, если уж так приспичило! Я не думаю, что он глуп, в конце концов, у него хватило ума раскусить Фудзико!
- Ему виднее, в конце концов. Фудзико сегодня передала мне план особняка, - Люпен радостно потер ладони, - Скажу я вам – это задача достойная меня! Супер навороченная система безопасности, охрана на каждом квадратном метре. И сейф наверняка какой-нибудь уникальной конструкции! Мне не терпится взглянуть на него поближе!
Я видел в глазах своего напарника знакомый маниакальный блеск истинного энтузиаста своего дела. Голова у Люпена варила что надо, и руки росли откуда надо. А еще он был натурой творческой. Эта самая творческая часть его натуры частенько загоняла нас в ситуации, когда мы оказывались буквально на грани жизни и смерти. И вот тогда у меня чесались руки отстрелить ему башку. Но с другой стороны, именно его порывы вдохновения вели нас на громкие дела, и создали нам репутацию самых опасных и наиболее разыскиваемых международных преступников. Нет, пожалуй, мы все же оказались на втором месте. После Усамы Бен Ладана, разумеется.
***
Да, кстати. Фэндом этого кусочка - "Люпен III".
читать дальше
Трое мужчин и младенец, или сокровище дома Бартонов
Пролог
С чего началась эта история? Наверно, со звонка Люпена. Жизнь состоит в основном из цепочки малозначительных событий, которые приводят тебя, в конечном итоге, к событиям значительным. Так случилось и на этот раз. Банальное, на первый взгляд, предприятие привело к тому, что мы обзавелись самым страшным за всю историю нашей бурной деятельности врагом. Но я забегаю вперед.
После того, как нам удалось-таки загрести значительную часть бабок, принадлежавших корпорации «Шот Шелл», мы сделали то, что обычно делали после окончания очередной операции – залегли на дно. Гоемон вернулся домой; Фудзико слиняла неведомо куда, чем ввергла моего напарника в состояние глубокого уныния, правда всего лишь на пару часов. Думаю, пора бы ему привыкнуть, что женщина это кошка, которая гуляет сама по себе, тем паче Фудзико. Мы с Люпеном обосновались в нашей нью-йоркской штаб – квартире и принялись вовсю развлекаться. Вернее, он принялся вовсю развлекаться, а у меня отчего-то начисто пропало желание таскаться по казино и ночным клубам. На меня нахлынула странная апатия, полное безразличие к тому, что происходило вокруг. Я как будто достиг определенной ступени на своем жизненном пути и остановился, утратив желание двигаться дальше. Мысль о том, что у меня теперь достаточно денег, чтобы до конца своих дней выращивать розы в пригороде Лондона, или рыбачить где-нибудь в верховьях Амазонки, не радовала и не грела, скорее раздражала. Дни напролет я валялся на диване, разгадывая кроссворды и докуривая бычки, поскольку лень было лишний раз выйти за сигаретами, а вечерами отвисал в маленьком баре, что располагался на углу, в квартале от нашей норы. Люпен как правило появлялся ближе к полудню с полусонным видом и идиотской полуулыбкой на роже. Заваливался на боковую, а вечером вновь исчезал. В один прекрасный день, собираясь в очередной загул, он глянул на меня как-то очень внимательно и заявил вдруг, что смерть Карен повлияла на меня не лучшим образом, и что у меня депрессия. На это я ему ответил, что психолог из него, как из говна пуля, и послал его… не буду уточнять куда. Однако мой напарник был не из тех, кто легко сдается. Он решил привлечь тяжелую артиллерию – спустя пару дней после нашего памятного разговора, ко мне заявился Гоемон. И предложил некоторое время погостить в его школе боевых искусств. Для приведения верхней чакры в гармонию с нижней, так он сказал. Гоемон обычно говорит не слишком много, но его умению уговаривать позавидовал бы и сам Марк Туллий Цицерон. Я отправился с ним, и провел два месяца релаксируя, медитируя и истязая себя физическими нагрузками. По истечении этого срока, Гоемон похлопал меня по плечу с удовлетворенным видом и заявил, что теперь со мной все в порядке. И тогда я решил отправиться туда, где раньше еще никогда не бывал, а таких мест на карте оказалось не так уж много. Я решил встретить Новый Год в Праге.
С хрустом давя подошвами ботинок чуть подтаявший снег, я бродил по узким улочкам Старого города, смешивался с толпами туристов, кормил голубей на площади перед собором святого Витта. Меня, впрочем, не слишком-то интересовали музеи и памятники. Атмосфера предстоящих праздников бодрила, как и морозный воздух, местные фирменные блюда вроде свиных ножек, или кнедликов были чудо как хороши, а пиво и того лучше. Я облюбовал крошечный ресторанчик недалеко от центра города, где готовили особенно вкусно. Заявившись туда вечерком в самый канун Нового Года, я привычно обвел глазами полукруглый зал, отыскивая свободный столик, и обратил внимание на широкоплечего мужика в коричневом пиджаке, сидевшего ко мне спиной. Что-то в его фигуре показалось мне до боли знакомым. Приближаясь, я уже почти не сомневался.
- Папаша, каким ветром тебя сюда занесло? Если ты ищешь Люпена, то твой знаменитый нюх тебя подвел!
Инспектор Интерпола Коичи Зенегата поднял на меня осоловелые глаза. Было очевидно, что початая им кружка далеко не первая.
- А, Дзиген…, - он, казалось, ничуть не удивился, - Садись, я угощу тебя пивом!
- Ну, сесть я всегда успею!
Я присел рядом слегка заинтригованный, а Папаша тем временем подозвал официанта.
- Так зачем ты здесь? – спросил я с любопытством, делая глоток из огромной кружки.
- А… , - он неопределенно махнул рукой, - у меня вроде как… отпуск.
- Что-то ты не больно рад. Неужели у тебя снова отобрали наше дело?
- Хуже, - он допил пиво и грохнул кружкой о стол, - меня повысили!
Я хмыкнул. По логике вещей, это должно было случиться уже давным-давно. Гоняясь за Люпеном, Папаша арестовал стольких опасных маньяков и мафиозных боссов, что хватило бы и на десятерых полицейских. Очевидно, лишь склочный папашин характер и зацикленность на персоне моего напарника мешали его продвижению по службе.
- Ну, так тебя можно поздравить!
Он скривился, будто от зубной боли.
- С чем?! С тем, что я буду теперь просиживать задницу в теплом кабинете и руководить толпой недоумков?! К черту все! Эй…! Принесите мне еще пива!
Мы выпивали, закусывали, и все это время Папаша говорил не умолкая. Жаловался на непонимание начальства, на судьбу-злодейку, отобравшую у него главную в его жизни цель – поймать Люпена. Я слушал и думал о том, насколько все меняется. Ничто не вечно под луной. И ловил себя на мысли, что не люблю перемен. А это может означать лишь одно – я уже не так молод как раньше.
- … прошу прощения!
Мы с Папашей одновременно обернулись, уставились на появившегося у нашего столика официанта.
- Вас просят к телефону!
- Меня…?! – пробормотал я недоуменно, поднимаясь с места, - Очевидно, это какая-то ошибка.
Тем не менее, я последовал за официантом к телефонному аппарату, что висел на стене за барной стойкой.
- Слушаю!
- Хэй, Дзиген-кун, как твои каникулы? – услыхал я знакомый и как всегда до отвращения жизнерадостный голос своего напарника.
- Как ты меня нашел?
Я как будто наяву увидел как он по - индюшачьи пыжится на том конце провода.
- Ты же знаешь, каковы мои способности, дружище! Уверен, ты весело проводишь время!
- А я уверен, что ты звонишь вовсе не для того, чтобы поинтересоваться как у меня дела! Сам-то ты где?
- На Канарах. Солнце, море… Девочки.
На последнем слове его голос как-то увял, и это дало мне пищу для некоторых догадок.
- Дай я угадаю. Ты отправился на Канары следом за Фудзико, а она уже замутила с кем-то другим.
- Бинго. С каким-то персидским шейхом. Боюсь, если я срочно не спасу ее от этого извращенца, ей грозит участь стать пятой женой в гареме.
- Ну-ну. Удачи.
- Эй, постой!
- Чего?
- Понимаешь… Тут есть одно дельце.
- С подачи Фудзико? Нет уж, уволь! Во что бы она нас не втянула, кроме неприятностей мы от этого ничего не поимеем!
- Не будь таким суровым, Дзиген! Во время последней операции она вела себя как пай-девочка!
- Ну да, и ты хочешь, чтобы после этого я проникся к ней безграничным доверием! Держи карман шире!
- Ну… Обещай все же подумать об этом, ладно? – его тон сделался заискивающим, - Без тебя нам будет тяжко! Если вдруг надумаешь – встречаемся в Нью-Йорке. Гоемон уже в пути.
Не попрощавшись, я со злостью хряпнул трубкой о допотопный аппарат. Этот чертов сукин сын слишком хорошо меня изучил. Он прекрасно знает, что я не смогу отказаться. Кто прикроет его задницу, когда Фудзико кинет его в очередной раз? Старые, добрые друзья. Хотелось бы знать, чем он прельстил Гоемона.
Дзиген вышел в зал, где по-прежнему негромко играла музыка, а компания молодых людей за столиком у окна веселилась шумно и беспечно. Зенегата сладко похрапывал, уронив голову на стол рядом с пивной кружкой. Он слегка коснулся плеча инспектора.
- Эй, Папаша!
Металлический звон защелкиваемого на запястье наручника застал его врасплох. Зенегата глядел на него в упор, не мигая.
- Дайсуке Дзиген, ты арестован за многочисленные…
Он не закончил фразу. Глаза его вновь сделались оловянными, голова бессильно повисла. Дзиген воровато огляделся по сторонам, гадая, не заметил ли кто их странных манипуляций. Потом осторожно сунул руку во внутренний карман папашиного пиджака и достал ключ от наручников. Освободившись, глянул на часы. Десять минут седьмого. В Японии уже наступил Новый Год. Он сунул деньги подошедшему официанту.
- Проследите, чтобы этого господина отвезли в отель.
Уже возле выхода оглянулся на спящего полицейского.
- Счастливого тебе Нового Года, Папаша!
***
- … вот он, наш клиент! – Люпен выложил на журнальный столик небольшое фото, явно вырезанное из журнала.
Дзиген покосился на картинку, хмыкнул.
- Личность известная. Варфоломей Бартон, владелец корпорации «Бартон Петролиум». Пикчу небось из «Ньюсуик» вырезал?
- Поражен твоей эрудицией! – произнес Люпен, ухмыльнувшись, - Этот тип эмигрировал из России в начале девяностых, прихватив с собой изрядное количество ценностей и акций ведущих российских нефтяных компаний. Основал в Штатах свою корпорацию и быстренько пошел в гору. Известен также тем, что ежегодно тратит кучу бабок на благотворительные цели.
- Грехи, небось, замаливает, - проворчал Дзиген, давя окурок в пепельнице.
- А нельзя ли ближе к сути? – подал голос Гоемон, что сидел, по своему обыкновению, на полу, в обнимку с мечом, скрестив ноги и полуприкрыв глаза, - мне не слишком интересна биография этого гайдзина. Что еще ты собирался нам о нем сообщить, Люпен? Паспортные данные, вероисповедание, сексуальная ориентация, семейное положение?
- Я сообщаю лишь ту информацию, которая имеет отношение к делу, - отвечал тот невозмутимо. – О семейном положении, кстати, стоит упомянуть. Два года назад Бартон женился на женщине, также русской эмигрантке. Она моложе его на пятнадцать лет. И совсем недавно она подарила ему наследника. Вернее, наследницу.
- Ну, и какое это имеет отношение к делу? – Дзиген нетерпеливо забарабанил пальцами по столу.
- Ровным счетом никакого! – сообщил Люпен издевательским тоном, - разве что, Фудзико удалось устроиться горничной в загородный особняк Бартонов через подругу его жены. Богатеи не берут прислугу без надежных рекомендаций, знаете ли.
- Значит то, за чем мы охотимся, находится в загородном особняке? – уточнил Гоемон.
- Совершенно верно! Теперь о нашей цели…, - Люпен водрузил на стол толстенный том со слегка потертым переплетом и надписью на нем: «Старинные иконы. Репродукции». Открыл его где-то посередине, ткнул пальцев в одну из страниц. – Вот она!
Дзиген с Гоемоном склонились над книгой, и на их лицах одновременно отразилось легкое недоумение.
- Благовещение, - прочел Дзиген вслух, - икона преподобного Андрея Рублева. 1408 год. Это что, наша цель?
- А ты против? – вопросил Люпен, - Эта вещь была похищена из Третьяковкой галереи в девяносто втором году, теперь она хранится в сокровищнице Бартона. Я не слишком разбираюсь в иконах, но какая хрен разница, если за нее нам заплатят пять миллионов американских долларов? К тому же, я еще не разу не крал русские иконы, нужно восполнить этот пробел!
- Чушь собачья! – фыркнул Дзиген, - на черном рынке цена этой вещи колеблется где-то от восьмисот тысяч до полутора миллионов баксов! Зачем этому шейху нанимать нас для кражи, он мог бы за эти деньги просто купить ее у Бартона, если уж так приспичило! Я не думаю, что он глуп, в конце концов, у него хватило ума раскусить Фудзико!
- Ему виднее, в конце концов. Фудзико сегодня передала мне план особняка, - Люпен радостно потер ладони, - Скажу я вам – это задача достойная меня! Супер навороченная система безопасности, охрана на каждом квадратном метре. И сейф наверняка какой-нибудь уникальной конструкции! Мне не терпится взглянуть на него поближе!
Я видел в глазах своего напарника знакомый маниакальный блеск истинного энтузиаста своего дела. Голова у Люпена варила что надо, и руки росли откуда надо. А еще он был натурой творческой. Эта самая творческая часть его натуры частенько загоняла нас в ситуации, когда мы оказывались буквально на грани жизни и смерти. И вот тогда у меня чесались руки отстрелить ему башку. Но с другой стороны, именно его порывы вдохновения вели нас на громкие дела, и создали нам репутацию самых опасных и наиболее разыскиваемых международных преступников. Нет, пожалуй, мы все же оказались на втором месте. После Усамы Бен Ладана, разумеется.
***