Если не можешь победить честно, тогда просто победи
читать дальшеЧетыре дня назад по поводу собаки-степан было принято мною непростое и жестокое решение: не повесить его, конечно, в лесу, но отвезти в город Пустошка и там отпустить нахуй на все четыре стороны. Пусть пореет там на свободе и испытает пред смертью короткое собачье счастье, но уже без моего участия. Ибо собако это охуело: одним движением челюсти оно перекусывало любую цепь, ебало свою родную матушку и на хозяина своего, то есть меня, ссало с безопасного расстояния. Будучи поймано и привязано, жидко задристывало всю доступную площадь, хамило и раздирало вдребезги оказавшийся случайно в пределах доступности матрац.
Гуманизм мой огромен, но не безбрежен. Нахуй-нахуй. Я, может быть и сам не всегда исправно исполняю свои функции, но в штаны себе не сру - есть всё же некоторые пределы пиздоблядства.
Экзюперианцам с криками про то, что мы в ответе, предлагается пойти подрочить.
Но вот беда: в ту самую секунду, как было принято это страшно неприятное решение, в мире не стало более образцовой собаки, чем эта сволочь Степан. Он стал тщательно облаивать всех случайных прохожих, научился закапывать говно и смотреть на меня такими глазами, как будто бы он мой внебрачный сын. И я сам даже не понял, как это получилось, но вот я уже договорился с соседом и вручил ему деньги, чтобы он эту сволочь и гниду кормил, пока меня две или три недели здесь не будет.
Ну и уродище тут же конечно расслабилось и насрало себе в миску.
Полюбил вдруг внезапно певицу Богушевскую.
Я в машинах много всякой музыки слушал, куда денешься, водитель - лицо неприкасаемое. Однажды прослушал даже песен пятьсот Юрия Визбора, но так и не понял, чем они друг от друга отличаются. Всё про альпинизм.
А Богушевская хорошая, женская. Как мудро отметил водитель, заебали уже эти поющие лесбиянки. И я с ннм согласен. То есть пусть они там ебутся кто с кем хочет, но шанс, самый ничтожный шанс на то, что её всё ж таки можно в качестве чуда выебать, он должен непременно быть.
Заходил Пахом. Смотрел внимательно, потом присел на табуретку. Выпил рюмку, хотя он вообше-то не пьёт.
Рассказал про войну. Хотя чего там про неё рассказывать, все и так знают: немцы пришли - давай самогон, потом наши пришли - опять давай самогон. Так всю войну и провоевали
Из Москвы приходят всё более и более тревожные вести.
Ну ладно - сообщение о том, что моментальный маникюр подорожал на пятнадцать процентов, может вызвать у человека, выковыривающего перегной из-под ногтей при помощи секатора, максимум что добрую улыбку, без всякого, впрочем, злорадства, ибо человек этот всё равно не понимает о чём тут речь и в чём состоит проблема.
А вот сведение о том, что теперь не каждый работник среднего звена может себе позволить нанять в каждый день вечернюю няню - это очень серьёзное сообщение.
Ведь это означает, что десятки, если не сотни, тысяч человек внезапно узнают, что вот эти вот ангелочки, поражающие всех своими не по годам развитыми талантами, они, оказывается, ещё и срут. Срут причём совершенно человеческим говном, почти таким же, как какой-нибудь бомж с Павелецкого вокзала. Ну, не совсем уж таким, не всё так безнадежно - питаются они всё же получше и не употребляют с утра брынцаловских жидкостей, но говно - оно и есть говно. А жопу вытирать пока ещё не умеют.
Ещё у них из носа текут сопли. А в глубине этого самого носа нарастают огромные козюли, которые они выковыривают и с наслаждением поедают. Они приносят ужинающим родителям свои горшки и страшно гордятся их содержимым.
Собеседники они так себе. Шутка, повторённая дважды - уже не шутка, а за шутку, повторённую семьсот раз, принято убивать на месте. Но их невозможно убить, потому что это невозможно.
Есть специально обученные люди, которые знают, как со всем этим обращаться. Но человеку - обычному, нормальному человеку и без того измождённому насыщенным трудовым днём - ему-то зачем всё это нужно знать и уметь с этим обращаться?
Вот тут-то многие и задумаются о преимуществах однополых браков.
Гуманизм мой огромен, но не безбрежен. Нахуй-нахуй. Я, может быть и сам не всегда исправно исполняю свои функции, но в штаны себе не сру - есть всё же некоторые пределы пиздоблядства.
Экзюперианцам с криками про то, что мы в ответе, предлагается пойти подрочить.
Но вот беда: в ту самую секунду, как было принято это страшно неприятное решение, в мире не стало более образцовой собаки, чем эта сволочь Степан. Он стал тщательно облаивать всех случайных прохожих, научился закапывать говно и смотреть на меня такими глазами, как будто бы он мой внебрачный сын. И я сам даже не понял, как это получилось, но вот я уже договорился с соседом и вручил ему деньги, чтобы он эту сволочь и гниду кормил, пока меня две или три недели здесь не будет.
Ну и уродище тут же конечно расслабилось и насрало себе в миску.
Полюбил вдруг внезапно певицу Богушевскую.
Я в машинах много всякой музыки слушал, куда денешься, водитель - лицо неприкасаемое. Однажды прослушал даже песен пятьсот Юрия Визбора, но так и не понял, чем они друг от друга отличаются. Всё про альпинизм.
А Богушевская хорошая, женская. Как мудро отметил водитель, заебали уже эти поющие лесбиянки. И я с ннм согласен. То есть пусть они там ебутся кто с кем хочет, но шанс, самый ничтожный шанс на то, что её всё ж таки можно в качестве чуда выебать, он должен непременно быть.
Заходил Пахом. Смотрел внимательно, потом присел на табуретку. Выпил рюмку, хотя он вообше-то не пьёт.
Рассказал про войну. Хотя чего там про неё рассказывать, все и так знают: немцы пришли - давай самогон, потом наши пришли - опять давай самогон. Так всю войну и провоевали
Из Москвы приходят всё более и более тревожные вести.
Ну ладно - сообщение о том, что моментальный маникюр подорожал на пятнадцать процентов, может вызвать у человека, выковыривающего перегной из-под ногтей при помощи секатора, максимум что добрую улыбку, без всякого, впрочем, злорадства, ибо человек этот всё равно не понимает о чём тут речь и в чём состоит проблема.
А вот сведение о том, что теперь не каждый работник среднего звена может себе позволить нанять в каждый день вечернюю няню - это очень серьёзное сообщение.
Ведь это означает, что десятки, если не сотни, тысяч человек внезапно узнают, что вот эти вот ангелочки, поражающие всех своими не по годам развитыми талантами, они, оказывается, ещё и срут. Срут причём совершенно человеческим говном, почти таким же, как какой-нибудь бомж с Павелецкого вокзала. Ну, не совсем уж таким, не всё так безнадежно - питаются они всё же получше и не употребляют с утра брынцаловских жидкостей, но говно - оно и есть говно. А жопу вытирать пока ещё не умеют.
Ещё у них из носа текут сопли. А в глубине этого самого носа нарастают огромные козюли, которые они выковыривают и с наслаждением поедают. Они приносят ужинающим родителям свои горшки и страшно гордятся их содержимым.
Собеседники они так себе. Шутка, повторённая дважды - уже не шутка, а за шутку, повторённую семьсот раз, принято убивать на месте. Но их невозможно убить, потому что это невозможно.
Есть специально обученные люди, которые знают, как со всем этим обращаться. Но человеку - обычному, нормальному человеку и без того измождённому насыщенным трудовым днём - ему-то зачем всё это нужно знать и уметь с этим обращаться?
Вот тут-то многие и задумаются о преимуществах однополых браков.
@темы: Йумор, Мир под микроскопом