LOST.

[Schnizel]

Подумал, что смысла нет прятать этот текст в закрытку - днев у меня и так закрытый. А ПЧ все адекватные, неадекватных я разогнал давно. Плюс все грамотные, все знают, что такое "NC-17" и "mpreg", вряд ли найдутся любители пожевать кактус, а потом высказать аффтару, что фу таким быть.


Прослушать или скачать Muse New Born бесплатно на Простоплеер
<

New born.

В баре полумрак, клубы табачного дыма висят удушающей пеленой, окутывая фигуры людей, неказистую, но крепкую деревянную мебель, бильярдные столы и крошечную сцену, которая нынче пустует; скапливаются под потолком, неторопливо уползая через решетчатое отверстие скверно работающей вытяжки. Музыка, что звучит из автомата, вдруг прерывается, взвизгнув на самой высокой ноте, остается лишь смутный гул голосов, чей-то пьяный смех и стук бильярдных шаров. Слышится звук отодвигаемого табурета, крепкая ругань и дребезжание злосчастного старенького агрегата, который, явно, то ли трясут, то ли пинают ногой, потом шум короткой перепалки, затихший после того, как дебошир покидает заведение, выпроваживаемый твердой рукой Дага Оушена, брата хозяина заведения и здешнего бессменного вышибалы.
Все окружающие его звуки доходят до сознания Джона Локка, что устроился возле барной стойки с кружкой темного пива, как будто сквозь полупрозрачную стену, сотканную из шума прибоя, свиста ветра, пелены тропического дождя, накрывшего все вокруг, вереницы знакомых образов и событий. Не верится, что они все же покинули Остров. До сих пор не верится. Впрочем, прошло не так уж много времени. Неделя в пути – самолеты, поезда, гостиницы и мотели, придорожные забегаловки, шоссе, уползающее за горизонт, горы, серпантин, высоченные деревья по обеим сторонам неширокой колеи… И вот уже месяц, как они здесь. Городок Дарк Лейк, штат Минесота, округ Сент-Луис, население чуть более двух тысяч человек. Беспросветная глушь, вокруг сплошные леса, до ближайшей цивилизации несколько сотен километров. Город живет в основном за счет заготовки древесины - вокруг несколько лесопилок и с десяток мелких вспомогательных предприятий, занимающихся деревообработкой. Небольшой одноэтажный домик на окраине, за невысоким забором – сплошная стена деревьев. Не стоит удивляться, если к ним в гости однажды нагрянет гризли. Впрочем, гризли нынче можно встретить разве что на Аляске и на западе Канады, но наверняка в здешних лесах хватает и прочей живности. Их встретили настороженными взглядами. Еще бы – двое мужиков, которые и не думали скрывать, кем именно они друг другу приходятся, и девочка-подросток. Для здешних мест явление небывалое. Хотя, совсем недалеко от них, возвышается на небольшом холме старенький двухэтажный дом, где живут Элли Вествуд, её супруга Дженис и их младшая дочь Марси, и никто до сих пор не закидал их камнями. Впрочем, Элли живет в Дарк Лейк вот уже шестнадцать лет, она руководит здешней школой, в городке её уважают, да и женщинам в этом плане всегда легче. Несмотря на не особенно теплый прием, на лесопилку Джон устроился безо всяких проблем – молодежь уезжала в большие города, рабочих рук не хватало, так что его наниматель не стал воротить нос. Почти сразу он влился в небольшую, но сплоченную бригаду рабочих в количестве восьми человек, во главе с бригадиром Дагом Оушеном, что по вечерам подрабатывал у брата в баре. Джон не болтал попусту, не реагировал на подколки, работа горела у него в руках, принося моральное и физическое удовлетворение, и совсем скоро к нему перестали цепляться и приняли как своего. После работы он шел с парнями из бригады в бар, долго, впрочем, не засиживаясь, потом пешком добирался до дома. Дома была Алекс, то корпевшая над домашними заданиями, то выплясывающая посреди гостиной в обнимку с пылесосом, нацепив наушники, оживленная и говорливая; накрытый к ужину стол, новые шторы на кухне, скатерть приятной расцветки, пузатая кружка с нарисованной сбоку добродушной коровой и еще множество мелочей, рождающих атмосферу семейного уюта. А еще там был Бен Лайнус. Бен ходил по дому, улыбался, помогал Алекс в неравной борьбе со школьной программой, говорил на какие-то банальные темы, накрывал на стол. Бен был странный, как будто незнакомый, в мешковатом растянутом свитере и домашних тапочках; он аккуратно зачесывал назад чуть отросшие волосы, почти не расставался с очками, время от времени зябко поводил плечами, будто все время мерз. Он походил на муху, увязшую в патоке, глядел на мир непонятно, настороженно и одновременно покорно, как будто ожидая, что небо вот-вот свалится ему на голову и задавит насмерть. Ночью он приходил в их общую с Джоном спальню и ложился рядом. На каком-то эмоционально - физиологическом уровне Бен чувствовал, чего именно партнер хочет в данный конкретный момент, в чем он нуждается, и давал ему необходимое, выкладываясь по полной. Идеальный любовник. Эта покорность и готовность на все сбивала Джона с толку и заставляла его сердце болезненно сжиматься. Он старался быть максимально нежным и предупредительным, но, кажется, его поведение оказывало совершенно противоположный эффект – Бен как будто отринул малейшие проявления здорового человеческого эгоизма, увязнув в бесконечной самоотдаче и самоотречении. Иногда Джону казалось, что если бы он повалил его на кровать, заломив руку за спину, и отымел бы как дешевую шлюху, с минимальной подготовкой и абсолютно не заботясь о его удовольствии, то Бен был бы почти счастлив.
Джон очень хорошо помнил, каково это – увязнуть в неуверенности и чувстве вины, но он понятия не имел, как повлиять на то, что происходило с Беном. Учитывая случившееся с ними на Острове, тут вряд ли поможет даже опытный психоаналитик, а ведь он так и не узнал, что конкретно Джейкоб сказал Бену при расставании, с глазу на глаз. Возможно, в этих словах таится корень проблемы.
- … оглох, что ли?!
Грубый окрик выводит Джона из глубокой задумчивости; подняв глаза, он встречается с мутноватым взглядом водянисто-голубых глаз плечистого верзилы, чья широкая физиономия с перебитым носом сплошь усеяна веснушками. Этот тип работает на другой лесопилке, кажется, его фамилия Хадчинсон. Людей здесь немного, за месяц Джон успел запомнить почти все имена.
- Ты что-то хотел, приятель?
Тот щерится щербатым ртом, переглядывается с двумя дружками, что стоят рядом, глумливо подмигивает.
- Слышь, Локк, или как тебя там. Нам вот любопытно стало. Ты сюда почитай каждый божий день ходишь, а как насчет твоего… партнера? Чего ж ты его-то с собой не берешь?
Джон невозмутимо поводит плечами, делает глоток из кружки. Что ж, рано, или поздно, нечто подобное должно было произойти. Даже удивительно, что этого не случилось раньше. Меньше всего нынче его пугает перспектива драки с этой подвыпившей и явно заскучавшей компанией.
- У него другие интересы.
- И какие же? Вышивает крестиком?
Кто-то за спинами троицы громко, с повизгиванием ржот, уловив суть беседы; разговоры вокруг постепенно затихают, перенося группу у стойки в центр всеобщего внимания.
- Нет.
Произнеся одно-единственное слово, Джон большим глотком допивает то, что осталось в кружке и, отвернувшись к стойке, делает знак бармену. Столь короткий и односложный ответ явно не удовлетворяет его назойливых собеседников – он ощущает на своем плече грубую пятерню, насильно развернувшую его обратно, лицом к залу.
- Слушай, так нельзя, - Хадчинсон притворно хмурится, укоризненно цокает языком, - Невежливо поворачиваться спиной во время разговора.
- Я думал, что разговор окончен. Я ведь ответил на твой вопрос.
- Разве это ответ? Расскажи вот нам про своего дружка. Здесь, почитай, все друг друга знают, а его толком не знает никто. С виду он натуральный задрот, и чего ты в нем такого нашел? Если уж тебе нравятся мужики, выбрал бы кого-нибудь поприличнее.
Окружающие заметно напрягаются, явно ожидая драки, а кое-кто на всякий случай ретируется подальше от эпицентра.
- Что я в нем нашел? – Джон задумчиво улыбается, устремляет глаза в потолок, мысленно представляя себе Бена, такого, каким он его видел нынче утром – вот он стоит у окна вполоборота, солнце просвечивает сквозь шторы, окрашивая его чуть оттопыренные уши нежно-розовым, греет озябшие пальцы о чашку с чаем, лучисто улыбается, что-то говорит, и лицо его словно бы переливается мириадами оттенков эмоций, подобно колеблющейся поверхности воды. Совсем не похож на того Бена, которого Джон Локк встретил на Острове. – Много чего.
Рожа Хадчинсона, и без того покрасневшая от возлияний, багровеет еще больше. Он открывает, было, рот, чтобы выдать очередную гадость, когда его останавливает властный голос, прозвучавший с противоположного конца стойки.
- Ша, хватит. Завали хлебало, Хатч.
Все дружно оборачиваются в ту сторону, и атмосфера мигом теряет прежний накал. Даг Оушен тут непререкаемый авторитет, никто не смеет ему перечить, да и чревато – рост у Оушена под два метра, мускулатура отменная, плюс пять лет службы в морской пехоте за плечами. Нынче он подпирает стойку, вперившись в Хадчинсона тяжелым взглядом, под которым тот словно бы сдувается, становясь меньше ростом, бормочет, пытаясь, впрочем, сохранить независимый вид.
- Да я чё? Я ничё, просто хотел поболтать с новичком. Айда, парни, че-та я тута заскучал.
Хадчинсон удаляется вразвалку вместе с дружками, а Джон салютует своему бригадиру кружкой.
***





 

запись создана: 30.05.2013 в 18:05

@темы: Чукча как писатель

Comments

[Рыжая фарфоровая]

он пока сам не до конца понял механизм условий.

как и я)), но интересно - жуть!

Навалять Бенечка и сам в состоянии

я про совмещение приятного с полезным

А запрыгивает он на Джона частенько, да. Пока Алекс не видит.

дыыаа, я видела)) "Моему" Бену до этого еще ехать и ехать, в самом начале отношений и гейской "карьеры" так не поегозишь

А у него была такая моська - "ЭТА ЖЕНЩИНА ко мне прижалась!" Королевишна снизошла

ваще шикарная сцена была!

А всю дорогу изображала на морде литса - "мущщина, вы меня недостойны".

угу, а сама кувыркалась без всяких там ухаживаний с женатым мужиком

Нифига не однобоко, я вот Джона начал понимать только после твоего текста. Хотя мне чаще пишется с Бенечкиной точки зрения.

Видимо, ты все же женский вариант Лайнуса в своих жизненных обстоятельствах, а я Локка

Просто Джон не видит (еще) какой Бен эгоистичный, капризный и жестокий временами, да и окончательно вряд ли увидит, потому что для Джона Бен способен ломаться.

[Schnizel]

"Моему" Бену до этого еще ехать и ехать, в самом начале отношений и гейской "карьеры" так не поегозишь

Рыжая фарфоровая, а у меня все осложняется тем, что надо флэшбеки вставлять, а это сложно - оне мне не снились, все остальное пишу по готовенькому, добавляю деталей и красок разве что. А во флэшбеках они еще в самом начале отнощений. А из меня мастер эротической прозы как из гавна пуля. Вообще не мое, какой-то блок внутри. Как будто я выставляю напоказ людей, которые мне небезразличны, а они стесняюццо. Наверное, если бы я писал про кого-то, кто мне был бы пофигу, то получалось бы лучше.

угу, а сама кувыркалась без всяких там ухаживаний с женатым мужиком

Бабы - стервы, а жизнь - боль, лучше слэш писать.

Просто Джон не видит (еще) какой Бен эгоистичный, капризный и жестокий временами, да и окончательно вряд ли увидит, потому что для Джона Бен способен ломаться.

А какой Джон со всеми своими недостатками, не стану перечислять? Любят не за что-то, любят вопреки чему-то.

[Рыжая фарфоровая]

ни финти, отлично у тебя получается эротическая проза, это у меня сплошная порнография

жизнь - боль, лучше слэш писать.

воистину!

А какой Джон со всеми своими недостатками, не стану перечислять?

у меня прописана сцена из третьей части, где они сидят в ссоре и планомерно перечисляют друг другу недостатки другого, режут правду матку. Но факт в том, что любить им это никак не мешает))

[Schnizel]

ни финти, отлично у тебя получается эротическая проза, это у меня сплошная порнография

Рыжая фарфоровая, не, не путай жанры. Порнография это когда хуй без лица, а у тебя классическая эротическая проза, весьма качественная, это объективно, без привязки к персонам.

Но факт в том, что любить им это никак не мешает))

Ото ж. Любят вопреки. Либо любят, либо не любят, недостатки и достоинства где-то по периферии.

[Рыжая фарфоровая]

Порнография это когда хуй без лица, а у тебя классическая эротическая проза

так и буду на суде говорить потом

Либо любят, либо не любят, недостатки и достоинства где-то по периферии.

Согласна! но это не мешает тыкать время от времени в недостатки друг друга))

[Schnizel]

***
Бен бежал по джунглям, бежал панически, без оглядки и продуманного плана. На одних инстинктах преодолевал ямы и неровности почвы, перепрыгивал через сплетения лиан, полусгнившие стволы деревьев. Но даже длительная практика передвижения по Острову с любой скоростью не помогла, когда под ногами внезапно образовалась пустота, и он кувыркнулся вниз по склону, каким-то чудом не свернув себе шею. У него получилось сгруппироваться так, чтобы избежать серьезных травм, а боли от ушибов он даже не почувствовал. Мир вращался с бешеной скоростью, потом вращение стало замедляться и, наконец, прекратилось. Бен лежал, уткнувшись лицом в сгиб локтя, пытался отдышаться. Тяжелые испарения с запахом гнили поднимались откуда-то неподалеку, забивали ноздри и гортань, а грудную клетку словно бы стискивало огненными обручами. Именно в эту минуту паника схлынула, мгновенно, подобно волне, а на смену ей пришло ощущение абсолютной и необоримой безнадежности. От НЕГО невозможно убежать, невозможно скрыться. ОН даже не стал тратить время на преследование, он и так знает в точности, где Бен находится в данную минуту, ему потребуется минимум времени, чтобы попасть в любую часть Острова. Бен услышал характерный звук – гул и потрескивание, но продолжал лежать, даже не поднимая головы. Внутри него царила обморочная пустота. То самое ощущение, которое настигало его всякий раз, когда он слышал этот звук, ощущение, что внутренности сворачиваются в противный склизкий комок, а нервные окончания дрожат, будто струны, пропало бесследно. Звук прекратился; треснула ветка под ногами человека, ногами, обутыми в добротные коричневые походные ботинки, слегка испачканные глиной, с налипшими травинками. Ботинки приблизились и остановились в полуметре от его лица. Бен не чувствовал себя униженным, валяясь в грязи у чьих-то ног, он бы валялся так и дальше, если бы это помогло ему избежать неизбежного. Но увы. Морщась от боли в ушибленной спине, он начал медленно подниматься на ноги; распрямляясь, выхватывал кусками вид коленей стоящего перед ним человека, бедер с накладными карманами на широких штанинах, металлическую пряжку ремня, клок темно-коричневой футболки, выбившейся из-за пояса, крепкую шею, волевой подбородок, широкий рот… Едва заметно вздрогнул, заглянув в глаза. Цвет глаз серо-голубой, как предгрозовое небо, аккуратная точка зрачка, знакомый прищур. Но Джон Локк никогда не глядел на него с таким холодным злорадством и явным выражением намерения. Джон Локк просто убил бы его. Если бы смог. В тот раз ведь не смог. Просто убил бы…

Бен резко садится на кровати, на секунду задерживает дыхание и, выдохнув, старается дышать тихо и размеренно. Шевельнувшись, Локк бормочет что-то во сне и переворачивается на другой бок. Кажется, у него начинает со временем получаться не будить Джона из-за своих кошмаров. Бен бездумно глядит в темноту – циферблат и стрелки настенных часов слабо светятся на стене напротив. Без четверти семь. Что ж, он поспал достаточно, чтобы не заснуть прямо на уроке. Хотя, заснуть ему, в любом случае, не дадут.
Когда же это все прекратится? И прекратится ли? Все эти ложные воспоминания, которые приходят во сне и наяву, будоражат, пугают, заставляют мучиться бессмысленными сожалениями. Хотя, почему «ложные». Джейкоб ясно дал понять, что все случившееся случилось на самом деле, только в другом варианте развития их судеб. А таких вариантов много. Каждый их поступок, каждый шаг приводил к последствиям. Все зависело только от них самих. Он вспомнил события, что снились ему. То, как они с Локком стояли на краю ямы, куда он много лет назад сбросил тела сотрудников «Дхармы Инишиэйтив». Стояли, целясь друг в друга в упор. Помнил, как боролись в его душе растущая привязанность к этому человеку, неоднократно спасавшему ему жизнь, и страх пополам с ревностью, страх, что тот перетянет на свою сторону его людей и займет его место лидера. И Джейкоб… Да, близость к Джейкобу была на первом месте, в конце концов, от людей всегда можно избавиться и завербовать новых. Но когда Локк первым опустил свой ствол, Бен последовал его примеру. В нынешней реальности. В иной реальности он выстрелил Локку прямо в сердце и сбросил его тело в яму. А потом Локк вернулся в образе Черного Дыма, вернее, тот принял облик Локка. Он переманил на свою сторону его людей, стал их божеством. И все обернулось на редкость скверно, так скверно, что хуже не бывает …
Бен трясет головой, яростно трет виски пальцами, пытаясь мысленно переключиться на другой предмет. Прекратится ли это когда-нибудь? Ответ на его вопрос знает лишь Джейкоб. Что ж… Выспаться не удалось, но стоит рассчитывать на то, что холодный душ и чашечка кофе помогут ему пережить очередной суматошный день.

[Schnizel]

- С утречком!
Тренер Бизли, чей столик в учительской располагается как раз напротив двери, салютует ему наполовину обглоданной куриной ногой, пытаясь одновременно дожевать то, что у него во рту, и изобразить на своей физиономии широкую улыбку.
- Доброе утро, Сэм.
Бену, определенно, нравится этот человек – чистота и незамутненность сознания, откровенность на грани грубости, отменный аппетит и наверняка молодецкий сон. Просто позавидовать можно. Они с Бизли здесь единственные мужчины, так что тот в первый же его рабочий день с ходу предложил образовать коалицию для противостояния «бабскому засилью» в учительской. Бен дипломатично увильнул от ответа и постарался завоевать симпатию коллег прекрасного пола, что удалось ему практически сразу и без особого труда. Теперь каждое утро его приветствуют с теплотой, а не просто с дежурной вежливостью, и даже миссис Бертрам, преподаватель естественных наук, на лице которой как будто навечно отпечаталась вселенская скорбь, слегка приподнимает уголки тонкогубого рта при встрече, регулярно поят чаем и закармливают домашней выпечкой, которой он по-братски делится с Бизли.
Галантно ответив на приветствия дам, Бен выкладывает на свой стол стопку листов с тестами, учебник и несколько методичек. Запихнув объедки обратно в коробку для завтрака, Бизли вытирает руки салфеткой, выдвигается из-за стола всей своей грузной фигурой, будто туча из-за горы, обменивается с Беном рукопожатием.
- Приятель, я каждый раз удивляюсь, когда ты переступаешь порог этой комнаты. Я хотел заключить пари с Вествуд, что ты и недели не протянешь, эти мелкие поганцы изведут тебя напрочь, но она послала меня куда подальше. И, видит Бог, я бы проиграл это пари.
- Не все так плохо, - отвечает Бен, рассеяно улыбаясь, - не все так плохо.

Их школа была единственной в Дарк Лейк, здесь под одной крышей учились дети разных возрастов, хотя директор Вествуд старалась придерживаться программ для младшей, средней и старшей школ, установленной в их штате, насколько это было возможно при ограниченном количестве учителей. Бена взяли на работу даже без сертификата, с условием, что он дистанционно пройдет обучение на курсах в Сент-Луисе и предоставит сертификат позднее. Если с младшей группой все изначально складывалось более-менее благополучно, в старшей наличествовал костяк из учеников, нацеленных на колледж, так что уровень дисциплины и успеваемости был сравнительно неплохим, то со средней дела обстояли довольно плачевно. Значительная часть учеников происходила из семей простых работяг, зачастую неблагополучных, где крепкая ругань, побои и запах перегара являлись неотъемлемой частью как будней, так и праздников. Большинство детишек предпочитало не напрягать свои мозги наукой, а находить занятия поинтереснее, подвергая, вдобавок, насмешкам и издевкам тех, кто хотел учиться. Верховодили в этом маленьком мирке братья Хадчинсоны – Глен и Марк, с чьим папашей Бену довелось столкнуться на тёмной улице спустя месяц после их с Джоном переезда. Каждое занятие в средней группе было для учителей настоящим испытанием, порой дело доходило до срыва уроков и женских истерик в директорском кабинете. Бен поставил себе целью переломить сложившуюся ситуацию, а добиваться своих целей он умел. Чтобы завоевать авторитет в любом коллективе и начать контролировать его членов, необходимо было, для начала, избавиться от предыдущих лидеров. «Избавиться» не всегда означало устранить физически, испорченная репутация и потеря уважения к лидеру работали всегда, и работали без сбоев. Так произошло с Чарльзом Уитмором, которого, в итоге, выдворили с Острова, к вящему удовольствию Лайнуса.
Изначально Бен мысленно поделил учеников на три группы – «зачинщики», «зрители» и «галёрка». К «зачинщикам» принадлежали братья Хадчинсоны и еще человек пять отпетых хулиганов, задававших тон среди одноклассников. «Зрители» были самым крупным сегментом в этой структуре, эти ребятишки представляли собой инертную массу, толпу, готовую поддержать любого, кто даст им возможность развлечься, а «на галёрке» оказались тихони, зубрилы и прочие аутсайдеры, вроде Тимати Лотнера, с которым Бен познакомился еще после своего первого визита к директору. Лотнера он взял под свое крыло, впрочем, никак не демонстрируя это публично, ибо парнишке пришлось бы совсем туго в роли любимчика нового учителя. Тот оказался весьма полезен, предоставив Бену подробную информацию о каждом из учеников, в том числе и ту, которую не найдешь в личном деле. Также из малыша Тима получился неплохой шпион – он узнавал о планах «зачинщиков» и заблаговременно предупреждал Лайнуса, позволяя ему постоянно быть на шаг впереди. Война началась потихоньку, исподволь – Бен никогда не лез за словом в карман и умел поставить кого угодно в неловкое положение, и, оказавшись несколько раз объектами дружного хохота со стороны «зрителей» и «галёрки», братья Хадчинсоны начали мстить. Месть их не отличалась изощренностью и изобретательностью по причине примитивности интеллекта – подложенные на учительский стул кнопки и «пукалки», попытка написать краской неприличное слово на заднем стекле лайнусовского старенького внедорожника, прерванная своевременным появлением школьного сторожа, гогот на уроках, после коего, впрочем, источники шума тут же без церемоний выпроваживались за дверь. Военные действия протекали с явным перевесом в пользу Бена, и вот уже «зрители», коих он регулярно обеспечивал достойным внимания зрелищем за счет проколов противника, глядели на него с явным уважением, а «галёрка» воспряла духом, что не могло не отразиться на средних показателях по успеваемости.

[Schnizel]

На сей раз, Глен Хадчинсон маячит прямо в дверях класса, опершись плечом о косяк и засунув руки в карманы. Оба брата это уменьшенные копии их папаши – широколицые, скуластые и рыжеволосые, с физиономиями, сплошь усеянными веснушками. Глену исполнилось четырнадцать в прошлом месяце, но из-за патологической неуспеваемости в старшую группу его не перевели; его брат был двумя годами моложе. Приближаясь, Бен размышляет о том, что от парня так и веет самодовольством, и даже если бы Лотнер не предупредил его об очередном готовящемся «теракте», можно было об оном легко догадаться.
- Доброе утро, мистер Лайнус!
Вместо ответа, Бен внезапно хватает Хадчинсона за плечо и насильно вталкивает внутрь. Обалдело приоткрыв рот и взмахнув руками, чтобы удержать равновесие, тот влетает в класс, попутно задев ногой невидимую глазом проволоку, и мгновенно оказывается с головы до ног заляпанным неаппетитного вида и запаха субстанцией, выплеснувшейся откуда-то сверху. Далее следует немая сцена с участием всего класса; в гробовой тишине, рядом с испачканным левым ботинком Глена приземляется, сорвавшись с крепления, грязный пластиковый таз, с глухим стуком ударившись о пол.
Переждав, когда затихнет последовавший далее громовой хохот и улюлюканье, Бен сокрушенно качает головой.
- Надо быть осторожнее, Хадчинсон. С такой координацией у тебя нет шансов попасть в футбольную команду, тренер Бизли выбирает самых лучших.
Глен пару секунд молча хватает воздух ртом, потеряв дар речи от ярости и унижения, а потом срывается с места и выбегает из класса, едва не сбив с ног двоих опоздавших. Пока проветривается классная комната, а срочно вызванный школьный уборщик оттирает пятна на полу, Бен с любопытством рассматривает устройство приготовленной ему ловушки, а часть учеников почтительно топчутся у него за спиной.
- Что ж, - резюмирует он, - миссис Бертрам говорила, что Глен безнадежен, однако у него внезапно открылся инженерный талант, это весьма радует.

Урок начинается с опозданием, а царящая в классе атмосфера нездорового возбуждения не способствует сосредоточенности, но Лайнус, кажется, не обращает на это ни малейшего внимания.
- Итак, - произносит он, выводя мелом на доске аккуратные ряды чисел, - я напишу даты, имеющие отношение к периоду Реконструкции Юга. Кто расскажет мне о событиях, которые соответствуют этим датам, тот будет освобожден от завтрашнего теста, автоматически получив высший балл.
Бен не может не испытывать морального удовлетворения после происшествия, воздвигнувшего его на довольно высокий пьедестал крутизны в глазах подростков, однако бумажный шарик, что просвистел рядом с его ухом и звонко щелкнул о доску - это явное свидетельство того, что война еще не выиграна.
У Марка Хадчинсона малиновые уши и написанная на лице крупными буквами жажда мести за позор брата; он дерзко сверлит ненавистного учителя взглядом, почти не пряча коротенькую пластиковую трубку, сделанную из шариковой ручки. Бен глядит на него пару секунд, чуть склонив голову набок. От его действий сейчас зависит многое, он может потерять отвоеванные позиции так же легко, как и занял. Самым логичным было бы выдворить нарушителя с урока, а то и отвести к директору, но такие меры братьев уже давно не пугают. Поэтому он решает рискнуть и поставить на карту все.
- Да, Марк, мне тоже надоела эта бестия.
Тон его мягок, а фраза заставляет младшего Хадчинсона замереть в недоумении, приоткрыв рот. Впрочем, как и всех прочих учеников.
- Я про это назойливое насекомое, - развернувшись к доске, Бен указывает пальцем на здоровенную жирную муху, блаженно прилепившуюся к закрепленной над доской продолговатой лампе, - Было бы неплохо от нее избавиться, но тут нужна настоящая меткость. Может, попробуешь еще разок?
В классе стоит гробовая тишина; Марк недоверчиво пялится на Бена несколько секунд, потом пренебрежительно дергает уголком рта и вызывающе хмыкает.
- Да раз плюнуть!
Отрывает уголок от тетради, тщательно пережевывает снаряд, прикладывает трубку к губам. Класс замер, проснулись даже самые ленивые и равнодушные, еще бы – такого доселе никто не видывал. В царящей тишине щелчок бумажного шарика, ударившегося о лампу почти на полметра левее цели, звучит как выстрел. Муха лениво шевелит крыльями и переползает чуть в сторону; по классу проносится сдержанное «у-у-у-у…» и возбужденный шепот. Незадачливый стрелок стискивает в кулаке свое оружие, рискуя сломать, теперь уже все его лицо полыхает румянцем, но не гнева, а стыда.
- Может, дашь мне попробовать? – ласково произносит Бен, протянув руку.
Младший Хадчинсон безропотно позволяет отобрать у него трубку и вместе со всеми глядит, как Бен основательно готовит свой выстрел. Это огромный риск, да и директор по головке не погладит за такие игры, но кто не рискует, тот не пьет настоящий шотландский односолодовый виски десятилетней выдержки, который Вествуд обещала ему в качестве ставки в их пари, что Бен до конца осени наведет порядок в средней группе. Бен целится так тщательно, словно от этого зависит его жизнь. По крайней мере, в помещении не надо делать скидку на ветер. А когда трупик мухи соскальзывает с лампы и падает на пол под восторженные вопли класса, он позволяет себе лишь тень торжествующей улыбки.

Остаток дня проходит без происшествий; уже перед уходом домой Бен узнает, что Бизли после тренировки младшей группы полез поправить покосившееся баскетбольное кольцо, упал с лестницы и сломал ногу. Прискорбное происшествие, ставящее под угрозу участие школьной футбольной команды в региональных соревнованиях, но к самому Лайнусу непосредственного отношения не имеющее. По мнению Бена, по крайней мере. Он и не подозревает, что травма тренера уже запустила целую цепочку событий, и он окажется в самом их эпицентре.
Бен слегка улыбается, пока идет к машине, прокручивает в голове происшествия этого дня, машинально вертит на пальце ключи. Принюхавшись и уловив запах дыма, ускоряет шаги, ощутив внезапный укол тревоги. На пустыре, чуть в стороне от здания школы и автомобильной парковки, школьный уборщик сгребает опавшую листву в кучи и бросает в костер. Бен вдруг замирает, словно споткнувшись о невидимую стену, глядит, как загипнотизированный на красно-буро-золотисный ворох листьев, подобно живому существу подползающий к языкам пламени, на комья земли, что застревают между зубьями садовых грабель, на смятые пожухлые травинки, на ровный столб дыма, поднимающийся к верхушкам деревьев. Сердце, будто сорвавшись с привязи, пускается вскачь, шум в ушах нарастает, начавшись с визгливого пиликанья, похожего на радиопомехи, меняет тональность на более низкую, и Бен почти наяву слышит в нем человеческие голоса, выкрикивающие что-то… Что-то про еретика, который пошел наперекор их божеству. Его руки дрожат; он дважды не попадает в замок, роняет ключи на землю, кое-как все же открывает дверцу авто и плюхается на водительское сидение. Делает несколько глубоких вдохов-выдохов, стремясь подавить внезапную паническую атаку, образовавшуюся на пустом месте, и лишь когда она отступает, трогается с места.
Весь сегодняшний день похож на рассыпанные по полу листы бумаги, или ворох листьев – все, начиная со скверно проведенной ночи накануне, вплоть до самого вечера, когда Алекс удаляется, якобы, делать уроки, хотя наверняка будет снова допоздна сидеть в чате, а они с Джоном смотрят бейсбольный матч по спортивному каналу внизу, в гостиной. Бен бездумно пялится на экран, не воспринимая происходящего там, потом придвигается ближе, пристраивает голову у Локка на груди, слушает ровные удары его сердца и старается дышать с ним в унисон. От Джона неистребимо пахнет лесопилкой, этот запах ничем не перешибить, да и не нужно – Бену он кажется исключительно приятным.
- Ты сегодня какой-то тихий, или мне кажется?
Джон вытягивает шею, пытаясь заглянуть Бену в глаза, получается забавно. Тот рассматривает каждую черточку лица, обращенного к нему «вверх ногами», молчит с минуту. Потом произносит, как-то по особенному:
- Пойдем в постель.

[Schnizel]

Последний кусочек уходящего дня, он похож на лист, уносимый ночным ветерком. Свет фонаря, пробивающийся сквозь шторы, отдаленный лай собак, скрип кровати и их дыхание, очень громкое, настолько громкое, что его слышно на многие мили, так кажется Бену. Сердце где-то у самого горла и мысли в голове – беспорядочные, хаотичные, словно мечущиеся сполохи света. Он уже давно не боится признаться самому себе, что любит все, что делает с ним Джон, хотя какое-то время назад ему показалось бы немыслимым находиться в полной власти другого человека, получать от этого удовольствие, и, главное, не стесняться показывать, что ты получаешь от этого удовольствие. Покрытые любрикантом пальцы Джона двигаются у него внутри, очень медленно и осторожно, Джон до сих пор частенько ведет себя так, как будто каждый раз лишает его девственности. Бен запрокидывает голову, шипит сквозь стиснутые зубы и нетерпеливо подается навстречу. Дождавшись, пока пальцы выскользнут наружу, он одним движением перекатывается набок, а потом на живот, становится на четвереньки, упершись локтями о кровать. Ловит всей кожей секундную заминку со стороны Джона, который знает, насколько Бен не любит эту позу. Тот, однако, уже почти на пределе, ему не до лишних вопросов – рвано дышит, стискивает бедра Бена до синяков, едва сдерживается, чтобы не вломиться одним рывком, но Бен сам подается назад, кусает подушку, наблюдая, как под опущенными веками расцветают и гаснут огненные кольца – одно, второе, третье, заменяя собой языки пламени, что лижут черные, обугленные травинки и жирную, влажную землю…


Прослушать или скачать Muse Undisclosed desires бесплатно на Простоплеер

I know you suffered
But I don't want you to hide
It's cold and loveless
I won't let you be denied
Soothing
I'll make you feel pure
Trust me
You can be sure
I want to reconcile the violence in your heart
I want to recognize your beauty is not just a mask
I want to exorcise the demons from your past
I want to satisfy the undisclosed desires in your heart
You trick your lovers
That you're wicked and divine
You may be a sinner
But your innocence is mine
Please me
Show me how it's done
Tease me
You are the one
I want to reconcile the violence in your heart
I want to recognize your beauty is not just a mask
I want to exorcise the demons from your past
I want to satisfy the undisclosed desires in your heart
Please me
Show me how it's done
Trust me
You are the one
I want to reconcile the violence in your heart
I want to recognize your beauty is not just a mask
I want to exorcise the demons from your past
I want to satisfy the undisclosed desires in your heart

[Рыжая фарфоровая]

это тааааак чудесно! я пошла и предыдущий кусок сначала прочла, и как опять заново все прошибает.
ГЕРОИЧЕСКИЙ БЕН ПОБЕДИТЕЛЬ МУУУУУУХ Обожаю его. Ну как можно быть таким нереально клевым?!)) Чувствую, подомнет он там всех под себя, еще и фанатами сделает)
Джон все понимающий, большой и теплый, мне самой к нему прижаться хочется и смотреть бездумно телек, очень хорошо Бена понимаю.

Дымок - это так страшно, что я вообще его у себя исключила. Вот читаю и боюсь, а еще и в образе Локка - вообще смерить всему живому.
Как Бен только живет с такими кошмарами, понимая, что это не совсем сны( Зато, наверное, помогает больше ценить то, что есть сейчас.

У тебя получаются очень щемящие и сладко-горькие эротические сцены. Тащусь

[Schnizel]

Рыжая фарфоровая, Бенечка не только победитель мух, но и победитель злобных детишечек. Это был, наверное, самый сложный кусок, ибо туда надо было много чего вместить и уместить в одну главу, смысла не было растягивать. Дальше события должны будут двигаться быстрее. Скучал по ним, если б не ты, совсем было бы тухло. С моими ахтунгами на работе надеюсь дописать сие до того, как выйду на пенсию.
Джона у меня меньше, но ты это компенсируешь. А за Дымка я тоже не знал как взяться и с какого бока подойти, в итоге получилось вокруг да около. Думаю, это еще не конец данной темы.

[Рыжая фарфоровая]

Скучал по ним, если б не ты, совсем было бы тухло.

а ты меня куском так подпитал, что дым из ушей!

А за Дымка я тоже не знал как взяться и с какого бока подойти, в итоге получилось вокруг да около. Думаю, это еще не конец данной темы.

боюся(

А Бен в классе у Алекс совсем не преподает? Че у нее там за компашка, не завлекут в плохое?

[serfserf]

Как круто! )))))

[Schnizel]

А Бен в классе у Алекс совсем не преподает? i>

Рыжая фарфоровая, преподает конечно, школа маленькая, он у всех преподает. Просто изначально я акцентировал внимание на проблемном классе, там все интереснее.

Че у нее там за компашка, не завлекут в плохое?

Зришь в корень. Завлекут, батяне придется разобраться по-Лайнусовски, но без смертельного исхода, ибо низзя.

serfserf, рад, что понравилось, и с возвращением, что-то совсем почти не появляешься на дайрях.

[serfserf]

Schnizel, Да уж, это точно) В жизни жесть. Хоть тут все хорошо, Лайнус прекрасен)

[Schnizel]

serfserf, пиши хоть иногда как дела.

[Schnizel]

- А можно мне еще?
Пухлощекий Джейк Паттерсон, отличающийся завидным аппетитом, первым протягивает миску за добавкой, следом и остальные. Бен, едва заметно улыбается, разливая по тарелкам большим алюминиевым половником свое экспериментальное варево – что-то среднее между рагу, супом и кашей. Предпоследний день похода подходит к концу, и ассортимент продуктов заметно иссяк, а когда настала его очередь готовить, то пришлось импровизировать, и, судя по всему, импровизация имела успех.
В костре, мигая, догорают угольки, над головой мерцают звезды и шумят ветви деревьев, сливаясь со звуками детских голосов, эхом уносящимися ввысь, и Бену почти хорошо. А поначалу, идея присоединиться к традиционному ежегодному походу, приуроченному ко дню основания Дарк Лейк, заменив выбывшего из строя тренера Бизли, привела его в уныние. Даже живя на Острове, он предпочитал максимально возможный комфорт, и никогда не понимал, как можно сознательно лишать себя всех благ цивилизации, отправляясь в глушь, жить в палатке, без горячего душа и туалета, ограничивать себя в еде, подвергаться разного рода неприятностям, вроде плохой погоды, или назойливых насекомых, и даже опасностям. Но Вествуд была настойчива – детей, в количестве тринадцати душ, непременно должны были сопровождать двое взрослых, одним из которых, из года в год, являлась она сама. В данном вопросе её ярым союзником стал Джон, который посчитал, что поход пойдет Бену на пользу и поможет еще больше сблизиться с учениками. Под двойным напором Лайнусу пришлось сдаться, хотя с самого начала он был уверен, что сильно пожалеет. Но, в итоге, все оказалось не так уж плохо.
- Всем внимание! – Вествуд поднимается на ноги, держа свою кружку с чаем, будто маршальский жезл, - будем готовиться ко сну! В туалет отходить по трое, сначала девочки, потом мальчики. И далеко не разбредаться! Всем ясно?
- А как же истории у костра? - подает голос белобрысая тихоня Линдси Кален, что нынче помогала Бену организовать ужин, - Вы сегодня ничего нам не расскажете?
- Сегодня был тяжелый день, все устали. Завтра у нас последняя ночевка на берегу Темного озера, и я расскажу вам одну из его жутковатых легенд.
На крошечной полянке, где они разбили лагерь, состоящий из двух шестиместных палаток, начинается броуновское движение, а Вествуд подсаживается поближе к Бену. Ворошит палкой едва тлеющие угли в костре, заглядывает в установленный на треноге походный котел, стенки коего выскоблены дочиста, улыбается – тепло и немного устало.
- Признаюсь честно – я взяла вас с собой лишь из-за официальных требований к такого рода походам. Я ожидала, что вы будете слабым звеном, Бен. Но в итоге, вы оказались даже полезнее, чем Бизли. Его единственное преимущество – способность нести на себе двойной груз.
Лайнус щурится, глядя на вновь разгорающийся огонь.
- Вы мне безбожно льстите.
- Да нет же, я серьезно. Вы очень выносливы, хотя по вам не скажешь, и вы отлично со всем справляетесь. Вы умеете разводить костер, ориентироваться в лесу, узнавать следы животных, отлично готовите в походных условиях. Что вы еще можете, признавайтесь?
- Нуууу…, - Бен задумчиво скребет указательным пальцем намечающуюся щетину на подбородке, - Помнится, мне случалось ставить силки на кроликов.
- Отлично. Значит, это будет темой завтрашнего тренинга.
- Вы, верно, шутите?
- Ни в малейшей степени. Каждый раз я пытаюсь научить детей навыкам выживания среди природы, взаимодействия с природой. Это вполне вписывается в концепцию.
- Но здесь заповедник, здесь нельзя охотиться.
- А мы и не станем. И, кстати, как вы отнесетесь к тому, чтобы сопровождать нас на постоянной основе?
Бен шутливо вскидывает вверх руки.
- Насколько я успел вас узнать, Элли, вы властный и даже местами деспотичный начальник. Вам сложно в чем-либо отказать. Но я, все же, предпочел бы не занимать нишу, принадлежащую Сэму. Это было бы не по-товарищески.
Вествуд смеется, качает головой.
- Ну, вы и хитрец! Ладно, вернемся к этому вопросу в следующем году. А пока что, идите отдыхать. Сегодня вам пришлось здорово потрудиться.


- Нам повезло, - приближаясь к одному из расставленных силков, Бен замечает над поросшими мхом корнями наполовину высохшего дерева какое-то движение. – Только аккуратнее!
Детишки столпились у него за спиной, перешептываясь и сопя от любопытства; чья-то взъерошенная башка уже подлезла ему под локоть, кто-то припал на четвереньки, стремясь поближе рассмотреть отчаянно бьющуюся в веревочной сети коричнево-серую тушку, вздернутую наверх распрямившимся молоденьким деревцем.
- На самом деле, - произносит Бен, доставая из кармана складной нож, - для этого требуется много времени и терпения. Одними силками не обойтись, нужно как минимум несколько. Как я уже говорил - нельзя нарушать окружающую обстановку. Не затаптывайте следы, оставленные животными, и не оставляйте следов своего пребывания в данном месте.
Скрывайте запах. Старайтесь как можно меньше прикасаться к ловушкам, пользуйтесь перчатками. Свой запах можно замаскировать, к примеру, окуривая приманку дымом костра, а свежие срезы дерева замазать грязью. Если ловушка будет непрочной, то добыча может освободиться.
- Мы же отпустим, его, да? – тощенькая угловатая Джоан Коул не в силах оторвать от пойманного зверька свои серые глаза-блюдца, - Может, дома его ждет семья!
- Дура! – гоготнув, подает голос Марк Хадчинсон, попавший в число участников похода по личному ходатайству Бена, у которого были на мальчишку свои планы, - Кроликов ловят, чтобы есть, а не отпускать!
- Марк прав, - тон Бена – сама серьезность. – Но, поскольку мы находимся на территории заповедника, где запрещено охотиться, мы его отпустим.
Он перерезает веревку; пленник несколькими судорожными рывками выпутывается из ловушки и исчезает в зарослях под приветственные возгласы ребят.
- Мистер Лайнус, а вы и вправду жили в джунглях? – Джоан стоит уже вплотную, цепко держится за левый рукав его ветровки, заглядывает ему в глаза, запрокинув вверх любопытную обезьянью мордашку.
- Вместе с мистером Локком? – подает голос ее лучшая подружка Венди Уинстон, обладательница золотистых кудряшек и длинных кукольных ресниц, пристраиваясь с другой стороны, - Как Тарзан и Джейн?
Кто-то из мальчишек заливисто ржот и резко замолкает, будто получив пинка. А Бену, впервые за долгое время, хочется ретироваться куда подальше.
- Не что, чтобы совсем уж в джунглях, - произносит он, кашлянув, - У нас было электричество, канализация, водопровод…
- Ну что – всем понравился урок? – Вествуд, что до сего момента держалась позади группы, приходит ему на выручку, отвлекая внимание на себя. Она выступает вперед, благосклонно кивает в ответ на нестройный хор одобрения, прозвучавший в ответ на её вопрос, - Отлично! Выдвигаемся как и планировали, будем идти вдоль ручья, а через пару миль устроим привал.

[Schnizel]

Спустя час с небольшим, Бен аккуратно снимает с плеч рюкзак, и устало опускается на поросший мхом камень. Сердце колотится о ребра в ускоренном, рваном темпе, ноги как ватные. Кажется, Вествуд сильно переоценила его выносливость – два последних перехода дались ему нелегко. Странно, раньше ведь такого не было. Хотя, возможно, Остров придавал ему силы. Остров делал его могущественным, значимым. А кто он сейчас? Простой школьный учитель без должной физической подготовки. Он ощущает нечто похожее на зависть, глядя, как ребятишки без устали снуют вокруг – кто-то прыгает по камням, играя в догонялки, кто-то плещет в лицо ледяной водой из ручья, кто-то копается в рюкзаке, кто-то затеял перепалку… Бен прикрывает глаза; шум голосов, плеск воды и едва слышимые звуки леса сливаются в смутный гул, окутывают сознание дымкой, убаюкивают.
- Бен…, - голос Вествуд выводит его из транса, он резко вздрагивает, моргает, подслеповато щурится от солнца, - Вы в порядке?
- В полном, - он улыбается, смущенно поводит плечами, - Кажется, я все же слегка устал под конец.
- Это ничего. – В её тоне нет и следа начальственной твердости, - Последняя ночевка - и мы отправимся назад. Крепитесь.
Бен безропотно хватается за протянутую ладонь, медленно поднимается на ноги. Странно все же, что головокружение не проходит. Если ополоснуть лицо холодной водой, то, вероятно, ему станет легче.
Ледяные капли оседают на коже, а суставы кистей рук сводит от холода, если долго держать их в воде. Но Бен вновь и вновь опускает руки в воду, пока они не начинают неметь. Слабость и головокружение отступают, и на него накатывает привычная приятная усталость, когда натруженные мышцы слегка ноют, а голова ясная и легкая. Окружающие звуки воспринимаются фоном; лишь когда голос Вествуд, что в отдалении разговаривает с одним их ребят, повышается на пару тонов, Бен поворачивает голову и прислушивается.
- … да откуда я знаю! – коренастый темнокожий крепыш Уолт Пэриш, один из компании братьев Хадчинсонов, досадливо хмурится, прикусывает нижнюю губу, - Я ему в няньки не нанимался!
Бен поднимается со вздохом, вытирает руки и лицо бумажной салфеткой, подходит ближе.
- Что случилось?
- Опять Хадчинсон! Теперь его нет, и никто не знает где он! – голос Вествуд явственно вибрирует от напряжения, - Говорила же – нельзя было брать с собой этого поганца! Даже если его показатели по успеваемости выросли, невозможно измениться за такое короткое время!
- Элли, успокойтесь, я найду его. Он наверняка где-то поблизости.
Обернувшись, Бен подзывает к себе всех ребят.
- Кто последний видел Марка? И когда это было?
Тимати Лотнер по школьной привычке тянет руку вверх.
- Он говорил, что ниже по течению ручей станет шире, и там можно наловить рыбу острогой. И что это круче, чем какие-то там силки на кроликов.
- Я пойду и приведу его, - Бен с ясной улыбкой глядит на Вествуд, - эти мальчишки… Они всегда такие.

Бен по привычке ступает легко, держит в поле зрения окружающее пространство, настороженно прислушивается и даже принюхивается. Впервые он совершенно один, а вокруг лес, и этот лес не такой, как на Острове. И дело даже не в разных широтах, климате, иной флоре и фауне. Это место… У него своя аура. Можно быть сколько угодно прагматиком и не верить в какие-то далекие от реальности вещи, но Бену доводилось сталкиваться с вещами, в которые не верило большинство людей. Впрочем, пропажа Марка Хадчинсона вряд ли имеет отношение к мистике. Нарушитель дисциплины обнаруживается довольно скоро, примерно в четверти мили вниз по течению. Пристроившись на полусгнившем стволе поваленного дерева, Марк сосредоточенно работает ножом, заостряя кончик деревянной палки.
- В древности, охотники обжигали наконечники копий на костре, чтобы те были крепче, - подает голос Бен.
Марк поднимает голову; смесь досады и пренебрежения мелькают на его лице.
- Что, уже кто-то на меня настучал? - Он картинно сплевывает струйкой сквозь зубы, прячет нож. – Ну и компашка подобралась. С такими только в парк аттракционов ходить. Сопляки.
- Ага, - хмыкает Бен, - Ты у нас единственный крутой мужик. Именно поэтому все сразу заметили твою пропажу. Ведь больше некому их защитить в случае опасности, на тебя вся надежда.
Марк пялится на Бена бледно-голубыми глазами, морщит усеянную веснушками переносицу.
- Издеваетесь, да? Это вы умеете.
- Спасибо, что признал мои таланты, - Бен сардонически улыбается, выгибая бровь, - А теперь нам пора вернуться в лагерь. Время обеденное, и я чертовски проголодался.
- Хрен с вами, идемте.
Небрежно отбросив в сторону острогу, Марк делает шаг вперед, и вдруг замирает, словно наткнувшись на невидимую стену.
- Ох, твою мать…!
Резко обернувшись, Бен глядит в том направлении, куда устремлен остекленевший взгляд мальчишки. Метрах в пятидесяти от них ворочается, издавая утробные звуки, покрытая густой черной шерстью медвежья тушка, кажущаяся просто огромной, если смотреть на нее глазами двух безоружных людей, один из которых подросток. Склонившись над развороченным муравейником, грозный обитатель леса увлеченно лакомится его жильцами, не замечая двух незадачливых туристов, замерших в некотором отдалении. Марк делает два шага назад на негнущихся ногах и пригибается перед низким стартом; Бен едва успевает ухватить его за предплечье.
- Далеко собрался? Тебе жить надоело?
- Пустите! – сипит тот, делая слабую попытку вырваться.
Бен щурится, втягивает ноздрями воздух, пахнущий хвоей и адреналином.
- Слушай внимательно. Сейчас ветер в нашу сторону, он нас не почует. Стой спокойно, не шевелись. Если я скажу «беги», то ты побежишь прямо по руслу ручья, вверх по течению. Не оглядываясь. Все понял?
Марк машинально кивает; на его мучнисто-бледном лице еще более явственно проступают веснушки, а нижняя губа беспомощно дрожит. Проходит минут пять, но им кажется, что целая вечность. Закончив трапезу, медведь вразвалку удаляется, и Бен с облегчением выдыхает сквозь стиснутые зубы. Ему нужны буквально секунды, чтобы вернуть утраченный самоконтроль, поэтому его голос звучит обыденно, словно на уроке.
- Думаю, на занятиях по естественным наукам вам рассказывали, что барибал отличается от бурого медведя гладким черным мехом и более мелкими размерами. Особенно, если сравнивать с гризли. Даже самцы достигают максимум двух метров в длину.
В ответ Бен слышит придушенный всхлип, и, обернувшись, видит, как Марк отстраняется и, скорчившись, обхватывает себя руками.
- Ну…, - осторожно произносит он, делая шаг вперед, - Ты чего? Опасность миновала, мы целы. Давай двигаться, директор Вествуд нас заждалась.
Ловит отчаянно-ощетиненный взгляд мальчишки; тот смаргивает, будто стряхивая с коротких бесцветных ресниц капли влаги. А потом Бен опускает глаза вниз и замечает, что штаны цвета хаки, надетые на Марке, между ног поменяли свой цвет на более темный.
- Мне теперь спуску не дадут, - выдавливает из себя младший Хадчинсон, - будут мне это припоминать до конца моих дней.
Бен глядит на своего юного спутника пару секунд, потом фыркает, пренебрежительно кривит губы.
- Ради Бога, отчего люди всегда делают из мухи слона!
Цепко ухватив Марка за локоть, подтаскивает его к ручью и с силой толкает в воду. Тот сидит по пояс в ледяной воде, хватает воздух ртом, словно рыба, обалдело моргает.
- Скажешь, что оступился и упал в ручей, - поясняет Бен таким тоном, будто говорит с умственно отсталым, - И всего делов-то.
На обратном пути Марк Хадчинсон непривычно молчалив. Он плетется сзади, хлюпая размокшими ботинками, но в какой-то момент забегает вперед и заискивающе заглядывает Бену в лицо.
- Вы ведь никому не скажете? Не скажете же?
Остановившись, Бен многозначительно поводит бровями.
- Это зависит не только от меня. Ты же понимаешь, Марк? Человек сам творец своей судьбы. Все, что произойдет в дальнейшем, зависит и от тебя тоже.

[Schnizel]

Так бывает. Ты никогда не можешь предугадать этот момент. Он подобен черной молнии – вот ты беззаботно радуешься жизни, а в следующую секунду все меняется, рушится привычный мир, словно фреска, нарисованная на камне, обрушивается вместе со зданием. Бен не смог бы зафиксировать этот момент во времени. Вот он возвращается вместе с Марком Хадчинсоном в уже разбитый лагерь – костер горит, вода в котелке закипает, на обед вяленое мясо, сыр, галеты и крепкий чай с леденцами. Никто не жалуется на скудость рациона, все излучают бодрость и веселье, и Марк уже вполне пришел в себя, переоделся в сухое, бойко отвечает на вопросы, и даже умудряется хорохориться после всего произошедшего. Потом, затушив костер, собрав мусор и построившись в привычном порядке, маленький отряд движется вдоль ручья. Все устали, но цель близка – Черное озеро. Там их ждет последняя ночевка, жутковатая легенда, обещанная Вествуд, и новые яркие впечатления перед возвращением домой. Ребят гложет нетерпение, все хотят увидеть озеро как можно скорее, поэтому где-то в полумиле от цели строй ломается, и несколько человек непроизвольно вырываются вперед. Бен идет замыкающим; услыхав пронзительный девчоночий визг, он ускоряет шаг и, выбежав на просеку, ведущую прямиком к озеру, останавливается как вкопанный. Вот, наверное, в эту секунду он ощущает себя так, будто молния ударила у его ног.
Две человеческие фигуры у самого края просеки - охотничьи ветровки, высокие сапоги, ружья. Лица, заросшие щетиной; глаза, что теряются в тени козырьков одинаковых темных бейсболок. Похожи, как братья, машинально отмечает про себя Бен. Кровь на траве – ярко-алая с примесью более темной. Кровь, толчками выплескивается из перерезанного горла оленихи, чьё тело сотрясают предсмертные конвульсии. Испуганные ребятишки, сбившиеся в кучу под прицелом двух ружейных дул, и Вествуд, пытающаяся прикрыть их собой, словно наседка своих цыплят. Она что-то говорит, и Бен машинально делает шаг вперед на негнущихся ногах, чтобы расслышать её слова. Браконьеры. Это доходит до его сознания в какой-то момент. Штрафы за охоту в заповеднике непомерно высоки, и можно даже получить тюремный срок, зависит от наличия отягчающих обстоятельств. Они здесь нежелательные свидетели. Они все.
- Стоять на месте! Не двигаться никому!
Один из браконьеров вскидывает приклад к плечу, и Вествуд делает шаг вперед, протягивая руки в умоляющем жесте. Звук выстрела похож на треск сухой ветки, никто даже не успевает понять, что произошло. А в следующую секунду Вествуд медленно оседает на землю,
Мир приходит в хаотичное движение - Бен едва успевает перехватить двух мальчишек, попытавшихся пуститься наутек; кто-то из ребят скорчился, упав на траву, кто-то визжит, кто-то застыл в ступоре. Теперь уже оба дула нацелены на Бена, и тот стоит неподвижно, опустив руки вдоль тела.
- Подумайте. Вот это, - кивок в сторону Вествуд, которая, шевельнувшись, пытается подняться, зажимая ладонью простреленное плечо, - Можно расценить как несчастный случай. Вы ведь выстрелили случайно, верно? Уходите, пока не поздно. Иначе вам придется убить всех нас. Хладнокровно убивать детей не так просто, как оленей, - Бен пристально вглядывается в темные провалы глазниц в тени козырьков, пытаясь уловить хоть какие-то эмоции, - Вдобавок, вас только двое, так что если дети кинутся врассыпную и разбегутся по лесу, кого-то из них вы наверняка упустите, - Боковым зрением Бен видит, как Тим Лотнер, стоящий позади всех, незаметно делает шаг влево и исчезает за толстым древесным стволом. Для тех, кто не поддался панике, его последняя фраза станет сигналом к действию. – И этот кто-то вызовет рейнджеров, а после вашей поимки непременно вас опознает. Убийство детей всколыхнет всех, на вас будет охотиться весь округ. Народ здесь суровый, так что вы вряд ли доживете до приезда федералов, вас убьют, якобы, при попытке к бегству. И ваша смерть не будет легкой, отнюдь. Я уже говорил, что народ здесь суровый, и эти люди любят своих детей.
Бен переводит дыхание, облизывает пересохшие губы. Кажется, его слова возымели действие – в выражении лиц и позах браконьеров явственно сквозит колебание.
- Мы сейчас уйдем, - тот из браконьеров, что повыше и постарше, многозначительным жестом поводит ружейным дулом вдоль шеренги ребят, и вы забудете о том, что видели нас. Всем ясно?
Те, кто не застыл в ступоре, машинально кивают, и парочка начинает отступать к ближайшим зарослям, не опуская ружей. А когда браконьеры исчезают, бросив добычу, то мир, похожий на застывшую картинку, вновь приходит в движение. Бен стремительно делает шаг влево и падает на колени рядом с Вествуд, попутно отдавая команды.
- Хадчинсон, Лотнер, Пэриш – вы с этого момента отвечаете за безопасность остальных. Проверьте, все ли здесь, и пусть никто не разбредается. Соберите камни, палки, все, что попадет под руку. При малейшей угрозе орите, что есть мочи, и пускайте ваше оружие в ход. Кален, живо неси аптечку и будешь мне помогать!
Пока ребятишки по-военному четко и слаженно выполняют его указания, он склоняется над Вествуд и осторожно отводит в сторону измазанную в крови ладонь, зажимающую плечо.
- Ничего, Элли. Все хорошо. Сегодня никто не умрет.
Она кривит в улыбке подрагивающие губы; её зрачки расширены, бисеринки пота блестят на лбу и переносице.
- Вы просто невероятный человек, Бен. Вы сегодня спасли нас. Всех нас.
- Давайте обсудим мои многочисленные достоинства как-нибудь тихим вечером, за чашечкой чая с бергамотом. А пока что не двигайтесь, дайте мне осмотреть рану.
С помощью Линдси, он усаживает пострадавшую, прислонив к дереву, аккуратно снимает с нее ветровку и, вынув из принесенной аптечки ножницы, разрезает пропитавшуюся кровью ткань шерстяного свитера домашней вязки.
- Судя по цвету и количеству крови, артерия не задета. Пуля прошла навылет, это тоже хорошо. Обычная давящая повязка поможет остановить кровотечение.
- Судя по всему, ваши таланты не заканчиваются на кроличьих силках.
Бен морщится, сует ей под нос пластиковую бутылку с водой, заставляет проглотить сразу три таблетки обезболивающего.
- Берегите силы, Элли, они вам еще понадобятся.
Обернувшись, он окликает маячащего неподалеку Лотнера.
- Проверь свой мобильник, Тим. И пусть остальные сделают то же самое. Я знаю, что здесь не работает мобильная связь, но проверить стоит.
Спустя пару минут, когда Бен сосредоточенно занимается перевязкой, Лотнер приносит неутешительные вести – связи нет, вызвать помощь отсюда не получится.
Дыхание у Вествуд поверхностное и прерывистое, пульс ускорен; она прикрывает глаза, откинув назад голову. Бен слегка хлопает ее по щеке.
- Вы мне нужны, так что не отключайтесь. Вы знаете эти места как никто другой. Возможно, здесь неподалеку есть какое-нибудь убежище, где можно получить помощь - охотничий домик, пост рейнджеров, хоть что-то.
Она морщит лоб, пытаясь сосредоточиться.
- В полутора милях отсюда, прямо на берегу озера, раньше была индейская резервация. Сейчас она пустует. Но там остался один… человек. Странный тип – живет в глуши, раз в полгода приезжает в город за солью, семенами, растительным маслом и инструментами. Ни с кем не общается. Но два года назад, во время сильного паводка, он помогал рейнджерам. У него с ними договор – в случае опасности пожара, или какой-либо другой, он подаст им дымовой сигнал.
- Прямо роман Фенимора Купера, - хмыкает Бен, - Но, насколько я понимаю, это наш единственный шанс. Идти сможете?

[Schnizel]

Свет масляной лампы, подвешенной под потолком, слепо мигает; Бен приоткрывает глаза и сквозь полудрему видит склонившуюся над кроватью человеческую фигуру. Вествуд, приподнявшись на локте, принимает из рук хозяина хижины глиняную чашку с какой-то белесой жидкостью, подносит к губам. Вздрогнув, Бен поднимается на ноги.
- Что вы ей даете? – его тон звучит резко и настороженно, но ему нынче не до соблюдения вежливости.
Человек, приютивший их, медленно оборачивается, глядит в упор, не мигая. Или Бену кажется, или в глубине его зрачков и вправду тлеющие угли пожарищ?
Когда Бен впервые увидел его, то невольно вздрогнул. Ему показалось, что перед ним Ричард Алперт, только состарившийся лет на двадцать, отрастивший волосы до плеч, одетый в грязную клетчатую толстовку и потрепанные джинсы. Первое живое напоминание об Острове за все это время. И с того момента, некое сосущее, неприятное ощущение внутри не покидало его ни на миг.
Пожевав губами, хозяин произносит:
- Эта настойка облегчит боль и снимет жар. Не стоит беспокоиться.
От его голоса у Бена мурашки ползут по спине, и он не может понять причину.
- Вы ведь не врач.
- Я был врачом. Давно. Еще до того, как стал знахарем в своем племени.
- Бен, - подает голос Вествуд, - Проверьте, как там ребята.
- Ладно.
Снаружи уже совсем стемнело; молодой месяц золотистым рожком висит над головой, где-то в отдалении слышится волчий вой, а чуть ближе уханье совы. И детские голоса совсем близко – там, где ребята разбили лагерь, прямо у загона с пятью козами.
Кажется, они почти оправились от шока; из мальчишеской палатки даже слышится смех и звуки шутливой перебранки. Бен проверяет, на месте ли дежурные, отказывается от предложенного сэндвича с кружкой горячего чая и велит всем укладываться спать. Отчего-то ему не хочется надолго оставлять Вествуд наедине с их странным хозяином. Вероятно, у него нет оснований подозревать того в злом умысле, вероятно после всего пережитого у него просто обострилась паранойя, но, упрямо мотнув головой, Бен шагает к хижине. Старый индеец встречает его на пороге с лампой в руке; Лайнуса несказанно бесит его манера глядеть в упор, так, словно он умеет читать мысли.
- У меня есть для тебя кое-что… Бенджамин.
У Лайнуса непроизвольно сжимается все внутри; облизав губы, он недобро улыбается, щурит глаза.
- Не помню, чтобы я называл вам свое имя. Как и вы мне свое. Не знаю, что за игру вы затеяли, но я не из тех, кем можно безнаказанно манипулировать.
Ни единый мускул не шевелится на лице собеседника, оно кажется высеченным из камня.
- Я не собираюсь тобой манипулировать. Я собираюсь тебе помочь. Очень скоро тебе понадобится моя помощь. А пока я хочу, чтобы ты запомнил одну вещь. То, что ты носишь в себе, принадлежит и тебе тоже. Ты должен это знать.
- Не понимаю, о чем речь, - поморщившись, Бен отступает на шаг.
- Довольно скоро ты поймешь. Да, - раздумчиво оглядев Лайнуса с ног до головы, старик кивает, будто в ответ на собственные мысли, - уже очень скоро.
А потом поворачивается и неторопливо идет к загону с козами, оставив собеседника теряться в догадках.


Прослушать или скачать Muse Panic Station бесплатно на Простоплеер

[Рыжая фарфоровая]

Бен-учитель - это чудо расчудесное! Я бы слушала его день напролет с открытым ртом. Была бы отличницей и тайно страдала до конца школы)))

- Вместе с мистером Локком? – подает голос ее лучшая подружка Венди Уинстон, обладательница золотистых кудряшек и длинных кукольных ресниц, пристраиваясь с другой стороны, - Как Тарзан и Джейн?
Кто-то из мальчишек заливисто ржот и резко замолкает, будто получив пинка. А Бену, впервые за долгое время, хочется ретироваться куда подальше.

бедная Киса. Вот именно такими вещами его можно враз выбить из колеи и нарушить душевное равновесие)))

- Ради Бога, отчего люди всегда делают из мухи слона!
Цепко ухватив Марка за локоть, подтаскивает его к ручью и с силой толкает в воду.

Шикарен! На каждой новой сцене люблю его с новой силой.
И дети в нем тоже чувствуют этот авторитет и сталь.

- Я не собираюсь тобой манипулировать. Я собираюсь тебе помочь. Очень скоро тебе понадобится моя помощь. А пока я хочу, чтобы ты запомнил одну вещь. То, что ты носишь в себе, принадлежит и тебе тоже. Ты должен это знать.

оймаааама! все! беременный! Он же захочет избавится от плода, да?

Хочу видеть реакцию Джона на то, что станет папой))

[Schnizel]

И дети в нем тоже чувствуют этот авторитет и сталь.

Рыжая фарфоровая, если он в свое время сместил Уитмора и подмял всех на Острове под себя, то с детишками и подавно справится. Теперь его авторитет крепче железа, и одного из главных хулиганов он прочно держит за йайца.

оймаааама! все! беременный! Он же захочет избавится от плода, да?

Да, наконец подошли к самому главному, не прошло и года. В следующей главе все поскачет-помчится как ком с горы. Конечно же захочет избавиться. В целом, это сложно. Я ж не омегаверс пишу, где мужики беременеют только так, и не комедию положений. Написать верибельный эмпрег - это та еще задачка. Женщину психологически подготавливает к беременности сама природа, а мужику немудрено и крышей подъехать. Это однозначно будет воспринято им как болезнь, мутация, нечто совершенно чужеродное и отталкивающее.

[Рыжая фарфоровая]

Теперь его авторитет крепче железа, и одного из главных хулиганов он прочно держит за йайца.

и за этим так непередаваемо клево наблюдааааать

Это однозначно будет воспринято им как болезнь, мутация, нечто совершенно чужеродное и отталкивающее.

пипец это все, конечно, ага. И Джон же должен помочь пройти через все это, хотя я подозреваю ему вообще в последнюю очередь рассказано будет( Но это ведь частичка самого Бена, кровь и плоть Джона, которого он, я верю, очень и очень любит. Должно же это как-то на него повлиять, я надеюсь. Но утрясти все это в голове...

[Schnizel]

хотя я подозреваю ему вообще в последнюю очередь рассказано будет(

Рыжая фарфоровая, ну... скажем так - Джон узнает гораздо раньше, чем Бен будет готов ему рассказать. Можно сказать, практически сразу после Бена узнает.

о это ведь частичка самого Бена, кровь и плоть Джона, которого он, я верю, очень и очень любит. Должно же это как-то на него повлиять, я надеюсь. Но утрясти все это в голове...

Вот это я называю "психологически готовит сама природа", в отношении женщины. У которой изначально присутствует сознание, что плод - это её плоть и кровь, часть её. Этому способствует и гормональный фон во время беременности, и изначальное осознание себя женщиной, т. е. особью с определенной ролью в воспроизводстве. А вот если нет ни того, ни другого? Какбэ даже представить себе такое вылились у меня в фейспалм. Единственное преимущество Бена - гибкая психика. Джону тоже придется нелегко, хотя он всю дорогу будет мыслить и чувствовать с точки зрения своей природной заботливости и сильного желание спасти все семейство от пиздеца. Не будем забывать и про Алекс, которая тоже узнает, и у которой как раз намечаются некоторые личные проблемы.

[Рыжая фарфоровая]

Можно сказать, практически сразу после Бена узнает.

Ну Джону по природе привычней будет, главное чтобы он смог помочь Бену адаптироваться. Ой, боюсь за Кису( Начнет шизить, небось.

Вот это я называю "психологически готовит сама природа", в отношении женщины. У которой изначально присутствует сознание, что плод - это её плоть и кровь, часть её

теперь поняла о чем ты)) и даже не представляю, что мужчина при этом при всем может думать и ощущать. Для мужика наверное пугающе и противно, что внутри кто-то есть живой. Прямо как фильм Чужой *кусает ногти и нервничает*

[Schnizel]

Ну Джону по природе привычней будет, главное чтобы он смог помочь Бену адаптироваться.

Рыжая фарфоровая, ну, в роли папы однозначно привычней, природному функционалу не противоречит. И ему поможет установка "главное, чтобы все остались живы", которая станет приоритетной.

Для мужика наверное пугающе и противно, что внутри кто-то есть живой. Прямо как фильм Чужой *кусает ногти и нервничает*

В точку. Бену предстоит осознать то, что ему сказал старый индеец - "оно и твое тоже". Его и Джона. А не просто поселившийся в тебе паразит. Хотя оно и дитя Острова.

[Рыжая фарфоровая]

И ему поможет установка "главное, чтобы все остались живы", которая станет приоритетной.

мне прям прятаться захотелось

Вот именно что "оно", а не Он или Она, ты говоришь уже именно так, как ребенка Бен воспринимает. Оно. Даже не представляю сколько времени должно пройти, чтобы воспринять как человечка. Наверное, даже когда на руки возьмешь - все равно не осмыслишь.

ты меня вчера так отлично простимулировал - я полночи писала! А еще мне сегодня снилось, что ребенка родила - сильно меня задел беременный Бен))

[Schnizel]

Вот именно что "оно", а не Он или Она, ты говоришь уже именно так, как ребенка Бен воспринимает. Оно. Даже не представляю сколько времени должно пройти, чтобы воспринять как человечка.

Рыжая фарфоровая, представь, как ему надо будет переломаться, прежде чем ребенок начнет восприниматься как ребенок, а не как "сцука-Джейкоб подселил в меня монстра в качестве наказания, шоп они оба сдохли". Так что да - мало никому не покажется. А "она" исключена, ибо в процессе участвуют два носителя У - хромосомы, другому там неоткуда взяться.

А еще мне сегодня снилось, что ребенка родила - сильно меня задел беременный Бен))

\

Ну, у тебя таких проблем как у Бена, точно не будет.

[Рыжая фарфоровая]

представь, как ему надо будет переломаться, прежде чем ребенок начнет восприниматься как ребенок, а не как "сцука-Джейкоб подселил в меня монстра в качестве наказания, шоп они оба сдохли"

как ужаснооооо!(( ему поистине придется пройти через кошмар

А "она" исключена, ибо в процессе участвуют два носителя У - хромосомы, другому там неоткуда взяться.

сынок
Из Джона выйдет отличный папа. Тем более, что детей он всегда хотел, но как-то не складывалось.

[serfserf]

Какой чудесный отрывок! Читала не отрываясь)))
Бен такой скаут))) И самое интересное вот вот случится)))